Мореход взмахнул руками, аки крыльями, возжелав превратиться в парящего над волнами баклана. Однако перекормленная тушка сумела изобразить лишь «полёт пингвина». В рядах зевак, стоявших позади него, образовалась широкая просека.

Тело жирного «пингвина» вновь вставать на крыло не пожелало. Распласталось на «лежбище» среди серых булыжников мостовой. Лежало смирно, даже не крякало. Потрясённая стая мореманов тоже затаила дыхание. На секунду повисла гнетущая тишина.

– Ты и ты, – строго глянув в испуганные глаза соседей «улетевшего» матросика, ткнул указательным пальцем в их сторону страшный в гневе санитар.

Жертвы жребия синхронно икнули, суетливо ухватили ручки носилок и торопливо потащили по «просеке», мимо ползающих на карачках тел.

Перебинтовав второго раненого, могучий санитар взял его, словно дитя малое, на руки и, легко шагая, понёс к санитарной машине.

Андрюха поняв, что ему теперь места в фургоне не хватит, горестно вздохнул. Эх, бизнес сразу не задался. Шаман унёс не самых видных клиентов. Осталось спасать положение хоть как – то. Надеясь на возвращение совестливого компаньона, аферист выбрал самого перспективного пациента из оставшейся кучки и передал бинты засуетившимся вокруг него набежавшим поклонникам. Обещал страдальцу скорую операцию в лучшей клинике Макао. Другие рулончики бинтов Андрюха выгодно распродал страждущим. На всех не хватило, потому и цену за дефицитный товар взял стоящую. Но всё – гроши.

«Нет, атамана допускать к выбору объектов нельзя, – озабоченно почесал затылок коммерсант. – Весь бизнес завалит. Сердобольному казаку в богадельне бы служить добрым батюшкой. Пускай – ка лучше в подвальчике сидит, книжки умные читает, пока мы с Федей «золотые тушки» для потрошения разыщем. Везти‑то тут недалече, Федя кое – как перебинтует и сам. Чего эскулапу простым санитаром по ночам шастать, ещё днём Фанг Цаю помогать. Пожалеть надо атамана, а не то самим жалеть придётся. Вон как удивлённая толпа вслед санитарной карете смотрит. И китайские фараоны, открыв рты, остолбенели от такой наглости. Эдак опять проблем с полицией наживём. Вот этим аргументом я завтра шамана в подполье‑то и загоню, – аферист удовлетворённо потёр ладошки».

Товарищам сообща удалось убедить Алексея не выезжать впредь на вызовы, а лишь заниматься операциями. В клинике от шамана пользы больше и греха всей компании меньше. Итак уж, слух о «Летучем голландце‑санитаре» взбудоражил порт. Никто толком не знал, откуда появляется в полночь белая карета с красным крестом и куда увозит бесчувственных пациентов. Потом, утречком, они оказывались в клиниках европейцев уже прооперированными, только больничный персонал не выдавал имени засекреченного эскулапа, а, может, тоже не ведал.

Сидя в коляске управляемой босоногим рикшей или в конном экипаже, угнаться за легковым автомобилем соглядатаи не могли. Карета скорой помощи уходила с места происшествия на бешеной скорости, словно стремясь оторваться от погони, даже если её не было. Обыватели ведь не знали, что Фёдор спешил побыстрее раненого в клинику доставить, ибо на своё мастерство санитара не рассчитывал – ставка только на скорость. Ну, а на «медбрата» Андрюху вообще надежды никакой, у коммерсанта в голове арифмометр крутил шестерёнки, и в глазах цифры прыгали.

Каждую ночь бессердечный паук сидел в центре телефонной сети, дожидаясь сведений об очередной жертве, и выбирал лишь «выгодных» клиентов. На сообщения о мелких драках, без членовредительства и кровопускания, организатор бизнеса даже не реагировал. Побитые и ограбленные пусть сами до больнички добираются, не тот профиль. Ночной «Летучий голландец» подбирал лишь основательно помятые «денежные кошельки», когда жертва разбоя без памяти или уже на всё готова. При этом Андрюха никогда не брал в машину друзей пациента, оставляя им только координаты одной из европейских клиник. Свой список доставки махинатор постоянно менял, в зависимости от скорости оплаты услуг компаньонов.

