Дезертирам редко позволяют что-то большее, чем сторожить склады или мыть отхожее место, но на границах часто неспокойно, а людей мало. Ульфа стали отправлять с небольшими поручениями на то на одно задание, то на другое. Он стал разведчиком, искусным в том, чтобы выслеживать самую опасную и хитрую дичь — человека. Несколько раз его переводили с места на место, но всегда далеко от побережья. Ульфу пришлось смириться и ждать, когда судьба даст ему шанс вернуть себе хотя бы относительную свободу.

Долгие годы в сложных условиях закалили его тело и дух, он стал одним из лучших в своем деле. Со временем, он возглавил десятку, затем сотню. Затем его командир Агвид добился перевода в Недоре. Наверное, его отпустили, поскольку считали старым и бесполезным, но командир оказался не так прост и забрал с собой Ульфа. Этот перевод дал им права жителей герцогства, тем самым практически выведя из-под протектората империи. Брат стал начальником разведчиков гарнизона небольшой крепости. Когда старый Агвид ушел на покой, Ульфа назначили на его место.

В те времена брат познакомился и сдружился с Ареном и Малконом, вместе они прошли через многое. А еще через год судьба свела их лично с Хальвардом. Когда-нибудь я расскажу тебе подробнее, но сейчас упомяну лишь, что неожиданно обоих между ними зародилась не просто дружба, но крепкий союз, основанный на доверии.

Ульф принес правителю клятву верности и основал личную гвардию правителя. А затем брат снова вернулся к поискам, но уже обладая правами и властью, которые до него были мало у кого в империи. Однако, время было безвозвратно упущено. Имена покупателей и документы о продажах были частично уничтожены, частично потеряны, многое пришлось восстанавливать по крохам, искать людей, расспрашивать свидетелей. Повезло, что никто из моих хозяев не стал давать мне новое имя, иначе брат не нашел бы меня никогда. И все же, вдвоем с Хальвардом они совершили невозможное, проверяя все, даже практически безнадежные слухи.

Мы уехали в столицу Недоре под защиту правителя. Всю дорогу я боялась отпустить руку Ульфа, боялась, что он растает, как видение или сон. Я вздрагивала от каждого шороха, опасалась смежить глаза, ведь во снах ко мне часто приходили воспоминания о годах одиночества.

Брат посадил меня на лошадь перед собой, крепко придерживая и не давая упасть даже во сне. Я прижималась к нему так крепко, что слышала биение его сердца громче и отчетливее, чем свое собственное. Он не возражал, не делал попытки отстраниться от меня, лишь иногда оставляя одну на пару минут. Люди в его отряде не сговариваясь взялись опекать меня: кто-то купил мне в деревне теплую шерстяную одежду и крепкую обувь, кто-то отдал запасной плащ, подбитый мехом. Меня кормили свежей вкусной едой, охраняли от любых тревог. А потом мы приехали в Кинна-Тиате, и только тут стало ясно, что прежний кошмар действительно закончился.

Сначала я жила в обители Семиликой Богини, ибо люди и огромный город пугали меня, а в стенах кельи я нашла первое за много лет пристанище. Хотя обитель эта священна и мужчинам запрещено появляться там без разрешения главной жрицы, но для правителя сделали исключение и позволили посещать меня.

Хальвард великий маг, его сила опасна, может нести как угрозу, так и надежду. Он был первым человеком, которому я смогла довериться, рассказав обо всех пережитых ужасах. Почему первым? Наверное, потому, что не нашла в себе достаточно мужества, чтобы поведать о своей судьбе Ульфу. Боялась, что он отвергнет меня. Хальвард же был для меня незнакомцем, его осуждение не могло ранить меня слишком сильно.

Но он не стал судить меня, наоборот, помог осознать, что моей вины не было в произошедшем. Я сражалась до последнего, как сделал бы даже неразумный дикий зверь, и неважно, что силы были неравны. Мы подолгу беседовали, правитель навещал меня так часто, как только мог. И в какой-то момент я поняла, что страхи прошлого отступают. За это время жрицы исцелили мое тело, даже застарелые шрамы удалось вылечить какими-то только им известными мазями.

