— Э, да меня никак опередили! Что же мне прикажете, в очереди дожидаться?

— Я пришла первая, — решительно заявила Ларисса и покрепче вцепилась в руку Найнив.

— Нет, я! — возразила Зенара. Сильнее стала и ее хватка.

Найнив взглянула на Илэйн глазами, полными ужаса, и получила в ответ сочувственное пожатие плечами. Вот что она имела в виду, говоря, что уже слишком поздно. Теперь у Найнив не будет ни одной свободной минуты.

— …рассердить? — говорила Зенара. — Да я знаю полсотни способов рассердить ее так, что она камни станет жевать.

— А я могу придумать сотню, — стояла на своем Ларисса. — И непременно разобью ее блок, пусть это будет последним делом моей жизни.

А сквозь толпу к ним уже прокладывала путь Магла Даронос — женщина с такими широченными плечами, что ей бы впору в кузнице работать.

— Ты сломаешь блок, Ларисса? Как бы не так, все это пустая похвальба! А вот у меня и вправду есть на заметке несколько способов, один из них наверняка сработает.

Найнив хотелось взвыть.

Заставить себя не обнимать саидар Суан еще могла, но все время боялась, что вновь ударится в слезы. А это не годится, она ведь не какая-нибудь глупая послушница. Так приятно было видеть вокруг радостные лица, казалось, она после долгого отсутствия вернулась домой, к близким. Особенно приятно было видеть радость в глазах тех, с кем она дружила еще до возведения на Престол Амерлин, до того, как время и обязанности их разлучили. Ближе Лилейн и Деланы, обнимавших сейчас Суан, ей была, не считая Лиане, лишь Морейн, и с одной Морейн удалось поддерживать дружбу, и то быть вместе им помогала объединявшая их цель.

— Как хорошо, что ты снова с нами, — весело рассмеялась Лилейн.

— Как здорово! — тепло прошептала Делана. Суан тоже рассмеялась — и в итоге ей пришлось утирать с лица слезы. О Свет, что это с ней? Она ведь даже в детстве плакала очень редко. Наверное, все дело в неожиданном счастье обретения саидар и в этой теплой, дружеской встрече. Такого достаточно, чтобы вышибить слезу у кого угодно. Она никогда не осмеливалась даже мечтать ни о чем подобном и теперь, когда пришел этот день, ничуть не обижалась на окружавших ее женщин за их недавнюю холодную отстраненность. Айз Седай есть Айз Седай, а все прочие должны знать свое место; на том Суан настаивала до того, как ее усмирили, и на том же намерена была настаивать и теперь. И она знала — считала, что знает, — как нужно обращаться с усмиренными женщинами ради их же блага. С ними приходилось так обращаться, но больше этого не потребуется.

Краешком глаза она приметила поднимавшегося по лестнице Гарета Брина.

— Извините, я на минуточку, — бросила она сестрам и поспешила за ним.

Правда, спеши не спеши, через каждые два шага Суан приходилось останавливаться и принимать очередные поздравления, так что нагнала она Брина лишь в коридоре второго этажа. А нагнав, забежала вперед и встала прямо перед ним. Могучий, с квадратным обветренным лицом и выгоревшими на солнце волосами, Брин походил на несокрушимый утес.

— Мне надобно разобраться вот с этим, — сказал он, показывая связку бумаг, и попытался обойти ее. Суан загородила ему дорогу:

— Меня Исцелили. Я снова могу направлять Силу.

Он кивнул — всего-навсего кивнул!

— Ага, я что-то об этом слышал. Наверное, теперь ты будешь выводить грязь на моих рубахах с помощью Силы. Может, они наконец станут чистыми, а то я жалею, что так легко отпустил Мин.

Суан в недоумении уставилась на него. Она знала, что этот человек вовсе не глуп. Так почему же он делает вид, будто ничего не понимает?

— Я теперь снова Айз Седай. Ты что, и вправду считаешь, что Айз Седай будет стирать тебе белье?

Желая втолковать Гарету Брину, что к чему, Суан обняла саидар — сладость, по которой она истосковалась, была так восхитительна! — и обернула его потоками Воздуха, намереваясь приподнять повыше. И не смогла. Почерпнув из Источника как можно больше — от натуги у нее аж рот разинулся, а сладость почти обернулась болью, — она предприняла еще одну попытку, но даже подошвы его сапог не оторвались от пола.

