– Вот и ладушки. Пока покидаем вестибюль – сперва выходят тридцать человек у входа. Сотрудники магазина вам помогут. Товарищи ближе ко мне, пожалуйста, давайте немного подождем. Спасибо.

Вовка ввинтился в толпу, на ходу обернувшись, чтобы пронзить Артема требовательным взглядом. Артем с сомнением осмотрел людское море, выискивая небрежного или иных потенциальных возмутителей порядка и обидчиков Лены, но все были незнакомые и озадаченные – во всяком случае, присмиревшие. Поэтому Артем быстро сказал несколько слов Лене и нырнул в толпу. Работа у нас такая, овчарочья: гонять волков и вести стада, разделяя и властвуя.

На сей раз основную работу сделал более опытный пастух. Публика, только что увлеченно давившая друг друга заради непонятно чего (не «союзников» же, которых от силосования клиентской базы не прибавится, за шиворот бы Никитских половник тефтелей наложить, чтобы больше объявлений про «Один аппарат в одни руки» не вешал и толп не собирал), теперь столь же увлеченно тянулась к выходу, чтобы с подозрительной организованностью разделиться на две почти равные группы. Одна выстраивалась вдоль стеночки, другая, потоптавшись на месте, повиновалась ласковым жестам набежавших невесть откуда продавцов с прочими мерчендайзерами и журавлиным клином уходила в направлении кафе. Артему и Вовке оставалось только бровями шевелить – и вполне искренне улыбаться тому, насколько правильно покупатели истолковывают движения бровей, покладисто замирая на месте и так же покладисто кучкуясь по тридцать человек, взаимно вежливо двигающихся в сторону тихо остываюшего на входе Витали – не дотоптали его, оказывается.

Толпа иссякла, как сугроб, который прикрывался от майского солнца сарайчиком, а сарайчик раз – и сдуло. Никитских бросил в зал даже экспедиторов и секретаршу. Сперва они умели только глупо улыбаться и хватать себя за руки, но быстренько оклемались и включились. Через часок обстановка отличалась от стандартной только небольшой группой зевак, успевших увидеть столпотворение с последующим толповерчением и толпорассасыванием и теперь пытавшихся понять, чего было-то. Их порциями отводили к плакатику, презентующему вторую очередь акции, либо предлагали подождать месяц до начала массовых продаж. А чего именно – объявим дополнительно.

Все это время Артем, не отвлекаясь от основных обязанностей и немножко отслеживания Ленкиных перемещений, размышлял о том, кто таков внезапный спаситель, почему он знает замаскированные кротовьи переходы, неизвестные даже службе охраны, и каким образом заставил дурную толпу выслушать и подчиниться. Дело явно не в одном акустическом фокусе. В конце концов, у Никитских тоже доступ к скрытым динамикам был – и что?

Ответы иногда приходят сами, оптом и откуда не ждали. На сей раз дяденька в костюме-атрибуте – Артем вспомнил, одежда похожего кроя, но попроще, была у мужика из демороликов «Союза», – выскочил не из стенки, а как будто из тени на полу. Артем и Вовка заулыбались и начали было благодарить, но дяденька – какой там дяденька, вряд ли он был сильно старше Артема, вряд ли даже слабо старше – их оборвал, назвался Бравиным из центрового «Союза» и принялся топтать, быстро, технично и беспощадно. За то, что стоят рядом, оставив без присмотра полпериметра, за глупые действия утром, за незнание матчасти, устройства собственного магазина, за слезы наших матерей, за все хорошее и нехорошее и за нашу советскую Родину. Артем сразу сник, а Вовка пытался побрыкаться – ну его и размазало совсем тонким слоем, местами с разрывами. Беспощадно, технично и быстро.

Выполнив контрольный заход, Бравин удостоверился, что ковер под крыльями равномерно выбит и выжжен, кивнул и перешел к конструктивной части:

– На будущее: детальная планировка всех магазинов и тактика действий в семи наиболее вероятных экстренных случаях лежат в моем именном шкафчике, полка «Услуги населению», отсек «Безопасность». Там и текстовые версии, и графика, а самое важное визуализи... тьфу... короче, сделано объемным роликом, с разделением по ролям, все понятно. А если наступает восьмой вариант или еще что-то экстраординарное, сразу вызываете меня... Так. Вам «союзники» пока не выдали? И ничего не объяснили?

