Наконец, кто поручится, что работа придет к благополучному концу? Может быть, звук был обманчив и стена имеет в толщину не двадцать, а сотни саженей?

Наконец, если б удалось даже пройти в другую галерею, то приведет ли она к выходу?

В самом благоприятном случае им придется по выходе из своей тюрьмы идти в течение сорока восьми часов, чтобы достигнуть земной поверхности! Вынесут ли они?

Для Яблонского было ясно, что на спасение не оставалось почти никакой надежды. Но он не хотел доводить до отчаяния свою спутницу.

«Все равно, - думал он, - пусть хотя эти немногие дни, остающиеся в нашем распоряжении, она будет надеяться на спасение!

Ожидание верной смерти в течение такого сравнительно долгого времени страшнее самой смерти!»

Кроме того, он считал своей обязанностью бороться до последней минуты.

Определив направление, Яблонский тотчас приступил к работе.

В течение первых трех часов ему удалось пробить отверстие диаметром в один фут и глубиною в двенадцать. Но далее работа стала очень трудной. Забравшись в отверстие, Яблонскому приходилось лежа действовать киркой и передавать отбитые куски угля своей помощнице, которая выносила их в грот. Ей тоже выпал тяжелый труд: с каждым футом дальше приходилось ползком забираться в узкий проход и затем пятиться назад, до выхода.

Чтоб облегчить работу, Яблонский решил опорожнить свой ранец и употреблять его для переноски угля. Раскрыв его, он с удивлением воскликнул:

- Да это не мой ранец! Здесь не мои вещи! В моем не было ничего, кроме запаса мясного шоколада и блузы! А здесь какие-то инструменты!

Он достал из мешка три объемистых металлических цилиндра и при взгляде на них вскрикнул от радости.

- Знаете ли вы что это такое? - спросил он Самойлову.

Та отрицательно покачала головой.

- Это патроны, начиненные мелинитом! При помощи их нам удастся, может быть, взорвать стену! По ошибке я взял ранец мистера Муррея!

В довершение всего в ранце оказался несравненно больший запас мясного шоколада, чем был у Яблонского.

Теперь была некоторая надежда на успех.

- Обсудим положение, - сказал Яблонский, когда осмотр был кончен. - По совести говоря, я не хотел вас доводить до отчаяния, но сам я был вполне уверен, что у нас не хватит сил довести работу до конца. Теперь мы можем, как я уже сказал, взорвать стену, отделяющую нас от другого прохода, но здесь является опасность другого рода. Мы сами легко можем сделаться жертвами взрыва. Я приму все меры предосторожности, но от этого опасность уменьшится лишь в весьма незначительной степени.

- Не лучше ли нам сначала попытаться довести работу до конца прежним способом?

- Да, но вы забываете, что у нас мало воды. Кроме того, силы наши истощатся до того, что мы не в состоянии будем достигнуть выхода или присоединиться к нашим товарищам…

- Тогда делайте, как вы находите лучшим. Мне кажется, что смерть от взрыва все же лучше медленной и мучительной смерти от жажды…

- Конечно. Но я теперь положительно думаю не о смерти, а о жизни. Сначала я хотел умереть вместе с вами, теперь я хочу жить…

«Вместе с тобой», - хотелось ему докончить, но он остановился.

Однако молодая девушка успела угадать смысл его слов. Она с улыбкой взглянула на него и протянула свою руку.

- Примемся же за работу!

На этот раз Яблонский работал, не щадя и не соразмеряя своих сил. Однако, чем глубже становился проход, тем было труднее дышать. Ему часто приходилось возвращаться в грот, чтобы отдышаться. Но часа через четыре он к ужасу своему заметил, что и в гроте дышать становится все труднее и труднее.

Не оставалось сомнения в том, что взрыв рудничного газа, от которого произошел обвал, произвел и другие повреждения и преградил доступ атмосферного воздуха.

Ко всему этому присоединилась еще опасность умереть от удушья!

Нельзя было более терять времени. Яблонский сначала хотел скрыть свое открытие от девушки, но она сама скоро заметила, что воздуха не хватает для дыхания.

