Подошли Камаловы, деликатно обогнувшие новообретенных советских фанатов. Багровый Алик приобнял Баранова, топленомолочный Азамат привычно попытался ухватить его за нос, Слава ловко спасся и показал зубы, коричневая Элька рявкнула на сына и поцеловала Баранова в щеку, изо всех сил, это видно было, удерживаясь от расспросов. Алик в темпе поручкался с парнями и спросил вполголоса:

– Что тут у вас?

– Карательная психиатрия, – сказал Баранов, наблюдая за тем, как из-за «КамАЗа» выскакивают отдельные части организмов Черехова и его жертвы, а также вопли: «А теперь взял – и по-о-однял эту фигню обратно! Взял – и по-о-однял!» Видать, один блок из кузова все-таки выпал – слава богу, на асфальт, а не на машинку, – и теперь Черехов восстанавливал исходное положение.

– КВН репетируете? – поморщившись, уточнил Алик.

– Типа того. Ребят послали границу перекрыть, мы вот перехватили.

– Какую еще границу?

– Ха. Вот ровно в этом месте проходит граница с Томской областью.

– И что, томичи закрываются? – не поверил Алик.

Не, с томичами порядок. Район наш резвится – вообще левых бродяг нашли, с Севера сняли и отправили, Причем чуть ли не в кругосветку, чтобы через нас не ехать. Они, прикинь, чуть ли не через Юрту круг давали, чтобы ее же от нас и отрезать.

– Красавцы, – одобрил Алик. – С запада тоже отбивают?

– Да нет пока. Хотя не удивлюсь. Тут такое вообще... Я тебе вчера вроде немного рассказал. Ты как добрался-то?

– Да нормально, долетели быстро, пацанов вон нашли сразу, довезли, спиногрыз не лютовал.

– А чего ты фиолетовый какой-то?

– Сгорел, – коротко объяснил Алик, но Элька хищно добавила:

– На работе сгорел, называется. Он ведь, Слав, экстремальное увлечение нашел – башкой в бревно прыгать.

– Эльчик, я тебя тоже люблю.

– И знаешь, – не унималась Элька, – здорово получается – с первой попытки попал.

– Нырнул неудачно, – пояснил Алик и повернулся к жене: – Давай еще поверх куртки майку надену с надписью «Бьюсь головой», а? Все же нормально давно.

– Нормально. Ты бы себя в самолете видел. Нормально. У тебя сын, между прочим. Хватит столбы считать.

Алик коротко сказал что-то по-татарски. Элька откликнулась:

– Заткнуться просит. Что-то я и в самом деле... Прошу прощения, исчезаю. Азаматик, пошли гулять.

Слава собирался вежливо выдержать паузу, но Алик сказал:

– Да нормально все, не молчи, как на похоронах. Слушай, чего у вас снегу так нападало? В Москве еще в рубашках ходят.

– Дак Сибирь, чё, – напомнил Баранов. – Как в Москве? Успел чего хотел? И чего хотел-то, если не секрет? Тебя Рычев уже обыскался.

– Да не секрет, с такой женой какие секреты – она что лютует-то. По пути расскажу. Я торопился, в общем-то. О, наконец-то догадались. Один бы он до декабря все затаскивал.

От группы работяг отделились несколько человек и направились в сторону диверсанта, вышедшего из-за «КамАЗа» с совершенно деморализованным видом. Черехов стоял рядом с ним, сверля глазами понурую голову и что-то непрерывно говоря. Судя по мизансцене и лицам работяг, на ходу оборачивающихся к «кипчаку», за успех экспедиции беспокоиться уже не стоило. Враг был смят и перетащен на светлую сторону.

– В Москве-то что про нас говорят? – спросил Слава.

– А ничего. Народ безмолвствует, про СМИ я уж молчу. Тишина на Ивановском, все плохое на Украине, в Грузии и немножко в США. Как всегда, короче. Это, кстати, отдельная тема – тоже проговорим.

– Ага. Привет тебе от Каменщикова, кстати, – вспомнил вдруг Баранов.

– Кого? – не понял Алик, но сразу сообразил и сказал: – Господи, вот уж от кого... Какими судьбами?

– Так это он нас предупредил. Он сейчас в окружном департаменте строительства и благоустройства, короче, в Минстрое местном. Ну и узнал, что через администрацию команда пошла гасить нас и блокировать, в том числе физически. Ну и брякнул мне. С дочкиного аппарата, что характерно. Конспиратор.