Невероятно! Правда, поднимать предметы с помощью Силы просто только с виду, на самом деле это сложнейшее искусство, требующее немалого умения. Но прежде ей без труда удавалось поднимать вес втрое больше собственного.

— И этим ты собиралась меня удивить? — спокойно промолвил Брин. — Или напугать? Шириам и ее подруги дали мне слово, точно так же, как и ваш Совет. Но главное, ты сама дала мне слово, Суан. И я не освобожу тебя, будь ты хоть Амерлин. А теперь кончай дурачиться, а не то я, как только освобожусь, переверну тебя и как следует отшлепаю. Прежде ты не вела себя как несмышленая девчонка и не думай, что я позволю тебе такое теперь.

Ошарашенная, Суан отпустила Источник. Не из-за угрозы Брина, хотя по опыту знала, что он на такое вполне способен, а из-за того, что не смогла его поднять. Это было для нее потрясением. Глаза Суан наполнились слезами, и ей показалось, что остановить их она сможет, лишь отпустив саидар. Но, как она ни моргала, несколько слезинок скатились по щекам.

Неожиданно — она и не заметила как — Гарет взял ее лицо в ладони.

— Женщина, только не говори мне, будто я тебя напугал. Запусти тебя в ров с леопардами, ты и то не струсишь.

— Я не испугалась, — сдавленно пробормотала она и с некоторым удовлетворением отметила, что у нее сохранилась способность лгать. К глазам по-прежнему подступали слезы.

— Нам с тобой нужно придумать какой-то способ не пытаться все время вцепиться друг другу в глотку, — очень тихо произнес он.

— Нет нам никакой нужды ничего придумывать! — Слезы подступали — еще миг, и они хлынут ручьем. О Свет, только не это! Он не должен видеть ее слез. — Уходи. Пожалуйста, уходи, — взмолилась Суан.

К ее удивлению, Брин после недолгого колебания зашагал дальше. Слыша его удаляющиеся шаги, она ухитрилась свернуть за угол, в коридорчик, только там опустилась на колени и разразилась горестными рыданиями. Теперь она поняла, почему никак не могла одолеть слез — дело было в Алрике, ее Страже, убитом во время переворота в Башне. Исцеление не восстановило силы Трех Обетов, и лгать Суан могла, но ее узы с уже мертвым Стражем дали о себе знать. Горечь утраты, первоначально притупившаяся из-за потрясения, вызванного изменой Элайды и усмирением, та боль, которую всякая Айз Седай испытывает, теряя своего Стража, наполнила ее до краев. Прижавшись к стене, Суан рыдала взахлеб и радовалась лишь тому, что Гарет Брин ее не видит. Проклятый Гарет, чтоб ему сгореть, мне некогда влюбляться!

Осознав, о чем она только что подумала, Суан почувствовала себя так, словно ее окатили ведром холодной воды. Боль осталась, но слезы мигом высохли, и она неуклюже поднялась на ноги. Любовь? Но ведь это невозможно, как… Она не находила сравнения. Да он и сам невозможный человек!

Неожиданно она поняла, что на нее кто-то смотрит, и, подняв взор, увидела стоявшую в двух шагах Лиане. Суан еще раз попыталась насухо вытереть лицо, а потом махнула рукой. На лице Лиане было написано сочувствие.

— Как ты справилась со… со смертью Анжена, Лиане?

Анжен погиб пятнадцать лет назад.

— Я плакала, — просто ответила Лиане. — Днями крепилась, а ночами сжималась в клубок и рыдала в подушку. Это продолжалось месяц. Еще три месяца у меня то и дело слезы на глаза наворачивались, ну а боль начала стихать, когда прошло больше года. Вот почему я больше не стала связывать себя узами, боялась, что второй раз мне такого не пережить. Но боль проходит, Суан. — Лиане ухитрилась выдавить из себя проказливую улыбку. — Теперь, думаю, я могла бы иметь дело с двумя Стражами зараз. А то и с тремя или четырьмя.

Суан кивнула. Она тоже может плакать по ночам. Что же до этого треклятого Гарета Брина… А ничего. Ничего нет и не было!

— Как ты думаешь, они готовы? — У них с Лиане оставались считанные минуты, чтобы поговорить. Этот крючок надо забросить быстро, иначе толку не будет.