Прежде Яблонский намеревался пробить отверстие не менее как на восемь саженей и затем произвести взрыв.

Теперь приходилось ограничиться тем, что было сделано. Проход был пробит на глубину трех с половиной саженей.

В распоряжении заключенных оставалось не более шести часов: если по истечении этого срока приток воздуха не возобновится, атмосфера будет переполнена углекислотой, выделяемой при дыхании.

Следовательно, медлить было нельзя.

Еще через три часа Яблонский пробил из конца ранее проделанной трубы два боковых хода под острым углом и заложил в просверленные в них отверстия все три мелинитовых патрона. Затем самые отверстия были плотно забиты мелкими осколками угля и угольной пылью, а фитили выведены в грот.

Дышать становилось почти уже нечем. Взойдя в грот и взглянув на девушку, Яблонский понял, что через полчаса все будет кончено.

Наступала решительная минута.

- Вы не боитесь? - обратился он к своей спутнице.

- Ничего! - проговорила она. - Я чувствую, что все равно задохнусь через несколько минут.

- Во всяком случае неизвестно, уцелеем ли мы. Простимся же!

Он протянул ей обе руки.

Секунду молодая девушка колебалась, но затем чувство взяло верх: она склонилась к своему товарищу и обвила его шею руками.

- Прощай! - прошептала она, целуя его.

- Прощай! - отвечал он, сжимая ее в своих объятиях и покрывая поцелуями ее помертвевшее лицо.

- Иди! - воскликнула она, наконец отрываясь от него.

Еще прошло две-три минуты, в течение которых каждый оставался наедине с своими мыслями.

Затем Яблонский подошел к отверстию мины, зажег фитили, завалил самое отверстие приготовленными глыбами, вернулся к своей спутнице и отвел ее в самый дальний угол грота.

Здесь оба они стояли в ожидании роковой минуты, держа друг друга за руки и как бы получая новые силы от сознания взаимной близости.

Фитили должны были гореть около десяти минут. Эти десять минут казались обоим целою вечностью. Яблонский погасил обе лампы и спрятал их около себя.

В непроглядном мраке, среди мертвой тишины слышно было учащенное дыхание обоих.

Оба задыхались и едва держались на ногах. Обняв девушку, Яблонский почти держал ее на руках, но чувствовал, что и сам устоит недолго.

Но вот стены пещеры дрогнули, раздался страшный толчок, сильный удар в голову ошеломил Яблонского, он выпустил из рук свою бесчувственную спутницу и, потеряв сознание, упал рядом с нею на каменный пол грота…

Возвращение к жизни. - Новый проход. - Где они ? - Пещерные катакомбы. - Существуют ли жители внутри Земли ? - Неожиданный клад. - Выздоровление

Прошло более часа, прежде чем сознание вернулось к Яблонскому. Едва приподняв голову, он жадно втянул в себя доходившую до него струю свежего воздуха.

«Спасены!» - пронеслось у него в голове.

Но тотчас сильная боль в темени и во всем теле дали ему почувствовать, что не все обошлось благополучно.

«Жива ли она?» - подумал он в невыразимой тревоге.

Не будучи в состоянии подняться с места, он протянул руку и в темноте отыскал свою спутницу Она недвижимо лежала около него. Рука его дотронулась до ее лица. Ему показалось, что оно было холодно, как у мертвеца.

Отчаяние придало ему силы: он приподнялся на колени, достал лампу и повернул пуговку.

К счастью, лампа оказалась в целости.

Ослепленный мгновенным переходом от темноты к яркому свету, он не сразу рассмотрел распростертую на полу рядом с ним фигуру.

Молодая девушка лежала недвижимо. Губы ее были плотно сжаты, глаза закрыты. В лице не было ни кровинки. Руки были беспомощно раскинуты.

В порыве отчаяния Яблонский звал ее, трогал за голову, за руки, но все было тщетно.

Преодолевая собственную боль, он достал фляжку, смочил водой ее голову и, с усилием раскрыв сжатые челюсти, влил в рот несколько капель.