Директора клиник не отказывались принять состоятельных пациентов для дальнейшей реабилитации. Профессора осматривали раненых и удивлялись качеству хирургических операций. Сильно смущал необычный стиль работы хирурга: отсутствуют разрезы скальпелем, поверхность ран обожжена пламенем, нет последствий применения инъекций морфия, хотя следы от уколов имеются. Вначале пытались мастерство хирурга объяснить удачным подбором пациентов: все они, казалось, были с поверхностными ранениями и несложными переломами. Однако так только выглядело на первый взгляд: на рентгеновских снимках специалисты отчётливо различали повреждения костей скелета. Как хирургу удавалось извлечь пули, не производя разрез тканей, и филигранно складывать осколки костей – загадка. Удивляло ещё и отсутствие воспаления и нагноения ран, будто кто‑то обработал чудо – антисептиком не только внешнюю поверхность тела, но как‑то и изнутри ухитрился!

Врачи озадачено чесали затылки, бухгалтера клиник потирали ручки, – все молчали. Одним сказать нечего, другим нечем возмущаться – денежки сами текли в карман. Посвящённые в тайну «Летучего голландца» лишь знали, как связаться по телефону. Очевидным звеном таинственной цепи был китайский целитель Фанг Цай. Вероятно, внешняя обработка открытых ран огнём – его работа. Карета скорой помощи регулярно вертелась у его клиники. Но китаец работал под покровительством триады, бесплатно обслуживал раненых бойцов, поэтому полиция тёмными делишками лекаря не интересовалась. А любознательная научная общественность глубоко совать нос побаивалась. Сам же Фанг Цай в разговорах с коллегами, как обычно, тайну лечения не раскрывал, лишь загадочно улыбался.

Истинные же масштабы деятельности подпольного эскулапа не ведал никто. Налогов из ночной выручки Фанг Цай не платил, а учёт клиентов вёл только Андрюха. Аферист старался рассовать пациентов по большему числу клиник, чтобы скрыть истинное число операций. И бухгалтеры его компаньонов тоже не со всех доходов налоги в казну Макао отчисляли. Тем более что многие ночные гости «Летучего голландца» не горели желанием связываться с официальными властями: не хотелось полицейским и судьям мзду платить, доказывая правоту в кровавой драке. Ведь, как заметил практичный Андрюха: «санитарная карета не резиновая – всех не спасёшь». Полиция и тому рада, что число смертельных случаев чуток сократилось, подправили ежесуточную статистику – на минус один – два трупа.

Правда, попадались среди очухавшихся пациентов тупорылые или просто бессовестные. Первых приходилось убеждать профессорам в клиниках, тыча в нос уже настоящими рентгеновскими снимками, а вот другие наглые морды никаких аргументов слушать не желали – надеялись сэкономить.

– Ни в какую больничку не поеду! – разорался очухавшийся клиент, порываясь улизнуть без оплаты за операцию. – Я себя и так уже неплохо чувствую. Никаких сломанных рёбер у меня нет, и платить за простую перевязку, как за операцию, я не намерен. Дулю вам, эскулапы проклятые!

– Так вот же снимки рентгеновские, – махал «липовым» фото перед носом буйного пациента расстроенный Андрюха.

– Да мне плевать, что вы там наснимали! Я в полной «отключке» был, согласия на лечение не давал!

На шум в операционную зашёл, лениво потягиваясь, Алексей, он обычно ночевал на кушетке в соседней кладовой, где хранился нехитрый инвентарь подпольной лечебницы.

– Что, Андрюха, опять жлоб – иностранец попался, – разобрал суть французской речи эскулап и махнул ладошкой в сторону операционного стола. – Раскладывай тушку на столе, вернём все кости на место и разойдёмся. Пусть платит другим врачам за сборку, подешевле.

– Э‑э, английская морда, я устал тебе культурно французским языком объяснять, – обрадовался поддержке от атамана анархист. – Может, ты чуток по – русски разумеешь, так объясни мастеру, порядок разборки костей, а то хирург уже домой ушёл. Бесплатно пациентов у нас только санитар обслуживает – добрый малый.