Он скупо улыбнулся.

— Угадали. Но не взорвали, верно? А можем.

Я ответил очень серьёзно:

— А я могу взорвать весь ваш род. Думаете, я блефовал, когда сказал, что отряд моих боевых магов, держит на мушке вашу крепость и может её уничтожить?.. Со всем вашим проклятым Родом?

Его лицо тоже посерьёзнело, застыло на пару мгновений, стало как вырезанное из гранита изваяние.

— Не знаю, — проговорил он наконец сдавленным голосом. — Скорее всего, блефуете. Но в ваших руках есть силы, природы которых не понимаю, но доказательство… гм…

Он осторожно поднял со скатерти опалённую половинку кольца, уже остыла, повертел в пальцах, осматривая оплавленные края. Верхняя часть сострелена не пулей, понятно, но тогда как?

— Хорошая была печать, — пробормотал он. — Не представляете, как трудно вырезать на бриллианте даже имя, а уж герб Рода…

— Нужна была демонстрация, — напомнил я. — Я её дал. Могу расширить. Например, все в этом зале моментально умрут, никто не успеет вытащить пистолет. Или у них револьверы Кольта? Да, револьверы. А у того в коричневых сапогах два. А, так это сам Игнат Груздев, воевода и глава безопасности Рода!.. Как он уцелел при ударе по дворцу? Второй раз не повезёт…

Его загорелое лицо чуть посерело, он сказал с трудом:

— Мы же договорились заморозить боевые действия?..

— Тогда, может быть, — продолжил я, не спуская с него взгляда, — приурою тех, кто ждёт моего выхода?.. А то у моих людей уже пальцы затекли держать стволы у затылков ничего не подозревающих придурков.

Он грустно усмехнулся.

— Сейчас уберу. Это вообще была не моя инициатива. Так о чём мы договорились?

— Ещё ни о чём, — напомнил я. — В качества приданого вы отдаёте металлургический завод с прокатным станом, это главное. Ну и остальное уже по мелочи, миллионов пять рублями, не оставлять же княжну нищей?

Он подумал, я ждал, что возмутится, но он сказал очень серьёзным голосом:

— У нас встречное предложение. Мы готовы отдать вам не один, а два металлургических завода, но взамен получаем право на размещение заказов производства ваших винтовок на двух фабриках нашего Рода. Или больше, чем на двух. И технологии, естественно.

Я застыл, этого не ожидал, признаться, он застал меня врасплох. Думай, Вадбольский, думай быстрее…

— Предложение необычное, — согласился я. — Император будет доволен. Но важнее, чтобы были довольны мы сами.

— Обе стороны, — уточнил он.

— Да-да, — согласился я. — Обе стороны. Нужно обсудить это с моим партнёром, Мак-Гиллем. Всё производство в его руках.

Он сказал уверенно:

— С Мак-Гиллем мы знакомы. Он коммерсант, выгоду не упустит, увидит все карты на столе, согласится. Политика его не интересует.

— Потом соглашение проверит мой финансовый директор, — продолжал я, — а последнюю подпись поставлю я. Если не увижу подвоха. А я буду смотреть внимательно, я вам не доверяю. Никому из Долгоруковых.

— Это честная сделка, — заверил он. — Вы и мы выиграем и в глазах императора, и в финансовом плане. Нужно успеть собрать сливки, пока другие оружейники не разобрались и не начали тоже совершенствовать свои винтовки. На это уйдет года два–три, за это время мы завалим рынок своим товаром и захватим позиции на будущее. Наши финансисты уже всё подсчитали, ваш, думаю, придёт к тем же выводам.

Когда я покинул ресторан, Мата Хари радостно вскричала:

— Демон Пустыни?.. Как прекрасно!.. Это будет моим позывным?.. Демон Пустыни!.. А, правда, я на него похожа?.. А вот так, в профиль?.. А если крылья растопырю?

— Он убрал охрану?

— Ещё когда разговаривали. Наверное, подал какой-то знак. Он всё время шевелил пальцами под столом, как делали в Месопотамии жрецы, я всё записала. Потом попробую расшифровать.

— Попробуй, — согласился я, — хотя это и неважно. Мы свои позиции чуточку пересмотрели. У них там раскол.

— На большевиков и меньшевиков?