Вовка с Артемом дважды синхронно помотали головами – и так же синхронно кивнули на вопрос: «И вы, стало быть, сейчас вообще ничего не поняли?»

Бравин вздохнул и сказал:

– Володя, вы старший смены? Очень хорошо. Вечером вы соберете всех сотрудников охраны и объясните, как обращаться с «союзником». Выдачу я обеспечу, не волнуйтесь. Инструкции там есть, в совсети разберется даже ребенок. Сейчас смотрите и запоминайте, как мой шкафчик или любой другой найти, и вы, сияющий молодой человек, тоже.

Он снял «союзника» с широкого пояса и начал:

– Смотрите. Значит, первым делом активируем внешний контур.

– Что за бардак устроили?

Никитских, так и не сумевший усадить Игоря в свое кресло, принялся сбивчиво объяснять про недорасчет, сарафан и налоговую, развел руками, подытожил: «Виноваты» – и машинально плюхнулся в то самое кресло.

Игорю сидеть не хотелось, но диспозиция «я стою – он сидит» была заведомо неравной, как ее ни трактуй – то ли хозяин превалирует, то ли гость угрожает. Угрожать не хотелось, и без этого все ясно. Игорь огляделся, сел на гостевой стул за совещательным столом и жестом попросил Никитских оставаться на месте.

– «Союзник»-то ваш где, Алексей Саныч?

Никитских зарделся, провел руками по пиджаку, полез в верхний ящик стола, потом ниже, наконец вытащил коробку, нераспечатанную, конечно.

Игорь кивнул и спросил:

– А инструкцию нашу читали от семнадцатого числа прошлого месяца?

– Я точно не помню, но вообще всю входящую корреспонденцию прочитываю, – безнадежно сказал Никитских. – А про что там?

– Про «союзник». Про необходимость изучить, включить и носить с собой, как минимум в рабочее время.

– Наверное, я в это время как раз в отпуске был, а потом не передали. Или болел. Семнадцатое, говорите? Сейчас, сейчас... Не могу вспомнить, потом посмотрю.

– Да не надо, бог уж с ним. Вы лучше, Алексей Саныч, про траблы с налоговой расскажите.

О траблах с налоговой Никитских рассказал куда толковее и вообще заметно приободрился. Траблы были привычнее.

Игорь внимательно выслушал и спросил:

– А как считаете, это конкретно под нас копают, это конкуренты шалят, это кампания или это так, случайно получилось – в самом деле проверяли поставщиков и вам пару десятков лямов решили для острастки впендюрить?

– Ну, Игорь Никитич, на самом деле всякое может быть. Лично мне до вчерашнего дня казалось, что это как бы смесь... То есть, может, считали мелочь, нарыли неувязки, ну и решили подкошмарить крупняк. А с нас просто начали. Как с самых порядочных и покладистых. Сумма-то фу, мизгирь на блюде.

Игорь поморщился, потому что знал значение слова «мизгирь», в отличие, видимо, от Никитских, и послушно уточнил:

– А вчера что случилось?

– А вчера я с приятелем ужинал, он в аппарате облдумы, ну там человек один, без звания, но с полномочиями. И, говорит, есть такое ощущение, что «Союз» начали на место ставить.

– В смысле – ощущение? Команда, что ли, пошла?

– Нет, вот именно что ощущение. Я сам его расспрашивал, по-всякому. Он тык, мык, потом говорит: Найденов из Москвы сильно задумчивый приехал, при том, что ездил не по партийным, а каким-то глубоко своим делам. Но вот приехал, с клевретами встретился, в администрацию сходил, а через три дня налоговая на нас пошла.

– Клином. А Найденов – это кто?

– Главный по партии.

– Ох. А разве такие чего-то решают еще? – легкомысленно спросил Игорь – и подставился.