Сгрузив все в квартире, я решил подсчитать финансы, для чего устроился за кухонным столом, перед ранее купленный блокнотом, и начал записывать. Сначала приход: три рубля — наследство от Альберта; пятьдесят рублей — материальная помощь от профсоюза; две с половиной тысячи — моральный вред от Зудилиной. Итого — две тысячи пятьсот пятьдесят три рубля.

Затем расход: одежда из промтоваров — сорок пять рублей; розы — сто рублей; найм квартиры — сто пятьдесят рублей оплата за шесть месяцев плюс сто рублей за услуги маклера; двести рублей — мебель, кровать и кресла; сорок рублей — грузчики и сборщик мебели; тридцать рублей на взятку коменданта общежития, шестьсот рублей — фарцовщик; пятьсот рублей — ателье, два костюма по сто пятьдесят рублей, пять рубашек по двадцать рублей, тридцать рублей за два галстука, семьдесят рублей за посреднические услуги Анисимовича и благодарность за скорость и качество. Плюсуем сюда расходы на прокат вещей в размере семидесяти рулей залога и двадцати рублей за пользование. Также расходы на проезд, продукты и другие мелочи — сто рублей.

Итого получается — тысяча девятьсот пятьдесят пять рублей.

В остатке — пятьсот сорок пять рублей. На туфли и джинсы должно хватить, но баланс нужно срочно пополнить.

Ладно, о способах заработка подумаем позже, а сейчас надо сделать одно дело, не следует его более откладывать. Я решил съездить к своим бабушке с дедушкой — родителям отца. Сам отец еще не родился, а вот его старшему брату должно уже два года исполниться. За одно и узнаю, есть ли в этом мире Королько. Так-то, если честно, ехать было ссыкотно, но необходимо. Не люблю неопределенность.

Опять заполненный до предела вонючий общественный транспорт. Порою мне кажется, что меня сослали в это время за какие-то грехи, осталось выяснить — конкретно какие и не совершать их впредь, а то, боюсь, следующая остановка будет в немытом средневековье, где я точно больше суток не протяну.

Но пока выходим на Луначарского и идем вон к тому пятиэтажному дому, что стоит на пересечении центральных улиц города. Знакомое с детства место — волнительно, ностальгия так и плещет. Дворик, где бабушка со мной гуляла, детская площадка где я играл с соседскими детьми, правда, не та, моя была посовременнее, но на том же месте. Подхожу к подъезду, начинают трястись поджилки от волнения. На третий этаж я взбегаю за пару секунд и вот она дверь, но вновь не как в детстве, это оббита дермантином с выступающими шляпками кнопок. Нажимаю звонок и прислушиваюсь, сглатывая, наполняющую рот, слюну. Протяжный звук от открывающего замка и дверь приоткрывается. На меня смотрит молодая девушка, совершенно незнакомая мне девушка. Светлые распущенные волосы до плеч, распахнутые от любопытства голубые глаза. Одетая в короткое платье без рукавов, она стояла босиком на коврике и с интересом меня рассматривала.

— Вы тот самый тайный поклонник? — лукаво спросила она. — А где же цветы? — продолжила она допрос, заглянув мне за спину.

— Королько разве не здесь проживают? — не поддержал я ее игривый настрой. Мне, если честно, сейчас было не до флирта.

— Королько? — удивилась она. — Не знаю таких. Мы Митрошины. — и уже настороженно. — А вы кто?

— Я Сергей, то есть Альберт, — сбился я, сплюнув от досады.

— И что вам угодно, Сергей-Альберт? — она хихикнула, скинув настороженность.

— В гости пришел, — пробурчал я, не зная чего теперь делать.

— Ко мне? — она вновь издала смешок.

— Если вы не Королько, то нет, — вздохнул и сердце защемило.

— А как ее зовут, эту вашу Королько? — сдерживая улыбку, спросила девушка. Смешливая мне собеседница попалась.

— Маргарита и Сергей Королько их зовут. Не знаете таких? — все еще питая надежду, поинтересовался я.

— Нет, не знаю, — замотала она головой.

— Тогда извините. Пойду я.

— И даже не спросите моего имени? — остановила она меня на развороте. В ее глазах играли смешинки.

Я вновь повернулся к ней лицом.

