— Чего-чего?

— Подъездных путей, — пояснил я, — запасов угля… вы ещё не перешли на коксующийся?.. И прочих мелочей, без которых завод работать не сможет.

— А-а-а, — сказал он и посмотрел с уважением. — За неделю, думаю, бумаги будут у вас. Задержки не с нашей стороны, юристы в государственном аппарате очень дотошные и без взятки могут задержать на полгода. Но с этим справимся.

Помолчав, он сказал угрюмо:

— Как я вам уже сообщал, императору известно про захват власти в нашем роде, он знает как и что случилось после. И хотя я восстановил власть, как глава Рода, но у его величества остались сомнения насчёт помолвки. Добрыня её разорвал!

— Очень удачно, — пробормотал я. — Это единственное, что я бы от Добрыни принял.

— Я тоже, — сказал он с безнадежностью, — но император… увы…

Я сказал с раздражением:

— Ему что, Крымской войны мало?

Он поднял на меня взгляд усталых глаз с покрасневшими белками.

— Мне кажется, он всё ещё не верит, что англо-французы перейдут к активным действиям и на суше. Дескать, побезобразничают на море, потопят ещё несколько наших кораблей и уйдут восвояси. Передал через Рейнгольда пожелание, чтобы жених и невеста чаще общались и находили что-то общее… ну, для будущей совместной жизни.

Я сжал кулаки.

— Чего ему ещё надо? Мы поддерживаем власть, работаем на Отечество, никакой крамолы… Чего лезть в личную жизнь?

Он вздохнул.

— Да он так, отечески. Отец народа!.. Делает, как лучше. Но для страны лучше, согласен, но нам не очень… А император поторапливает со свадьбой.

— А что ему свадьба? — буркнул я. — Главное достигнуто, мы вроде бы перестали воевать. Что ещё?

Он сказал так же хмуро:

— Он полагает, что свадьба закрепит… скажем так, сделку.

— Именно сделку, — согласился я. — Ладно, подумаем, что можно сделать…

Он подсказал:

— Отодвинуть её на максимально долгий срок.

Я подумал, повертел ситуацию так и эдак, сказал с некоторой нерешительностью:

— Главное, чтобы после зимы.

Он уточнил:

— На год?.. Это максимально допустимый срок. Уверен, император хотел бы сократить.

— Ему нужна определенная дата? Тогда можно назначить на ближайшие выходные декабря.

Он посмотрел с вопросом в глазах.

— У вас с этим что-то связано?

Я сказал поспешно:

— Нет-нет, просто максимально отодвигаю, но и не на год, а так… на десять месяцев.

Он посмотрел с подозрением, вдруг да я придумал способ, чтобы потом отодвинуть ещё или вовсе отказаться, почему бы не сказать ему, но, видимо, я сам не уверен, что получится.

— Встречаться с Ольгой в кафе или ресторане не по мне, — объяснил я, — времени жалко. На чьём-то приёме удобнее, но, боюсь, это не зачтётся за общение. Могу только предложить, пусть Ольга ещё раз приедет в гости. В прошлые разы ничего же не случилось?

Он помолчал, подумал.

— Вообще-то невеста идёт в дом жениха после свадьбы, так что как бы нормально, что приедет она, а не вы к ней. Загвоздка, что она Долгорукова… С другой стороны, ваш отказ от графского титула, да-да, я об этом знаю, говорит всем, что вы уже давно не барон, а… ну, выше, выше барона.

— Да мне без разницы, — сказал я, — что говорят. Я работаю! Пусть ваше сокровище приезжает, ничего не случится.

Он кивнул, но глаза его не спускали с меня внимательный взгляд. Наконец медленно разлепил губы:

— Когда?

Я подумал, вздохнул.

— Никак не выберу день, чтоб меня не было дома. А так бы и волки сыты, и овцы целы. В смысле, мы не поубиваем друг друга.

Он выдавил слабую улыбку.

— У вас достаточно большой дом, чтобы вы даже не встретились. Главное, она побудет у вас пару часов. А теперь вернемся к теме, где мы поделать что-то да можем. С винтовками разобрались, через два-три месяца выдадим первую пробную партию. Но, к сожалению, наши патроны не подходят для ваших магазинных винтовок.

Он умолк, уставился в меня ожидающими глазами. Я сделал небрежный жест.

