Йорунн удивленно прислушалась. Хотя она считалась неплохим охотником и умела внимать и предрассветной тишине, и ветру в зимнюю бурю, но сейчас не уловила ничего. Зато внутреннее чувство, о котором она почти не вспоминала в дороге, внезапно пришло на помощь. Действительно, правитель уже шел к ним. Рука Йорунн замерла над тарелкой, а сердце ухнуло куда-то вниз.

Хальвард выглядел уставшим, хотя успел переодеться и умыться. Коротко кивнув, он молча принялся за ужин, задумчиво глядя в одну точку перед собой. А вот у Йорунн аппетит пропал вовсе, она старалась сидеть тихо и не привлекать лишнего внимания. Но, похоже, оставить ее в покое не входило в планы Носящего пламя. Правитель словно вынырнул из своих мыслей и в упор посмотрел на Йорунн.

— Думаю, мне пора внести некоторую ясность в сложившуюся ситуацию, — голос его был негромким, но сразу заполнил всю комнату. Йорунн сжалась в комочек.

— В этих комнатах можно говорить откровенно и все, что считаешь нужным, вряд ли найдется безумец, который захочет подслушать нас, да и вряд ли у него это получилось бы. Виала, Ульф, вы уже знаете, что за удивительная гостья к нам пожаловала. Но вы не знаете о том, что основная причина ее присутствия здесь — вовсе не война или политика, а то, что моя магия выбрала именно Йорунн в качестве потенциальной наследницы, — над столом повисло удивленное молчание. — Однако, согласно древним законам, выбор должен быть добровольным для обеих сторон. И Йорунн еще не готова решить свою дальнейшую судьбу. Ситуация осложняется тем, что никто, кроме нас, не должен знать, что моей ученицей может стать последний представитель семьи конунга Великой Степи. Что произойдет, если эта информация попадет в столицу империи, и чем это грозит всем нам, думаю, объяснять не надо. Сейчас я не готов к открытому конфликту с императором. Поэтому прошу всех вас до поры молчать об истинных обстоятельствах происходящего. Для прочих Йорунн — мой гость и, возможно, преемник моей магии. Выдать ее за жительницу империи не выйдет, она не знает ни наших традиций, ни языка. Поэтому для остального мира она будет просто рожденной в степи, без титула или рода.

— Сиятельный будет в восторге, когда узнает правду, — заметил Ульф.

— В наших интересах, чтобы не узнал. Или узнал как можно позже.

— Почему? — вырвалось у Йорунн.

— Потому что сам факт твоего существования, при этом под моей опекой в сердце Недоре, ставит под сомнения все успехи, которых император добился в союзе с Талгатом.

— Не понимаю, — честно призналась Йорунн.

— Просто ты ещё не знаешь, как живет Золотая Империя. И какое значение тут играет наличие преемника. Со временем станет яснее, а пока просто поверь на слово, всем нам стоит хранить это в тайне.

— Могу ли я оставить себе хотя бы имя? — тихо спросила девушка.

— Да, думаю это не вызовет подозрений, тем более, что этим именем называли многих дочерей степи задолго до твоего рождения и будут называть после, — правитель вновь обратился к Ульфу и Виале, — что касается принятия решения, то я оставляю за Йорунн право определить свою судьбу. В любом случае, у нас еще есть время. Ритуал принесения клятвы не может пройти раньше начала лета, поэтому ближайшие два месяца мы будем друг у друга на виду, — он повернулся к Йорунн. — Могу я рассчитывать на твое благоразумие в течение этого времени, или лучше связать тебя магическим обязательством?

— Я не стану убегать, даю вам слово, — помедлив, ответила она. — Если не сделала этого раньше, то сейчас побег был бы глупостью.

Хальвард молча прожигал ее взглядом, словно в душу заглядывал, затем кивнул:

— Хорошо, я тебе верю.

Правитель выложил на стол перед собой небольшую подвеску на цепочке, плоскую и круглую. Почти неуловимое движение пальцев — и в воздухе соткалась полупрозрачная тень, изогнулась, сжалась и словно впиталась в подвеску, оставляя на ней оттиск в виде крохотного дракончика. Хальвард встал и протянул цепочку Йорунн, та приняла, зачарованно рассматривая рисунок на металле. Подвеска показалась ей живой на ощупь, а руку словно тронули мягкой шершавой лапкой. Хальвард чуть заметно улыбнулся, чувствуя, как его магия радостно рванулась к девочке. Хороший знак.

