– Разберется, главное – чтоб пообедать не забыл, – кивнула Алеся.

На нее глянули, как на ненормальную, и обескуражено замолчали, не мешая Алесе вспоминать сегодняшние впечатления от семи друзей Левана.

Могла она что-то проглядеть? Как плохо, что она не менталист, будь она магом, не пришлось бы полагаться на ненаучный метод «интуитивного познания»! Но ощущения от рейта Мариса были необычными, за долгую жизнь в многомиллионном городе Алеся ни от кого не чувствовала такого диссонанса, излома, такого визга одинокой нотки в общем фоне. Что бы это могло значить? Кто-то им управляет? Кто и как? Кабинет, где определяют уровень магического резерва, окутан антимагической защитой, чтобы избежать внешних влияний.

– Все, начинаю работать красками, можешь расслабиться и что-нибудь почитать, только лицо от меня не отворачивай, – известил художник.

 Алеся тряхнула волосами и взяла отложенную ранее газету. Давно она местной официальной прессы не читала, какими новыми сплетнями та порадует?

На первой же странице крупными буквами шел заголовок:

«Глава тайной канцелярии объявляет о скором браке со своей избранницей!»

И дальше:

«Сегодня, в шесть часов вечера, на приеме во дворце в честь открытия очередного съезда крупных промышленников империи, возглавляемого кронпринцем, глава тайной канцелярии официально представит императору свою будущую супругу. Наш вечерний выпуск будет задержан специально, чтобы жители страны сразу узнали имя избранницы всемирно известного мага и главного стража порядка нашей империи! А пока все замерли в ожидании знаменательного события, вспомним, что уже достоверно известно об истории знакомства ира с невестой».

Алеся неверяще перевела взгляд на часы: без четверти пять! Она сидит в тюремной робе, Хальер неизвестно где, а прием во дворце вот-вот начнется?! Более того – муж ни словом не обмолвился ей, что их ждут сегодня во дворце, а о таком принято сообщать заранее, верно? Получается, что ждут не их, раз Хальер умолчал о приеме? Точнее, ждут не ЕË...

– Что происходит, черт подери? – тихо процедила Алеся сквозь зубы и вчиталась в статью.

Газета расписывала, как в начале лета глава тайной канцелярии лихо расследовал дело об обвале в шахте, как совершенно случайно он ощутил притяжение чужой магии и отыскал прекрасную магиню у синих вод волнующегося моря. Автор статьи явно увлекался сентиментальными романами и статья тоже напоминала такой роман: внезапная встреча, первый испуг девушки, потрясение ира, обнаружившего на краю земли не ограненный алмаз огромного природного дарования. Согласие родителей на брак, их радость и гордость, что дочь выходит замуж за столь важного человека. (О безмерном счастье самой девицы автор статьи написать не рискнул, грамотно полагая, что народ вряд ли ему поверит, как бы ни восхвалял он неисчислимые достоинства главного надзирателя империи.) Словом, Алеся признала наличие писательского таланта у автора статьи и буквально воочию увидела, как сентиментальные дамы проливают слезы над газетными листами, горячо желая милой красавице приручить и укротить случайно влюбившееся в нее чудовище.

Алеся тоже от души пожелала бы неизвестной девушке счастья с главным монстром Велейской империи, если бы не существенное «но»: это был ЕЕ монстр! Монстр совсем не страшный, уже почти родной, говоривший, что хочет видеть ее своей женой, хочет просыпаться и засыпать рядом с ней, обещавший, что никогда ее не забудет и не бросит!!!

В кабинете хлопнула дверь: заскочил Лоурес, схватил ключи от сейфа и полез в него за какими-то амулетами.

– Что с пожаром? – крикнула Алеся, видя, что первый дознаватель опять собирается умчаться.

– Все хорошо, потушили час назад, – ответили ей и снова бросили ее в кабинете с пареньком-художником.

Стрелки на часах показали ровно пять часов вечера.

Коридоры управления наполнились шумом хлопающих дверей, стуком мужских ботинок и женских каблучков: большинство сотрудников управления покидали кабинеты, рабочий день закончился.

