С недавних пор, циркачи платили налоги официальным властям Вакканай. Зато вовсе не делились с местными неформалами – якудза. Между тем, глава местного клана, Мураити Оуцу имел большое влияние в порту. Русские проявили неуважение лично к нему, игнорируя якудза. До сих пор, доходы циркачей были мизерные, не объедками же с рыночной площади им расплачиваться. Однако этим вечером гастролёры положили в саквояж уже весьма солидную сумму.

Минедзи Сукэ в короткой записке любезно известил уважаемого главаря клана о богатеньких клиентах, что в середине ночи будут возвращаться по тёмной улочке. Доверенный слуга быстро домчит весточку до Мураити Оуцу. А тот сразу смекнёт, что полиция не будет обижаться на одно ночное разбойное нападение. Опытный полицейский понимал, что без кровопролития, русские заработком делиться не станут. Они уже ранее показали крутой норов. Все в Вакканай знают: казак мастерски владеет катана и на кулаках дерётся отлично. Только как он сможет отбиться голыми ладонями от дюжины острых ножей, в очень умелых руках? Якудза наработали большую практику в искусстве ножевого боя, да и количеством бойцов задавят одиночку. Кроме того, уголовники не приемлют честной борьбы – удар наносят из тёмного угла.

Никто не обратил внимание на зловещую ухмылку Минедзи Сукэ и его пристальный взгляд в глаза казака.

Факир купался в лучах славы, читать мысли врага Алексей не умел.

Ночь. Полная луна залила мертвенно жёлтым светом брусчатку узкой городской улочки. Двухэтажные строения лавочников тянулись по бокам, словно тёмные отвесные стены длинного каньона. Размытые тени троих путников ползли, извиваясь и подрагивая, по серым камням тротуара. В мёртвой тишине окутавшей уснувший Вакканай, звуки шагов отскакивали эхом от неровных граней мрачного каменного коридора.

– Славный вечер, – задрав голову к звёздному небу, с наслаждением вобрал полной грудью прохладный ночной воздух счастливый Андрюха.

Импресарио, трепетно прижимая кожаный саквояж к груди, громко шлёпал лакированными штиблетами по булыжной мостовой. Душа казначея пела. За один вечер труппа заработала больше денег, чем за несколько недель цирковых представлений на рыночной площади. Успех выступления – оглушительный! Русских артистов впереди ждали большие гонорары, с такими удивительными фокусами они покорят всю Японию.

Следом за размечтавшимся импресарио неспешно шествовал факир, взваливший на могучие плечи уложенный в мешок реквизит. Остаток инвентаря на горбу тащил рядом бредущий Фёдор.

Алексей не мечтал о грядущей славе великого иллюзиониста, но открыто показывать зрителям свой талант новоиспечённому факиру понравилось. Удивлять публику цирковыми трюками на площади тоже приятно, но там была лишь демонстрация ловкости и физической силы. Сегодняшним же вечером парень рискнул показать толику по – настоящему колдовской силы. Люди восприняли его магию как фокусы – оно и к лучшему, пусть чудеса считают красочной иллюзией и ловкостью рук.

Вообще, Алексею начинала нравиться жизнь в Японии. Вот только надо язык островитян выучить, и совсем хорошо будет. Казак по – настоящему увлёкся изучением боевых единоборств: новые приёмы дзю – дзюцу и каратэ осваивались талантливым бойцом за одно занятие. А старик Акечи ещё учил Сына ведьмы развивать паранормальные способности. Уже приступили к освоению приёмов бесконтактного боя. Акечи объяснял, как пробудить дремлющую внутреннюю силу и научиться управлять ею. Давал ученику задания по развитию интуиции и контролю внимания. Акечи внушал, что настоящий воин всегда на войне, даже когда спит. А ронин должен быть осторожен вдвойне – одинокий боец, без защиты могучего клана и влиятельных покровителей, может рассчитывать только на себя.