— Мы оба заинтересованы, чтобы российская армия получила новое оружие как можно быстрее и в полном объеме. Потому обратитесь к моему финансовому директору, она в курсе и пойдет вам навстречу.

Он скривился, для старинного рода это унижение общаться с женщиной на равных, но понимает, я не отступлюсь, а мой финансовый директор в самом деле лучше нас с Мак-Гиллем знает все тонкости производства и стоимость каждой детали.

В итоге, после торга, мы сошлись на том, что вскоре Ольга снова приедет ко мне в имение. Формально — для общения. На самом деле — чтобы отчитаться перед императором и оттянуть свадьбу хотя бы еще немного.

Максим Долгоруков удалился, в зале повисло тяжёлое молчание. Я остался с остывающим кофе и мыслью, что эта игра с императором и всем светом только усложняется.

Дирижабль почти готов, но, понятно, я не смогу на нём подняться даже на миллиметр, пока не разберусь с более приземлёнными проблемами.

О них напомнила Сюзанна. Она вошла с озабоченным видом и проговорила медленно, с порога:

— Понимаю, женщине неприлично соваться в мужские дела… но мы же работаем вместе? И если тебя убьют, моя карьера рухнет?

— Это железный аргумент, — согласился я.

— Тогда объясни мне, — сказала она, загнув розовый пальчик. — Ты сейчас не просто во вражде, а в войне с Родом Долгоруковых…

— Не в откровенной, — поправил я. — Так, подспудной.

— Но уже пролитой кровью можно заполнить озеро, — уточнила она. — Теперь бомбисты, которые мстят тебе за срыв покушения на наследника… Есть народники, мечтающие свергнуть самодержавие, а ты его укрепляешь новыми винтовками…

Я вздохнул.

— Жизнь несправедлива.

— Теперь род Демидовых, — продолжила она неумолимо, загнув второй палец. — Они не позволят тебе появиться на Урале из-за того, что ты побил их сына…

— Всего один раз! — удивился я.

Она продолжала загибать пальцы, перечисляя врагов. Наконец загнула последний.

— И род князей Галицких. Темные лошадки.

— Признаюсь, — кивнул я.

— Продвижение твоих лекарств в Малороссию почти остановилось. Сперва в западных частях, теперь уже везде.

— Думаешь, их работа?

— Они там негласные хозяева. Вспоминай, в чем ты им отказал?

Я почесал лоб.

— Да вроде ни в чем. Просто поговорили… Вежливо, даже любезно.

Она вздохнула.

— Барон, придется сказать то, что тебе не понравится. В прошлый раз ты ничего не ответил князю Галицкому на его предложение о сотрудничестве?

— Ничего, — подтвердил я. — Ни «да», ни «нет».

Она очень серьёзно посмотрела мне в глаза.

— Боюсь, теперь у тебя нет выхода. Придется ехать к ним и налаживать отношения самому. И ещё, Вадбольский, это прекрасно, что ты такой фанатик науки и техники… но…

Я насторожился.

— Что не так? Я в остальном недостаточно прекрасен?

Она грустно улыбнулась.

— Увлечённый винтовками и своими безумными проектами, ты и забыл, что у тебя теперь не одна усадьба, а три. И другие две — крупнее и богаче этой. Я, конечно, сразу послала управляющих… но, Вадбольский, как ты можешь?

Я понял, устыдился, сказал виновато:

— Прости, увлекся. Столько дел!

— Понимаю, — сказала она участливо. — Но раз ты захватил два имения, ты теперь хозяин! Ты даже не заглянул туда ни разу?

— Виноват, — признал я. — Но твои управляющие….

Она вздохнула.

— Они люди надежные, не предадут. Но как управители из них… неважные. Кстати, земли последнего графа, которые ты успешно завоевал и забыл, граничат с угодьями барона Флер де Пуа.

— Француз? — изумился я.

Она кисло улыбнулась.

— Дроссельмейеры двести лет как русские. Но ты не увиливай! Тебе надо посетить свои земли, прикрикнуть, топнуть ногой, а то там твоих управляющих перестают слушать… Флер де Пуа уже оттяпал у тебя три деревеньки.

Я дёрнулся.

— Что? Как он посмел?

— А почему не оттяпать, если ты даже ухом не шевельнул?