— Хорошо, спрошу, — пробежал по ней оценивающим взглядом.

Стройные ноги, худощавые руки, лицо, ничего такое лицо, подкрасить и можно на рекламный плакат или обложку журнала.

Девушка немного смутилась, но игривого настроения не сменила, продолжая излучать независимость и беззаботность.

— Алина, — представилась она.

— Альберт, — еще раз назвался я, на этот раз не сбиваясь. Волнение было задвинуто куда подальше, до лучших времен. Сейчас закончу с этой нечаянной знакомой и вернусь к своим грустным мыслям.

— А Сергей — это кто? — лукавым тоном уточнила она.

— А Сергей — это Королько. Его я и искал, — пояснил я.

— Понятно, — улыбнулась она. — Тогда пойдемте пить чай, а то гости уже заждались?

— Какие гости? — похлопал я глазами.

— Мои гости. У меня же сегодня день рождения! — с этими словами девушка отошла в глубь квартиры, освобождая мне проход.

— А с чем чай? — с сомнением, изучая через дверной проем убранство прихожей, спросил я.

— С Прагой, конечно! — воскликнула она.

— Это я люблю, — сомнения развеялись, и я шагнул в квартиру.

Меня заставили снять сандалии и провели в большую комнату, откуда доносился девичий смех и мужской басок. За накрытым столом сидела компания. Три девушки возраста Алины, им можно было дать лет по двадцать, и двое, лохматых по здешней моде, юношей — их одногодок. С краю пристроились, по всей видимости, родители именинницы: представительного вида мужчина и дородная женщина лет сорока. Все они, прервав разговор, изучающе меня рассматривали.

— Это тот самый тайный поклонник? — произнесла одна из девиц, хмыкнув в ладошку. Темноволосая, кареглазая с точеным профилем и завораживающим рельефом.

— Говорит, что не он, — поддержала подругу смешком Алина. Она вытащила за спинку из-за стола стул. — Садись, — сказала она мне.

Как только я устроился, захлопотала женщина.

— Может вам сперва что-нибудь посущественнее предложить?

На столе стояли хрустальные вазы с остатками салатов, но все уже пили чай с обещанным мне тортом, от которого, к слову, осталась лишь четверть.

— Можно и посущественнее, — не стал я спорить. Был я голоден, так что стесняться вредно для здоровья. — Меня Альбертом зовут, — заодно представился я.

— Настя, — все никак не смогла совладать с выпирающей улыбкой кареглазая красотка.

— Аня, — стрельнула в меня томным взглядом такая же улыбчивая ее подружка. Широкое кукольное лицо, из той же серии светлые кудряшки и губы бантиком.

— Оля, — представилась самая серьезная из них — брюнетка в очках.

— Иван или просто Джон, — продолжил перекличку один из парней, выряженный в одну из забракованных мною у Костика футболок. Он привстал и протянул мне руку для пожатия.

— Алекс, — с апломбом заявил второй парень, встряхнув паклями и с вызовом на меня уставился. С ним мы тоже поручкались.

— Борис Аркадьевич, — представился самый возрастной участник застолья, — а это моя жена и мама Алины Светлана Григорьевна, — он взглядом указал мне на женщину, что в этот момент вносила в комнату тарелку с жаренной картошкой и запеченным в духовке мясом с сырной корочкой.

— Кушай, Альберт, — поставила она обалденно пахнущую тарелку передо мной.

Приметив на столе чистые столовые приборы, я приступил к трапезе. Через пару минут оторвал взгляд от тарелки и обнаружил, что внимание всех присутствующих приковано ко мне.

— Вкусно, — на всякий случай пояснил я.

— Ты так ловко орудуешь ножом и вилкой, что я невольно засмотрелась, — со смешком высказалась ехидная Настя. — Где ты практиковался?

— В лучших домах Лондона и Парижа, — отсалютовал я ей бокалом вина, что мне налил Борис Аркадьевич.

— Вы Алинин знакомый? — решила все-таки прояснить момент моего появления в своей квартире Светлана Григорьевна.

— Знакомый, — подтвердил я.

— И где вы познакомились? — заинтересованно продолжила она допрос, бросив взгляд на сидящую напротив дочь, которая зажимала рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.