Прибегать к вероломству можно и нужно, но желательно реже — о репутации заботиться тоже надо!

Мысли вернулись на дела насущные и как всегда первым делом к финансам. Сейчас положение России более чем устойчивое, тем более последние, особенно громкие победы вызывают у всех оптимизм — особенно у иностранных торговцев. Венецианские банкирские дома готовы вкладываться немалыми средствами — их очень привлекает торговля с Персией по Каспийскому морю. Да и гешефт на русских товарах, где они выступают посредниками (великое дело репутация) получают немалый.

Ассигнационный рубль равен серебряному в расчетах, тем более что свободно обменивается на империалы из дукатного золота, что чеканят постоянно. Но тут уральское и первое витимское золото сыграло свою благодатную роль — все европейцы хорошо знали из газет, что его запасов хватает на обеспечение курса рубля.

Как хорошо иметь богатую на недра Сибирь!

Ходовая монета из «русзильбера» ценится населением — алтыны, гривны и полтины берут охотно, благо они по весу и виду полностью соответствуют серебряным монетам, что раньше ходили в обороте. Да и латунные копейки, деньги и полушки пользуются популярностью за счет блеска — таким доверия больше и фальшивомонетчики без работы пока маются, не в силах разыскать никель и цинк.

Мельхиор, уже названный «русским серебром», стал очень популярным после того, как в царских дворцах появилась хорошо изготовленная посуда. Одно плохо — мороки с ним больше, а добыча никеля в Печенге идет в раздражающе малых количествах. Да и перевозка до Онеги через Белое море, а потом через леса на повозках по «государевой дороге», проложенной Петром Великим для своих фрегатов, до Олонецких заводов, оказалось достаточно хлопотным делом.

Лет через пять потребности в монетах станут полностью перекрываться, а через десять и в посуде, на которую сейчас уже спрос неимоверный — многие русские дворяне и купцы мечтают приобрести «дворцовые приборы», как у самого императора.

Запасы золотых монет и серебряных рублей более, чем достаточны, чеканка идет постоянно, а вот в обороте внутри страны они практически отсутствуют. Налоги и подати собираются исключительно ассигнациями, в них идут все расчеты. Драгоценные металлы перестали играть свою роль во внутренней торговле, за исключением пока еще редких монет из уральской платины. «Четвертаки» в 25 рублей буквально «вымывались», оплата ими сборов давала льготу.

А так все просто!

Желаешь обменять билеты на золото — нет проблем — казначейские кассы сейчас во всех губернских и во многих уездных городах. Но вот расплачиваться золотом запрещено — будь добр, разменяй обратно на бумажный рубль, и чем чаще такие операции у тебя будут, тем услуга станет дороже. А фискалам попадетесь на незаконных операциях — проблемы появятся уже со стороны казначейства.

Одно плохо — ассигнации хотя и печатались качественные, защитой обеспеченные в виде водяных знаков и вплетений, но уже находились умельцы, что старались их подделать. Причем исключительно крупного достоинства в 25 и 10 рублей, впрочем, на них аферисты и попадались. А наказание за такое преступление одно — конфискация всего имущества не только у фальшивомонетчика, но и у его родных. И для всех путешествие за казенный счет в Сибирь — кому на каторгу, кому в ссылку.

Так что успевали донести на родственников, если замечали у тех лишние деньги, каковые честным путем не могли быть получены. Потому Тайная экспедиция пока срабатывала на опережение — доброхотов хватало…

— Ладно, денег на войну хватит, пугачевщины не будет — наш друг Емельян сейчас личную охрану «дядюшки» возглавляет. А вот княжна «Тараканова» утопла сердечная — зачем в воду лезть, если плавать не умеешь. Да еще со связанными руками и камнем на ногах.

