«Очень верно подмечено, — подумал Влад. — То дуновение, которое на поле бушевало, являлось отнюдь не обычным, а самым что ни на есть потусторонним ветром. До которого я ходил».

Он сел к костру, подтянув к груди колени, и задумался.

Лиса о чем-то тихо вела беседу с Волком и Змеем Горынычем. Голос у нее оказался приятным, тоненьким и явно девичьим, с мурчащими завораживающими интонациями.

— Она к костру вышла, пока тебя не было, — сказал Баюн, присев рядом. — Волк учуял ее, проснулся и остальных растолкал. Он говорит, лисица может куда нужно провести, — и поморщился.

— Что? Не по душе тебе гостья лесная? — спросил Влад.

— А тебе? Помнишь ведь Весту?

Влад решил не отвечать. Конечно, он помнил, но точно не собирался переносить свое отношение к предавшей его девице на ворожившую под луной гостью. Весту за поступок нечестный Кощей наказал сурово и справедливо. Влад же мстить не собирался: ни Весте, ни прочим лисам-оборотням.

— От местных ничего доброго не жди, — проворчал Баюн, — а сестричка-то ух непростая.

Это Влад и сам видел. Лиса выглядела красивой и ухоженной, а размером ничуть не уступала Волку, на которого Влад мог бы забраться как на Сивку и подобным образом путешествовать. Хотел он Баюну о подсмотренном в лесу рассказать, да гостья ночная подошла и рядом присела.

— Здравствуй, — произнесла она мягко и игриво, — значит, именно ты Ворон и будешь, который аж самого Тяньлун не убоялся?

— Тянь там или Янь, а может, Инь — лично мне неизвестно, — ответил он дерзко, — с лунями недавно действительно повоевать пришлось.

— Боец, — хихикнула лисица и сощурила рыжие глазища. — А меня зовут Ки-цу-нэ. Тебе, говорят, до восточной окраины моря лесного добраться нужно?

Влад кивнул.

— А ты провести можешь? — уточнил он.

— Конечно, — заверила лисица. — Золотой Полоз землю раскурочил, все стежки-дорожки перепутал, да только я в лесу каждый кустик и травинку знаю. В отличие от Волка вашего, всю жизнь здесь прожила, а лет мне очень немало, Ворон.

Некоторое время он молчал. Баюн, сидевший рядом, аж извелся задом по земле елозить.

— И что же ты хочешь за помощь?

— Тот, у кого в чертогах твой друг томится, враг мне. Из-за него вынуждена я по лесному морю ходить, лапы в кровь сбивая, а не на подушках шелковых возлежать в императорских покоях, — отвечала лиса. — Если ты победишь его и своей цели достигнешь, не будет мне большего удовольствия.

Не доверял Влад тем, кто из-за мести одной помочь соглашался, однако делать было нечего. В восточных землях говорили: враг врага — друг первейший. Возможно, и жили по этой мудрости.

— Ну как, Ворон? Принимаешь помощь мою?

— Принимаю.

…Топь тянулась впереди, обступала по правую и левую руку. Над поверхностью темной стоячей воды стлался зеленый туман, временами в нем зажигались мертвенные болотные огоньки.

— Плохое место, — прошипел Баюн.

— Мертвечиной так и несет, — согласился с ним Волк и очень нехорошо прищурился. — Куда это ты нас завела, рыжая?

— К границе, — пропела Ки-цу-нэ.

— Врешь, — оскалился Волк. — Я море лесное переходил от восточного берега до западного, с южных степей до льдов великих, но ни разу не видел ни одной границы, особенно такой.

— Так пока не случалось, чтобы нечисть чужая да нездешняя на другую войной шла, — ответила Ки-цу-нэ.

— А мы не войной, — заметил Влад. — Товарища выручать.

— Он сам прилетел, по доброй воле, а вот вы — незваные-непрошеные… — прошептала она и прильнула к Владу, тот даже отшатнуться не успел. Ки-цу-не лизнула его в щеку, выдернула черный волос и отстранилась. — Вот и возникла преграда. У леса свои тайны, да и вы ему на один зуб. Перейдите, докажите силу и решимость.

Хотел Влад ее за загривок схватить, да не успел — сжал воздух. Лисица к кромке воды шмыгнула, отпустила волос, а тот возьми и удлинись: протянулся от берега до берега, чернота алым светом озарилась.

— Докажи… — бросила она напоследок, и рыжие глаза блеснули зеленью болотной.

Ступила Ки-цу-нэ на волосяной мост и исчезла; Волк и Баюн, одновременно к ней кинувшиеся, друг с другом столкнулись. Подбежал Влад к воде — запылала тонкая ниточка, берега связывающая, синим пламенем.

— Врешь, не выйдет! — выкрикнул он и прыгнул в небо, да только не подхватил ветер. Грянулся Влад оземь.

— Было бы так просто, никто защиту бы и не пробуждал, — молвил Змей Горыныч. — Взлететь ты не сможешь. Я, к слову, тоже, — и, чуть поразмыслив, добавил: — Пока.

— Обойдем? — робко предложил Баюн, пожалуй впервые действительно показавшийся обыкновенным мальчишкой.

— Ни обойти, ни перелететь, ни объехать, — проговорил Змей Горыныч. — Грань не простая, сил она колдунов лишает, и нас — в том числе.

— А как же быть?.. — спросил Влад, ушибленное плечо потирая.

— Только перейти, — Волк скалился по-прежнему и клал уши, шерсть дыбом стояла.

— Как, если наши силы здесь не действуют?! — Влад обернулся к воде: почудилось, прошла по ней рябь, потусторонним дуновением повеяло, да только не тем, к которому он привык, — чем-то тяжким и леденящим кровь.

— Не кричи!.. — прошипел Змей Горыныч. — Не буди лихо.

— Куда уж дальше?..

— А туда, что у каждой границы хранитель имеется.

Влад, сощурившись, смотрел на воду. Снова рябь по ней прошла, а в центре черной заводи забурлило, запузырилось, водяной столб ввысь ударил, и вновь стихло все.

— Ох, не нравится мне это, — прорычал Волк и со всей силы ударил Влада в бок, от воды отбрасывая. — Не смей смотреть, учует!

— Как нам быть, Змей Горыныч? — Влад упал навзничь, но почти этого не заметил, тотчас на локте приподнялся. — Коли силы нет…

— То иным брать надобно, — бросила левая голова.

— Глупый, — сказала правая.

— Там, где чаровство спит, силу имеет только тот, кто обычно бессилен, — ответила средняя.

— Человек, — мурлыкнул Баюн.

— Человек, — подтвердил Змей Горыныч.

— Человек? — удивился Влад.

— Только человек, — вздохнул Волк, — способен отыскать Алатырь-камень, а в нем вырастить папоротников цвет.

— Но…

— Сила папоротника все затворы откроет, тайное обратит явным, приведет туда, куда сердце велит, — промурлыкал Баюн. — Из нас только вы двое — люди по рождению. Вам и искать. Волк?