— Скорее на монтаньяров и жирондистов, хотя на мой взгляд последние были не такие и жирные…

— Divide et impera, — сказала она с пониманием. — Но бить будем тех и других?

— Бить будем всех, — подтвердил я, — кто не мы. Но позже. Этот закон выживания сформировал человечество, он в крови даже самых вроде бы миролюбивых интеллигентов.

Она согласилась, взглянув на меня большими круглыми глазами фасеточных линз:

— Да, я уже видела, как моментально слетает пацифизм.

— Жизнь такая, — буркнул я. — Чтобы оставаться пацифистом, нужно противников так пацифистить, чтобы мокрого места не оставалось. И тогда мы придем к победе пацифизма и всеобщего суфражизма!.. Давай, промониторь, куда отправится и с кем встретится. И о чём будут гутарить.

— Если в помещениях, — предупредила она, — разговоры записать не смогу. Сил не хватит, а нанитами для апгрейда не делишься.

— Есть идея, — сказал я. — Спустимся оба в Щель. Мои наниты слишком медленные, да и мало их, я же не входил в элиту. Но за неделю, думаю, сумеем.

Она сказала с жаром:

— Я уже составила список, что улучшить, изменить, добавить, расширить, заменить, установить…

— Стоп-стоп, — прервал её я. — Захватывать мир ещё рано, обойдёмся без атомных бомб в твоем арсенале. Но в процессе эксплуатации стало понятно, что нужно менять.

Она передразнила с обидой:

— В процессе эксплуатации! Ты что, эксплуататор?.. Как ты можешь так грубо? Потому что самец, да?.. Да ещё и альфач?

— Я тебя люблю, — сообщил я, как положено правильно отвечать женщине в любых случаях, и сел в автомобиль.

Здесь каждое моё шевеление пальцем отслеживается не только ею, как личным телохранителем, но и Шаляпиным. Ему вверено оберегать дом под номером девяносто шесть, но так как весь Петербург пока ещё далеко не мегаполис, он видит всё до самых до окраин.

Выгода странной сделки с Долгоруковыми ещё и в том, что вообще перестану заниматься винтовками, что для меня уже вчерашний день, а займусь более перспективными вариантами: дирижаблями, электричеством… Мата Хари моментально выдала мне справку «Девятнадцатый век подарил генералам и адмиралам первый пулемет, первую подводную лодку, морские мины, неуправляемые ракеты, бронированные стальные корабли и торпеды. Солдаты получили взамен красных и синих мундиров, годных только для парадов, удобную и незаметную на поле боя форму. Для связи стал использоваться электрический телеграф, а изобретение консервов сильно упростило обеспечение армий продовольствием. Многим раненым спасла жизнь, изобретенная в 1842 году анестезия».

Ну, пулеметы и мины изобретать не буду, как и всякие там торпеды, но анестезию, батарейки для хранения электричества… их же создал ещё полвека назад Александр Вольта!.. Фарадей двадцать лет тому изобрел генератор, что может превращать механическую энергию в электрическую, а это возможность строить ГЭС на реках, их в России несметное количество, а лампы накаливания, опыты с которыми идут уже двадцать лет?

И пенициллин создавать не буду, слишком рано, хоть и могу, но вот фотография уже есть, могу мощно так это усовершенствовать, велосипед тоже создан сорок лет тому и постоянно совершенствуется, но я могу сделать его намного лучше, и на этом заработать,

Двадцать лет назад создали зерноуборочный комбайн, его и сейчас таскают по полю по восемь лошадей или две пары волов, почему-то никто не додумывается вместо животных приспособить автомобили, ну, не совсем автомобили, назовем их тракторами, это будет заметная революция в сельском хозяйстве…

Зингер три года назад основал свою фирму по производству швейных машинок, но они далеки от тех образцов, какими станут через десяток лет, я могу это сделать сейчас и перехватить часть патентов и сделать жизнь простолюдинов ярче и богаче.

Сейчас отправляют дорогостоящие и опасные экспедиции за океан в поисках каучука. Помню, в детстве смотрел фильм «Охотники за каучуком», сердце леденело от ужаса, что только отважным искателям не приходилось переживать, пока найдут в диких джунглях эти особые деревья и наберут из них каучуковый сок, но резину удалось получить, насколько помню, где-то в это время, а она, даже плохая, намного дешевле и не липнет в жару к рукам и не дубеет на морозе.