Алексей отвлёкся от розовых мечтаний о будущем и, уже почти по привычке, выполнил заданное старым мастером упражнение на бдительность. Казак окинул колдовским взглядом маршрут по тихой улочке и… встал, как вкопанный. Впереди, по обеим сторонам улочки, в тёмных нишах входных дверей, притаились десятки врагов. Сперва, парень заметил железные клинки ножей, а уж потом, чуть внимательней просканировав пустынную улочку, пересчитал прячущихся бойцов. Три десятка человек укрылись в тени. Лишь главарь, со спрятанным за спиной длинным клинком, восседал на табурете, в сотне метров впереди, под единственным на улочке зажжённым масляным фонарём. Он спокойно ожидал, когда беспечная добыча попадёт в расставленную сеть. Далёкая одинокая фигура главаря терялась на фоне выставленных за стеклом галантерейной лавки манекенов.

– Ты чего, Алексей? – остановился рядом Фёдор, с удивлением отметив перемены в лице парня: из благодушного мечтателя он в одно мгновение превратился в окаменевшую статую злого идолища.

Казак был раздосадован проявленной беспечностью. Он собственноручно чуть не завёл товарищей в ловушку. Тут же вспомнилась противная морда Минедзи Сукэ, его подлая прощальная ухмылочка. И теперь стала понятна истинная причина, по которой срочно отослали Юрку в другой конец города. Наверняка, вызов по службе был ложным. Это не от Сугинобо записку передали – фальшивку подсунули. Майор мог бы и сам переводчика с собой увести по окончанию представления. Очевидно, Юрка в подготовленной ночной драме лишний – не желают режиссёры калечить служивого из ведомства контрразведки. Значит, просто от бандитов откупиться не удастся, за русских возьмутся всерьёз.

– Сука нам засаду подготовил впереди, – сбросив с плеч поклажу, прошипел казак и, шагнув к присевшему на подогнувшихся ногах казначею, вырвал из дрожащих рук саквояж. – Отряд, слушай приказ: бросить поклажу и отступить назад. Это мой бой!

– Атаман, мы тебя не бросим, – за двоих заявил Фёдор, хотя анархист героический порыв большевика явно не собирался поддерживать. Андрюха уже принял низкий старт для стрекоча.

– Боец, отставить пререкания! Выполнять приказ! – с саквояжем в руках, скорым шагом двинулся навстречу с неприятельским отрядом командир. Алексей понимал, что если всем бежать вместе, то начнётся погоня. А у импресарио уже сейчас колени трясутся, на длинную дистанцию интенданта не хватит. Менять место боя невыгодно: лучше сразу разобраться с бандой здесь, на узкой улочке, чем отступить к порту и гоняться среди штабелей. За себя казак не переживал, а вот товарищей бандюки «подрежут» в суматохе наверняка. Мысль о том, что он недостаточно хорошо усвоил науку Акечи, неприятно царапала сознание.

– Атаман, мы тебя ударом с фланга поддержим, – не бросив узел с поклажей, неохотно выполнил приказ командира Фёдор. Он помнил, что где‑то в барахле увязаны сабли. Нужно только время их выпутать, а потом по боковому переулку прокрасться к месту ристалища. Сам Фёдор не мастак железом размахивать, в тыловой части служил. Зато уж казак саблям найдёт достойное применение. Русского языка противник не понимал, можно хоть во всё горло орать. Фёдор, обернувшись, посоветовал: – Алексей, постарайся «соскочить на базар» с уркаганами. Деньги отдай. Не стоят они жизни. Продержись до нашего подхода, побегай по крышам.

Расстояние между товарищами быстро увеличивалось, но Алексей услышал последние слова храброго большевика. Идея с крышами шаману понравилась.

Враг заметил сумятицу в рядах клиентов, но из логова не высовывался: до зоны атаки, русские немного не дотянули; зато факир с саквояжем курса не сменил – сам шёл в капкан. Что там произошло промеж артистов, почему поссорились и с криками разбежались в разные стороны – не суть важно. Кто разберёт этих русских?

Мураити Оуцу наблюдал издали за приближением глупого ронина, презрительная усмешка искривила тонкие губы ночного хозяина Вакканай. Русский упустил последний шанс на спасение. Парень или патологический тупица, как большинство силачей, или зазнавшийся герой, раз в одиночку решил идти на прорыв. Походка ронина явно изменилась: теперь он не лениво брёл по тихой улочке, задрав голову к звёздному небу, а уверенной поступью, опустив подбородок, двигался навстречу противнику. Очевидно, факир как‑то почуял засаду. Может, шелохнулся кто из передового заслона?