Артур Красс повёл Эйну на площадь. На улице порошил снежок. Эйна накинула капюшон лёгкой белой шубки и искоса посматривала на спутника. Герцог шёл с непокрытой головой. Снежинки опускались на его чёрные волосы, словно покрывая их белым узором. Эйна за последнее время так стремилась отделаться от внимания Артура, что почти и забыла, насколько он красив. Сейчас же, помимо воли, любовалась классическим профилем, голубыми глазами, длинными ресницами, яркими губами. Даже слегка капризное выражение лица, характерное для людей ведомых, легко подчиняющихся чужому влиянию, впечатления не портило. Засмотревшись, Эйна и не заметила, как они вошли в снежную беседку. Внутри стояли резные деревянные скамьи. Артур усадил девушку, сам разместился рядом. Герцог достал обитую шёлком коробочку и, заметно волнуясь, произнёс:

— Эйна дира Бранн, прекрасная воительница, позволь назвать тебя моей невестой и прими кольцо в честь заключения помолвки.

Он открыл коробочку. Красивый женский перстень с розовым алмазом, окружённым мелкими рубинами выглядел дорогим и старинным, каким, собственно и являлся. Фамильная драгоценность рода Арела. Эйна немного полюбовалась на великолепное кольцо, но не приняла. Она посмотрела герцогу прямо в глаза и спокойно ответила:

— Помнишь, в пещере ты сказал, что герцоги на ком попало не женятся. И ты был прав. Мы не ровня, Артур. Прости, но ответить согласием я не могу.

Эйна нисколько не кривила душой, даже родство с королевским домом не приравнивало её к аристократам.

Артур на мгновение помрачнел, с сожалением убрал перстень, затем взял руки Эйны в свои и сказал:

— Я повторю своё предложение позже, и буду повторять снова и снова, пока не поверишь, что я люблю тебя, и только это имеет значение. Пожалуйста, не отвергай меня. Я согласен терпеть презрение твоего дракона и насмешки твоей подруги, только позволь быть рядом.

Герцог, не отводя взгляда от девушки, поднёс её прохладные руки к губам и принялся отогревать дыханием и лёгкими поцелуями. Эйна не смогла убить надежду в голубых глазах, не смогла признаться, что влюблена в другого. Коря себя за малодушие, она согласно склонила голову, принимая правила игры. Самой себе Эйна могла признаться — ей льстит и обожание, и красивое ухаживание. К герцогу она испытывала симпатию, хотя и старалась загнать это чувство поглубже, не хотелось оказаться такой же легкомысленной, как бабушка или мать.

После встречи с герцогом Эйна долго стояла перед портретом Фелана, переехавшим из дядиной мастерской в её спальню. Почти невесомо дотронувшись до губ юного целителя кончиками пальцев, она прошептала:

— Нужно было соглашаться, когда ты сделал мне предложение. Почему ещё тогда, в пещере ты побоялся настаивать, а я побоялась принимать всё всерьёз?

Снизу раздался стук открывшейся двери и громкий дядин голос:

— Эйка! Ты дома?

Девушке стало тревожно и она, выскочив из комнаты, кинулась вниз по лестнице. Радостный вид Нейла дер Брана успокоил, ничего страшного не случилось. Художник подхватил племянницу и закружил по прихожей, а когда поставил, объявил:

— Гвен приняла кольцо, ну, то, что я готовил для помолвки! А летом примерит брачные браслеты. Я придумал для них совершенно невероятный узор.

— Как я рада за вас, за тебя!

Эйна обняла дядю и звонко расцеловала в щёки. Собственные заботы она отодвинула подальше, на потом, а теперь же собиралась разделить радость с обожаемым художником.

За пару дней до окончания каникул Эйна получила приглашение на завтрак к старому королю. Эдин Первый приписал: «Можешь захватить с собой подругу». Девушка хмыкнула, она и не сомневалась в осведомлённости деда, а мечты, что о ней забудут, остались лишь мечтами. Вместе с уже приехавшей Шеллой и дядей Эйна посетила Мастера Перта. Его мастерская «Цветы Имбора» находилась в том же тихом переулке, несмотря на то, что Мастер уже полгода являлся личным портным её Величества. Благодаря его таланту и умелым рукам юная правительница блистала на приёмах и балах. Аристократки записывались в очередь и соглашались на длительное ожидание, лишь бы получить чудесные наряды. И только четыре представительницы прекрасного пола могли обратиться в «Цветы Имбора» в любое время: Королева, возлюбленная Мастера Перта — командор боевых магов, Эйна и Шелла.

