Для женщин, что занимали общий кабинет, я еще и улыбки не пожалел.

— А ничего, симпатичный. Ага, миленький, — услышал я в спину их голоса, когда закрывал дверь.

Оставшиеся два часа до встречи я потратил на ужин в попавшейся на пути столовой и саму дорогу до ЦУМа. На территорию сквера я зашел без пяти минут восемь. Белая шляпа оказалась только на одном человеке — полноватом мужчине лет тридцати пяти. Так же на нем был довольно приличный летний костюм светлого кофейного оттенка и туфли из тонкой кожи с декоративными отверстиями.

— Я из ателье, — обозначил я свое присутствие.

— Мне там отлично пошили брюки, — отозвался импозантный пока еще незнакомец.

— А я жду костюм, — завершил я этот шпионский бред.

И только после того, как мы обменялись кодовыми фразами, маклер приступил к делу.

— Что вас конкретно интересует? — поинтересовался он, осмотревшись по сторонам и не заметив никого поблизости.

— Хочу снять квартиру, — ответил я, — однокомнатную или двухкомнатную, желательно в Индустриальном районе.

— Удобства? — уточнил он.

— Должны быть в квартире, — отрезал я, дав понять, что другие варианты неприемлемы.

— Как у вас с деньгами? — спросил он.

— Платежеспособен, — коротко ответил я.

Маклер улыбнулся уголками губ.

— Конкретно сейчас могу предложить два варианта, один из которых находится в указанном вами районе, второй — в центре города, — многообещающе начал маклер.

— Поедем смотреть? — а чего откладывать? Мне жить негде.

Маклер вновь изобразил улыбку.

— Прошу за мной, — сказав это, он пошел в сторону дороги.

Мы сели в белую шестерку, точно такую же как ту, что неделю назад сбила Альберта

— Начнем с центра? — уточнил он у меня, когда мы расположились в автомобиле.

— Давайте, — согласился я, так как мы сейчас находились как раз в центре города.

— Эдмунд, — протянул он мне руку для рукопожатия.

— Альберт, — представился я, пожимая руку.

Первая остановка случилась всего через пару кварталов. Мы вышли возле пятиэтажного дома, фасад которого украшали ордера и барельефы с советской символикой.

— Сталинка, — пояснил маклер.

Мы поднялись по широкой лестнице на последний этаж и оказались в двухкомнатной квартире с узкой кухней и большими комнатами. Интерьер с претензией на роскошь, вот только меня все эти позолоченные элементы и массивная мебель не впечатлили. Меня интересовали более практичные вещи. На кухне оказалась газовая плита со встроенной духовкой, в санузле полноценная ванна и унитаз, а не дыра в полу — мне этого уже было достаточно. Всего неделя в Советском союзе, и я уже в бытовом плане совершенно не привередлив.

— Сколько? — спросил я

— Пятьдесят рублей в месяц.

— Понятно. Едем смотреть вторую? — предложил я.

— Мне импонирует ваша лаконичность, — рассмеялся Эдмунд отрывистым смехом.

Второй дом оказался хрущевкой. Квартира здесь находилась на третьем этаже и тоже была двухкомнатной. Крохотная кухня, но тоже с газовой плитой, меньшего размера санузел и комнаты, причем они были смежными. Обстановка оказалась более чем скромной. Мебель была хоть и целая, но явно не новая.

— Двадцать пять рублей, — упреждая мой вопрос, произнес маклер.

— Понятно. Эта, — решился я.

— Хороший выбор, — похвалил меня Эдмунд. — Я бы выбрал эту же. Не так привлекает внимание, — он загадочно улыбнулся.

— А я могу здесь мебель сменить? — спросил я то, что меня сейчас интересовало, проигнорировав его намеки. Все-таки кое-что от привередливости со мной осталось.

— Можете, но на равнозначную или более дорогую, — не стал вредничать маклер, сразу же дав добро на смену обстановки. — Но эту не выбрасывайте. Мне наберите, я приеду и заберу, — при этих словах он протянул мне блокнотный лист с номером телефона.

— Договорились, — я тоже не из вредных.

— Если хотите, можете и новые обои поклеить, — предложил мне Эдмунд.

— Старые тоже вам вернуть? — уточнил я.

Эдмунд вновь рассмеялся своим отрывистым смехом.

— Ключи сразу заберете? — спросил он, делая намек на оплату.

— Да, сразу. Сколько с меня?