Иван Антонович зло ощерился — он делил самозванцев на две категории — полезных и вредных. Появилась в одном из германским городов некая фройлян Франк, брачная аферистка. Да и ляпнула сдуру, что дочь императрицы Елизаветы Петровны. Но Голштиния рядом — надо было подальше от нее подобные экзерсисы проводить. Немцы на русской военной службе дотошные сверх меры — быстро выяснили, что к чему и оказались не сентиментальными, выкрав итальянку и допросив девицу с пристрастием. Искали след вражеской спецслужбы и не найдя оного, поступили согласно инструкции — концы в воду.

«Еще один грех — она даже себя «Таракановой» объявить не успела. А может еще одна появится — тогда и подумаем, другие инструкции дадим. Может быть, и для дела используем. Ведь правильно говорят — в разведке нет отбросов, только кадры!»

Иван Антонович прошелся по кабинету, размышляя над европейской политикой. Требовалось ехать в столицу «Галицийского королевства» город Львов — а там провести приватные беседы с польской четой и прусским королем Фридрихом. А потом общие переговоры с членами Священной Лиги, число которых едва удалось удержать от резкого увеличения, хотя некоторые страны пришлось принять — слишком они влиятельны и сильны, чтобы отказать им в увлекательном деле — дележке наследства бывшей империи ромеев, ставшего достоянием османов.

Крестовый поход оно дело такое! Хлопотное…

Львов

Король Польский

Станислав IIАвгуст

полдень 18 июля 1768 года

— Вот скажите, мой дорогой брат, Великое княжество Литовское и Русское было собственностью королевства Польского, или эти два государства состояли в унии?

Голос Иоанна Антоновича прозвучал настолько безмятежно, и в то же время вкрадчиво, что Станислав Август насторожился — таким тоном русский император говорил только тогда, когда был готов нанести удар страшной силы. А потому король начал отвечать осторожно:

— Согласно заключенной в Люблине унии…

— Союз сей был делом сугубо добровольным. Сейм, собравшийся в Вильно, расторг унию, так как польская сторона на протяжении двух столетий не выполняла ее условия — соблюдение прав православных. Такое было, мой брат? Или вы скажите, что сейм скрупулезно соблюдал права православных русичей? А может поляки вообще диссидентов за людей не считали, и относились как скоту?!

Станислав Август замялся с ответом — крыть было нечем. Даже когда русские войска вступили на территорию Украины и Белой Руси, депутаты сейма категорически отказывались признавать права ортодоксов и лютеран, чем играли только на руку России и Пруссии.

— Если Великое княжество Литовское и Русское — заметьте, брат мой, я специально привожу его полное название, захотело расторгнуть существующую унию с Польшей, то какие вопросы к России?! Да, вы можете сказать, что наши войска находились на территории княжества, но так и польская шляхта и «крылатые гусары» со времен брака Ягелло с Ядвигой постоянно присутствовали в Вильно. Или не так?! Разве мы мешали проведению сейма, или заковали в кандалы хотя бы одного депутата?!

В голосе Иоанна Антоновича прозвучала явственная насмешка — король мысленно поморщился. Император формально говорил правду, но фактически издевался. И Станислав Август решил возразить:

— Но многие шляхтичи не смогли прибыть на сейм, так как были вынуждены бежать…

— А разве мы им не давали?!

Иван Антонович усмехнулся.

— Нет, они побежали из своих владений от «пылкой любви» собственных рабов, которых веками считали за скот. Это еще раз подчеркивает, что Польша сама нарушала унию — а иначе православные крестьяне были бы довольны правлением шляхты!

То есть — мы имеем дело с четким решением сбежавшей шляхты не приезжать на сейм. Но выборы состоялись, и вакансии были заполнены. А если Варшава не признает эти выборы свершившимися, то значит, Польское королевство полагает, что с условиями Люблинской унии можно не считаться! Так вы сами определитесь — если была уния, то признайте добровольное желание литвинов ее расторгнуть, а если унию вы изначально не рассматривали в качестве обязательного соблюдения заключенных между сторонами кондиций, то какие ко мне вопросы?!