Мастер обрадовался девушкам. Он сиял белозубой улыбкой, в чёрных глазах светилось удовольствие.

— Да, да! Я пошью для вас совершенно очаровательные платьица для завтрака с королём! Эйна, тебе пойдёт зелёный, а тебе, Шелла, нежно-голубой. У меня есть и подходящие накидки. Вчера прибыл товар из Великого леса. Что ни говори, светлые эльфы в искусстве создания тканей уступают лишь феям. И уберите свои монеты! Я обещал каждый второй наряд бесплатно, а Мастер Перт своё слово держит!

Подоспели помощницы мастера с ворохом тканей и накидок, и Эйну с Шеллой словно вихрь закружил.

На следующее утро девушки в скромных, но удивительно изящных платьях, и в отороченных мехом накидках отправились во дворец. Дядя нанял крытый экипаж для доставки племянницы и её подруги туда и обратно. Гадать о цели приглашения никто не стал. Даже Шелла, не знавшая о похождениях подружкиной бабушки. Она втайне надеялась встретить во дворце Ансгара Второго. И надежда влюблённой девушки сбылась.

Гостий старого короля слуги встретили у самого экипажа и проводили в левое крыло дворца. Туда, где находилась известная на всю Туату оранжерея. Стоящие перед входом стражи окинули подошедших цепким взглядом. Один слегка наклонил голову. Следуя этому знаку, слуги приняли у девушек накидки и распахнули перед ними двери из матового стекла.

Оранжерея потрясала буйством красок, множество растений цвели, и резким контрастом с падающим белым снегом за прозрачным куполом. Неподалёку от входа в беседке, увитой плющом, располагался стол, накрытый на четверых. На резной скамье рядом с беседкой сидели и разговаривали о чём-то два короля: бывший и настоящий. Эйна с Шеллой присели в глубоком реверансе. Девушкам привычнее было бы приветствие воинское, но платья обязывали.

Ансгар Второй вскочил со скамьи, лёгкими стремительными шагами подошёл к гостьям и обаятельно улыбаясь предложил обе руки. Затем подвёл к успевшему встать и опирающемуся на трость деду. Старый король, так же кутавшийся в бархатный плащ, как и при первой встрече, окинул внучку и её подругу одобряющим взглядом.

— Рад, что вы не отказались принять приглашение, мои милые пташки, — в совсем не старом голосе Эдина Первого прозвучали вкрадчивые нотки. — Завтракать в окружении юных прелестниц, истинное удовольствие для стариков.

— Не только для стариков, дорогой дед! — воскликнул со смешком Ансгар. — Это чудо, что я случайно узнал о твоих планах на утро, так что — делись удовольствием.

Король весело подмигнул смутившейся Шелле и пригласил всех к столу. Эйна, в отличие от подруги голову не терявшая, прекрасно осознала, что оба правителя слегка лукавят: кто в здравом уме откажется от приглашения короля, да и столик в беседке накрыт на четверых, несомненно, Ансгар знал о визите заранее. Не исключено, что сам устроил деду своеобразный подарок.

За завтраком из пяти блюд и десерта, должное искусству королевских поваров отдали лишь Эйна и Ансгар. Старый король смотрел с умилением на внуков, лишь изредка потягивая вино из серебряного бокала. Шелла не отводила взгляда от предмета своих грёз. Девушка не страдала отсутствием аппетита, просто использовала каждое мгновение, проведённое рядом с королём. Ведь неизвестно, когда ещё доведётся оказаться настолько близко. Да и доведётся ли? Ансгар, похоже, наслаждался этим восторженным любящим взглядом. Король вёл лёгкую беседу, шутил, очаровывал. А по окончании завтрака предложил Шелле прогуляться по оранжерее. Дед и внучка остались вдвоём. Они так и остались сидеть за столом, с которого бесшумно движущиеся слуги убрали остатки трапезы.