— С вами приятно было иметь дело, — приподняв шляпу, сообщил мне Эдмунд, — звоните, если что.

— Обязательно, — заверил я его, и мы распрощались.

Начальник следственного отдела возвращался с совещания в свой кабинет. Он был хмур, не реагировал на приветствия встреченных в коридоре коллег и то и дело ускорял шаг, чтобы быстрее оказаться в конечной точке маршрута. Головачев жутко хотел курить. Почти час начальник ОВД, полковник Мохов не выбирая выражения требовал от него и начальника уголовного розыска майором милиции Лусенко усилить работу по раскрытию преступлений.

Лусенко как всегда крутился как уж на сковороде и жестикулировал руками как мельница лопастями, выгораживая своих оперов, то есть уже инспекторов, но так называть своих подчиненных Лусенко категорически отказывался.

— Почему нет взаимодействия со следственным отделом?! — напирал на него Мохов, игнорируя его изворотливость и желание свалить всё на кого угодно лишь бы отвести от себя начальственный гнев.

— Да с кем там взаимодействовать-то?! С этим Кривощековым что ли? — не менее эмоционально отвечал Лусенко. Он вместе со стулом развернулся к Головачеву и, ухмыляясь тому в лицо, заявил. — Так вы, Илья Юрьевич, расписание повесьте в какие часы он у вас бывает трезв. А то мои опера как ни зайдут, он все на раскладушке дрыхнет, — руки Лусенко при этом изобразили несколько незамысловатых фигур, а в конце монолога начальник угро всхрапнул.

— На неочевидных у нас не только Кривощеков. Еще два следователя есть, а их поручения вы не выполняете! — взорвался Головачев. Крыть карту Кривощекова было нечем, если только кивать в ответ на подобные кадры в угро. — И поручения других следователей, что на раскрытых сидят, ваши сотрудники тоже не спешат выполнять. Одни лишь отписки строчить умеют!

— Илья Юрьевич, — притормозил Головачева Мохов, пару раз хлопнув ладонью по столешнице, — мы сейчас нераскрытые преступления обсуждаем.

— Вот именно, — поддержал начальство Лусенко и не упустил случай поглумиться. — Без нас у вас бы вообще раскрытых дел не было! С такими то кадрами, — и он вновь всхрапнул.

— В общем так, товарищи! — Мохов повысил голос, заглушая разошедшегося начальника угро, — Не знаю, как вы это сделайте, и сразу говорю — отговорки я слышать не желаю! Но, чтобы к концу года показатели раскрываемости взлетели вверх! Я больше не собираюсь краснеть в Управлении! За прошлый год у нас самые низкие показатели в городе! За первое полугодие этого — скорее всего будет также!

Головачев с Лусенко уставились в стол, наливаясь кровью так как далее пошли ненормативная лексика и сравнения с представителями животного мира.

— Илья Юрьевич, — выпустив пар, уже более спокойным голосом обратился к подчиненному Мохов, — Шафиров вам нового сотрудника отправляет, выпускника нашего университета. Документы по нему уже в работе, я дал команду ускорить все проверки.

— Одного? — уточнил Головачев.

— Одного, — подтвердил Мохов, разведя руками. — В Управлении вчера у Шафирова сидели. Так сильно ругается наш непотопляемый, — вспомнив минувшее, Мохов поморщился. — Просил семерых, а получил лишь четверых. Так мне, Илья Юрьевич, с боем пришлось у коллег вырывать для вас сотрудника. Цените.

— Спасибо, Андрей Игнатьевич.

— Ладно, товарищи. Можете быть свободны. И повышайте раскрываемость, повышайте.

— Илья Юрьевич, ты чего, обиделся что ли? — Лусенко вновь ожил, когда они вышли из кабинета начальника милиции. — Да ты чего? Отбрехались и пошли дальше работать. На жизнь надо смотреть проще, — он заржал, игнорируя хмурый вид коллеги, и повернул в сторону угро.

Наконец последний поворот и Головачев на месте. Не обращая внимания на вскочившую с места, при его приближении, секретаря, с кипой бумаг на подпись, подполковник зашел в свой кабинет и грохнул дверью. Секретарь поняла, что начальство не в духе и не будет беспокоить его минуты три, в лучшем случае пять. Так-то Капитолина Ивановна числилась в учетной группе и даже имела звание, но все и всегда ее величали секретарем, а она не обижалась.