Пожалуй, он «согласится» с предложением «сотрудничать».

Мысли Алеси переполнили чужое злорадство и предвкушение великих открытий. Эти двуногие животные, сохраняющее подобие интеллекта в головах, еще не знают, что затащили в свой мир не бесправного раба, а одного из будущих своих хозяев и повелителей.

Хальер прижимал к себе неподвижное тело жены с безвольно свисающими руками, бессмысленно смотрящими вдаль глазами, выглядевшими черными из-за ненормально расширившихся зрачков. Он звал ее: криком и мысленно, напрягая все свои ментальные способности, но чувствуя, что ее сознание все дальше отступает от него, уплывает в тень, откуда нет возврата.

– Он крепко удерживает ее, возможно, она уже не вырвется из этой хватки, – со вздохом сказал Хальеру пожилой мужчина, с лохмами длинных седых волос и снежно-белой бородой.

– Она сильная, она справится, – прохрипел Хальер. – Она менталист с огромными способностями, но, увы, совершенно необученный: она не слышит моего магического зова, не может настроиться на него!

– Чем больше время отрыва от собственной центральной нервной системы, тем меньше шансов, что она не останется навсегда безумной, даже если вынырнет из глубины чужого сознания, – грустно напомнил Хальеру старик.

– Оставьте нас, вы всё равно не можете помочь, так хоть мне не мешайте дозваться до нее! – выкрикнул Хальер.

– Не мешаем. Не полагайся только на магию и разум, сын наш, потянись к ней чувствами, ведь твои чувства к этой девушке глубоки, не так ли?

Его оставили одного. Хальер прикрыл глаза и последовал мудрому совету старшего зоны. Он вытащит из бездны мерзкого сознания убийцы свою голубку, Марис не сможет противостоять им обоим.

Алеся металась в глубинных воспоминаниях иномирного чудовища, пытаясь отыскать путь обратно. Существовал ли этот путь? Она начинала сомневаться в этом, но твердо знала: если она сдастся, то станет послушной марионеткой в руках безжалостного, бездушного убийцы-маньяка, который на полную катушку использует ее способности мага-менталиста.

«Он использует тебя во зло всему миру!» – предупреждали ее аскольды, и Алеся верила им. Это она – необученный маг, а иномирный дух-паразит многое изучил за двадцать три года, она видела это в его воспоминаниях. Он сумеет управиться с ее силами.

«Нет, – поклялась Алеся, – я выберусь из этой трясины! Не погибну и марионеткой в чужих руках не стану!»

Она старалась настроиться на собственное тело, свои мозговые клетки, стараясь вернуться изо всех сил, но к ее ногам будто привязали пушечное ядро, а путеводную нить обрезали. Она умрет в чужом сознании, если не вырвется, а ей так хотелось жить! Ей не жалко магии, ей жалко жизни! Жизни, которую она так мечтала провести рядом с любимым...

Сейчас, в отчаянном стремлении спастись, Алеся смогла четко мысленно увидеть и разделить свою жизненную и магическую энергии. Золотистые всполохи – это жизнь, золотые искры излучают тепло, они важны, важнее остального! А магия – холодный туманный полупрозрачный клубок, в который вплетены – вмурованы! – нити жизни. И эти золотые нити вынуждены подчиняться пленившей их магии и в первую очередь защищать своего пленителя, а не себя.

 Так не пойдет! Надо освободить их, отделить жизнь от магии и никогда впредь их не спутывать!

Алеся сосредоточилась и начала методично распутывать бесцветный клубок своей ментальной магии, освобождая золотые ниточки. Возможно, ей это ничем не поможет, но это было занятие, помогающее не провалиться еще глубже в пропасть чужого разума, а сосредоточиться на себе.

Вот и последняя ниточка освобождена. Она, Алеся, больше не держится за магию, она готова отдать ее, отдать всю до капли, только оставьте жизнь! Оставьте ей эти золотые ниточки, чувства и Коула!

И вдруг ее мечущихся мыслей коснулась теплая волна. Волна чьей-то отчаянной всепоглощающей нежности и тоски по ней. Волна звала, умоляла, вела за собой, и эту волну не замечало удерживающее Алесю бесстрастное чудовище. Алеся всеми освобожденными золотыми ниточками потянулась навстречу источнику ласкового тепла, рванулась – и увидела реальный мир, а не фантомное порождение чужого сознания.