Я осознала, что хочу перебраться поближе к брату. Правитель не стал возражать, и вскоре я поселилась в замке. Теперь мой дом тут, рядом с людьми, которые оберегают и любят меня. И что бы ни случилось в будущем, я всегда всеми силами буду стараться помочь им.

— Знаешь, Ульф так и не простил тем наемникам нападение на Калогассанд, — продолжила Виала после паузы. — Подобные атаки случались много раз. Архипелаг всегда жил обособленно, там множество поселений, не признающих никаких правителей, в том числе герцога Недоре. Хальвард до поры не вмешивался, в конце концов, протекцию герцогства имеют только четыре крупнейших острова Измиэри. Все остальные — вольные острова, вольные люди, вольные капитаны.

Люди императора давно пытаются получить свои гавани в этих водах: подкупом, обманом, хитростью, угрозами. Острова — выход в тыл герцогства, возможность содержать в этих водах флот империи. Для сиятельного Сабира это ценный ресурс сдерживания и давления. Кроме того, это выход к восточным землям, твоим родным степям и всему миру, что лежит дальше. Но император не хочет марать свое имя, он действует через наемных людей, которых можно найти в любой портовой таверне. Недостойно, но не так провокационно.

Грустно понимать, что сейчас нашлись те, кто принес мирным людям боль и смерть. Не знаю, зачем сиятельный Сабир действует так, возможно, просто проверяет бдительность Ульфа и его людей, возможно, прощупывает слабые места на наших границах. Но скорее всего, у него просто закончилось терпение, и их с Хальвардом противостояние вскоре перерастет в войну. Ты, Йорунн, можешь стать тем маленьким камешком, что склонит чашу весов в пользу Недоре.

Йорунн сидела нахмурившись, положив подбородок на сцепленные пальцы рук.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое, — сказала она наконец. — То, что ты рассказала, просто ужасно. Так просто не должно быть. Это неправильно.

— Как неправильно все то, что случилось с тобой и твоей страной, — тихо закончила Виала.

— Прости мне мои сомнения, — Йорунн встала и посмотрела прямо в глаза Виале. — И благодарю за то, что помогла мне.

Тем вечером Йорунн постучала в кабинет правителя. Легкое удивление промелькнуло на его лице, но ни одного вопроса не прозвучало.

— Судя по всему, ты пришла сказать о том, что приняла решение, — констатировал он очевидное.

— Я поговорила с Виалой, — Йорунн в задумчивости подошла к окну, за которым сгущались сумерки. — Какой красивый вечер, уже совсем лето… Больше тянуть нет смысла. Я должна принять ваше предложение и перестать, наконец, убегать от своей судьбы.

— Да будет так, — Хальвард слегка склонил голову.

— Во имя неба, трав и ветра, — откликнулась Йорунн.

Деревья, украшенные пышными кронами, рисуют на фоне ночного неба замысловатый кружевной узор. Под ногами стелется тень, слышен тихий шепот листвы, играющей с ветром, почти беззвучно раскачиваются травы меж корней исполинов. Полночь, только звезды дрожат и мерцают в вышине.

Свет бессчетного количества свечей дрожит на ветру, кругом рассыпаются сотни теней от крохотных огоньков. В воздухе пахнет магией: холодный, колючий запах, который иногда оставляет после себя гроза. Но раскатов грома нет, звуки приглушены, слышны лишь легкие шорохи мириадов теней, танцующих извечный танец, и тихий треск огоньков. Если присмотреться, то становится заметно, что пламя живет отдельной жизнью, иногда склоняясь вниз под легким дыханием ночного воздуха, а иногда оставаясь недвижным, словно нарисованное, несмотря на порывы ветра.

Звезды, как и в прошлый раз, мерцают в небе, но свет их не касается огромного темного круга, вырезанного в камне. Сегодня его замыкают не только два ряда колонн — позади встает призрачная завеса. Она соткана из мрака и пустоты, она стремится вверх, к чернильной глубине неба, создает иллюзию полупрозрачных стен и сводов, украшенных резьбой, в ней видятся колонны и арки, стрельчатые окна, изрезанные тонким искусным плетением. И все же сегодня над этим храмом не видно купола, его заменяет бездонная чернота, будто стены сливаются с небесами и являют собой одно цельное неделимое нечто.