– Ух ты.

– Ну. Все наводки дал, по времени сориентировал, а то бы ни фига не успел, ну и сам понимаешь – без дороги кирдык бы наступил полный.

– Наоборот.

– В смысле?

– Kerdek значит «мы зашли». Наоборот, значит.

– Камалов, ты своим татарским всем скоро головы проткнешь. Ну вот, все рассказал, а потом такой спрашивает: Камалов-то еще работает? Я говорю: еще как. Ну-ну, говорит. Передай ему, говорит, что он мудак. Вот, передаю.

– Спасибо, – сказал Камалов. – Тоже, Америку открыл.

– Кабы знать бы, да, Алик?

– Да, кабы знать. С другой стороны. Слав, что это меняет? Что Каменщиков хороший мужик и, допустим, классный спец, мы всегда знали. А гнали мы его не за это. Я бы его и сейчас за такое выгнал.

Баранов пожал плечами.

Камалов, усмехнувшись, спросил:

– А Кузнецов, часом, тебе не звонил?

Баранов внимательно посмотрел на Алика. Тот продолжил:

– Ну, рассказать, что я мудак и какой-то вражеский секрет от щедрот нам выдать. Слав, ну что ты уставился? Смущаешь, честное...

– А, – сказал Баранов, – ты ж не знаешь. Кузнецова взяли.

– Где? То есть как? Игорек нашел все-таки? Орел, я всегда...

– Взяли – в смысле арестовали. Менты в Иркутске.

– Ой ты. А за что? Мы же вроде в розыск не заявляли. Или пока меня не было?..

– Да никто не заявлял. Задержан по подозрению в убийстве, суд его уже арестовал.

– Не понял. Когда и кого он успел-то?

– А это не он, похоже, – сказал Баранов, внимательно глядя на Камалова. – Заява, по ходу, из Томска. От родственников Климова и Нагатина. Помнишь, у нас работали, ты еще там с ними махался слегонца? Их, считается, убили.

– Кто? – спросил Алик, заметно ошалев.

Баранов пожал плечами и отвернулся к «КамАЗам», которые взревели, дали черной вони по всей округе и отправились прочь.

Быстро ехать не получалось – приходилось подстраиваться под спецтехнику. Дядя Владя газовал, не думая о расходе горючего, – как и о том, что говорить начальству. Впрочем, что тут говорить – пусть армия с этими отморозками разбирается, а не сопляки да пенсионеры.

Сопляк Леня сидел рядом, потому что сорвал о бетонный блок ногти, – и куда ему за руль, – вылизывал раны и бурчал не останавливаясь, время от времени уточняя:

– Борзые они больно, да ведь?

– Больно, – в очередной раз подтвердил дядя Владя и снова по ноздри утоп в темных мыслях.

Леня забухтел и вылетел уже в новый припев:

– А вот машинку бы такую, да ведь?

– Мечтай, – сказал дядя Владя, не отрывая взгляда от дороги, – удивительно все-таки пристойной.

– А что? Они же говорят – без проблем записаться можно, тем более в наших регионах.

– Можно было. Теперь, наверное, все. Зря, думаешь, нас сюда посылали?

– Посылали – и чё? Обратно едем.

– Ну, все же так не поедут, – сказал дядя Владя.

– Ну а вдруг – уговорятся, вернутся, – возразил Леня, на каждом слове теряя по искорке задора. – Да ведь?

Дядя Владя покосился на него и покрепче взялся за руль.

Леня вздохнул и сказал:

– А жаль, да ведь?

Следующие два дня закрутились в плотную вязь, в которой не разберешь, где уток, где узор, где изнаночная петля, а где шов.

– В том-то и дело, что шва быть не должно, – твердо сказал Никита. – Распределение нагрузок, особенно на виражах, постоянно меняется и играет по всей вот этой поверхности. – Он показал. – Шов создает пики напряжений и утяжеляет...

– Погоди, – сказал Валенчук и включил своего «союзника». – Секундочку... Вот. Вот «кипчак» этого года. Вот проект следующего. Вот рама, вот трансмиссия. А вот швы, смотри – пошел-пошел-пошел – и сюда, а здесь сразу три сходятся. И вроде нормально все и в модели отрабатывалось и на практике. Рекламаций вроде нет, а, Никит?