Пожар потушен, а глава тайной канцелярии в свой кабинет так и не вернулся. Не успел еще? Или...

«Или переодевается к императорскому приему в своем особняке. Он же хладнокровный циник, верно? Магический брак – это аналог нашего гражданского брака? Дескать, в среде магов Греблина – ты моя жена, без вопросов, а для остального населения империи мне нужна супруга из местных, у которой имеются все необходимые легальные документы для регистрации брака? Будут у него две жены: магическая и официальная? Бред или реальность? Я опять, как ребенок, испугалась несуществующих чудищ в темноте или наоборот – наконец-то здраво оценила все факты?»

– У тебя сделалось такое напряженное и взволнованное лицо, будто ты только сейчас поняла, какое огромное несчастье на тебя свалилось, – с сочувствием заметил художник. – Все еще может наладиться, не рви сердца заранее.

– Я и не рву, – тихо, но твердо ответила Алеся.

«Слухи о его невесте ходят давным-давно, задолго до нашей первой встречи на балу, мне еще Рис с насмешкой рассказывал об этом. Значит, слухи имели почву...»

Что ж, пусть он женится, на ком вздумается, она задерет свой нос в небо и уйдет, куда глаза глядят, она давно привыкла жить одиночкой. В ее мужском костюме остались запрятанные деньги и ключи от дома на улице Роз. Это ее дом, она честно оплатила аренду, туда она и пойдет – какой смысл носиться по империи, пока не снята брачная татуировка? Она даже выслушает его объяснения, если завтра в газетах сообщат о его помолвке с неизвестной девицей из восточных провинций и объявят дату их венчания в храме. Интересно, он держал ту девушку в запасе, рассчитывая, что у Алеси и впрямь огромный, небывалый магический дар? Покажи прибор, что у нее уровень в сто единиц, он бы ее повел к императору, а в газетах потом написали бы: так, мол, и так, сплетни о дочери какого-то мелкого рейта с востока не подтвердились?

«А как же его комнаты, заваленные моими вещами? Планировал, что я буду жить в столичном доме, а девушка с востока – безвылазно сидеть в загородном поместье? А предупреждение дворецкому о моих особенностях и представление меня своей женой слугам в доме и сотрудникам в управлении? Впрочем, меня представлять можно кому угодно и как угодно, всё одно никто не вспомнит, а Лоуресу и Нортаму можно сказать: «Что за чушь ты написал на листке, выкинь и никому не показывай!» Боже, когда же наступит полная ясность во всём, а?! Пусть горькая, но понятная ясность! Как странно устроен человек – еще сегодня утром я бы всё отдала за то, чтобы Хальер наконец навсегда от меня отстал, а вечером готова рыдать от одной мысли, что он так и сделал!»

Стрелки часов перевалили за четверть шестого. Парнишка-художник успел закончить портрет, а Алеся – выучить газетную статью наизусть, могла пересказать ее дословно с любого места. Вернулся Лоурес, глянул на рисунок, протянутый ему художником:

– Что-то Алеся шибко испуганной и несчастной на твоем портрете выглядит, – отметил он.

– Как есть, – развел руками оскорбившийся художник. – Я свободен?

Лоурес кивнул, парень ушел. Алеся взяла в руки свою одежду.

– Где я могу переодеться? Не хотелось бы по улицам в тюремной робе шагать, ваши же ищейки меня сразу остановят, – сказала она.

Осмотревшись и пораскинув мозгами, первый дознаватель предложил:

– Переодевайтесь здесь, я за дверью подежурю, а одну я вас никуда не отпущу, передам из рук в руки иру.

Наученный горьким опытом, Лоурес сделал запись на бумажке и шагнул к дверям, но те распахнулись сами и в кабинет широко шагнул глава тайной канцелярии.

Хальер был откровенно уставшим, от него пахло гарью и едким дымом, на одежде чернели кривые края пропалин и полоски сажи, но... это был лучший мужчина на свете! Он не на приеме во дворце, он здесь, с ней!