Над ней склонилось осунувшееся, бледное лицо Хальера:

– Голубка, это ты? – прошептал он.

– Я, – сипло ответила Алеся, закашлялась и расплакалась, ощупывая тело мужа и тысячу раз переспрашивая, всё ли с ним в порядке.

– Ну, будет, будет, всё хорошо, – шептал Хальер и укачивал ее на руках.

Понемногу Алеся пришла в себя и встрепенулась: целый мир в опасности, а она слезы по щекам размазывает!

– Коул, скажи, что ты не успел прибить Мариса!!! – воскликнула она.

Синие глаза мужа сузились, он перехватил ее крепче, усаживая на коленях.

– Не прибил, – зло и холодно заверил он, – я вначале прибью тебя за то, что бросилась между нами! Ты не понимала, что моя защитная магия на тебе не удержит мое же смертельное заклинание, поскольку часть самой себя магия никогда не воспримет как угрозу?! Кроме того, я не мог убить его, пока он ментально связан с тобой – тебя бы в момент его смерти накрыло такой разрушительной волной от ощущения гибнущего сознания, что ты бы умерла вместе с ним. А во-вторых, я еще жду внятных объяснений, по каким глупым соображениям ты рискнула своей жизнью ради бесчеловечного убийцы. Надеюсь, ты не страдаешь болезненным воспалением ложного благородства, призывающего беречь жизнь отпетых негодяев лишь потому, что «это гуманно»?

– Бесчеловечного убийцы – это верно сказано. Марис – не человек, это адское зло под маской человека. Я видела его родной мир..., – прошептала Алеся, содрогаясь всем телом от воспоминаний об увиденном в памяти маньяка, а увидела она очень и очень много, практически всё: события, намерения, размышления.

Хальер долго слушал о необычном симбиозе физического тела и разумного духа, о чуждом жутком мире, о пленении молодого рейта иномирным чудовищем. Слушал не перебивая, только темнея лицом. В конце Алеся сказала:

– Интересен метод, который позволял духу обманывать прибор измерения уровня способностей, будучи в теле Мариса: в тот момент, когда начинало опускаться радужное кольцо прибора, иномирный дух-менталист ненадолго как бы отслаивался от тела, пропуская измерительное кольцо между собой и телом, которое обладало лишь стихийной магией. Полностью вырваться из зоны притяжения тела дух не мог, но немного отодвинуться у него получалось, а я в этот момент начинала слышать в Марисе звон высокой, контрастной ноты, вместо прежнего смутного ощущения его раздвоенности. А что касается проверок памяти Мариса, то опять-таки, ты поверял память тела, а не иномирного разума в нем, а телу позволялось видеть и слышать далеко не все, как ты понимаешь.

– И я замечал в этом симбиозе двух существ только способности стихийника, способности тела. Никогда ранее не сталкивался с закреплением магического дарования на бестелесном духе, – задумчиво сказал Хальер.

Алеся перевела дыхание и продолжила:

– Твоя версия, что первый бунт устроил тот менталист, которого перед этим затащил в мир неосмотрительный маг, оказалась верной. Марис (буду называть его так, как уже привычно) притворился послушным, чтобы как можно больше узнать о новом мире, а как только решил, что узнал достаточно – сбежал, чтобы опробовать обнаружившиеся у него магические способности. И опробовал... Продумал план, напился чужой магией, высасывая жизни, как паук, заложил ментальные установки бунтовщикам и «взорвал» страну. Схему его действий мы наблюдали сегодня, в прошлый раз было так же, только нападения тогда никто не ждал. Последующую бойню в поместье, в которой погибло много людей, он устроил специально, чтобы избавиться от тела, которое могли опознать. Так он попутно доказал всем, кто вздумает интересоваться судьбой иномирного менталиста, свою несомненную гибель и, конечно, смерть тела позволяла ему вселиться в другого человека. О, он уже тогда твердо знал, в кого заселится, но вначале хотел совершить контрольные эксперименты, чтобы не попасть впросак.