— Пока нас связывают незаконченные дела, прошу считать это место своим временным домом. Ты вправе покидать его и возвращаться сюда в любое время, но прошу тебя брать с собой кого-то из охраны или слуг, пока не привыкнешь к обстановке. Замок огромный, легко заблудиться. Носи подвеску с собой постоянно. Это пропуск, он откроет дорогу в замок и за стены города. На нем стоит моя личная печать, поэтому твоё слово обретет определенный вес. Также можешь подобрать себе лошадь на конюшне, думаю, что к замкнутой жизни в городе ты совсем не привыкла. Надеюсь на твоё благоразумие.

Йорунн удивленно кивнула, не понимая причину такой щедрости и доверия. Но правитель не выглядел наивным, у его слов и поступков должен был быть весомый повод.

Впрочем, лицо Хальварда смягчилось, и он добавил совсем будничным тоном:

— Ешь уже наконец, день был долгим, и вряд ли завтрашний будет короче.

Тем вечером для Йорунн началась новая жизнь. Mесто, в которое она попала, настолько отличалось от всего, что ей доводилось видеть раньше, что изумление и робость на некоторое время вытеснили из души все остальные чувства. Если бы год назад кто-то сказал Йорунн, что домом ее станет огромный укрепленный замок в сердце древнего города где-то в далеких горах, она бы только посмеялась. Однако вышло так, что это судьба посмеялась над ней.

На следующее утро Йорунн проснулась от теплого солнечного прикосновения и даже не сразу сообразила, где находится. При дневном свете комната выглядела совсем иначе: высокое стрельчатое окно дробило солнечные лучи, разбрасывая во все стороны цветные пятна от витражей, за окном качались пока еще почти голые ветви деревьев внутреннего парка, а над ними невыносимым светом сияли заснеженные пики гор.

Йорунн всеми силами старалась избегать встречи с правителем, даже попросила Каю приносить еду в комнату. Но минул день, другой, никто не тревожил покой гостьи. Когда первые страхи немного улеглись, Йорунн вновь стала ощущать колебания силы, связанные с правителем. Теперь, если она хотела знать, как далеко находится герцог Недоре, ей надо было немного сосредоточиться, успокоить дыхание и коснуться мыслями тонкой ниточки ощущений, что пробегала где-то внутри.

Поэтому на третий день, убедившись, что правитель сумеречных земель находится достаточно далеко, она решилась выйти из комнаты. В общей зале никого не было и, облегченно вздохнув, девушка направилась к выходу. Стража у дверей пропустила ее без единого вопроса, видимо, все, что им нужно было знать, им уже сообщили. Однако, куда идти, Йорунн не представляла. Дорогу тем первым вечером она запомнила смутно, поскольку слишком устала в пути и все мысли занимал страх перед будущим, а не повороты и лестницы. Девушка застыла в нерешительности. Сзади тихо кашлянули, и она обернулась.

— Я могу помочь вам, миледи?

Один из стражников, видимо, правильно истолковал ее смятение.

— Да, я хотела бы выйти на свежий воздух. Как попасть в тот парк, что видно из окон?

— По коридору направо, второй спуск, затем по лестнице вниз и вы выйдете к зимней галерее, там выход. Провести вас?

— Да, пожалуй, — Йорунн вспомнила, что правитель говорил о запутанности внутренних переходов замка. — Но разве вы можете покинуть пост?

— Да, милорд позволил нам сопровождать вас первое время, пока вы не освоитесь.

И воин пошел вперед, показывая дорогу. В этот раз девушка постаралась запоминать путь, но то, что она видела, постоянно отвлекало от этого процесса. Замок был удивителен. Когда Йорунн увидела его в первый раз на подступах к городу, в сумерках и вечерних тенях, он казался высоким и мощным, но сейчас, при свете дня, весь наполненный светом, стал выглядел легким и парящим. Возможно внешние укрепления вызывали трепет, но внутренние помещения выходили окнами к скалистым горам, откуда едва ли можно было ждать нападения врагов. Стен тут почти не было, их заменяли мощные колонны с переплетенными вершинами, поддерживающие высокий сводчатый потолок, а между колоннами светились бесчисленные окна и витражи. Рука Йорунн невольно прикоснулась к поверхности колонны, камень был теплым, словно живым.