Он опасался, что после столь горячего спора они, чего доброго, вцепятся друг дружке в волосы, но ничего подобного не произошло. Судя по всему, видение Мин и беременность Мелэйн создали между ними особую связь, помогавшую терпимо относиться к любым разногласиям. Расставались они с объятиями и улыбками.

— Вот уж не думала, — сказала на прощание Мелэйн, — что ты мне так понравишься. Обязательно назову одну из моих девочек Мин — в твою честь. Я сейчас пойду расскажу Бэилу, а то еще станет ревновать из-за того, что Ранд узнал эту новость раньше его. Да обретешь ты всегда тень и прохладу. Мин. — Обернувшись к Ранду, она добавила: — А ты, Ранд ал'Тор, присматривай за этими Айз Седай и, если что, возьми Мин под защиту. Коли они проведают, что она верна тебе, ей не поздоровится.

С тем Мелэйн и отбыла, ограничившись прощальным кивком, — больших церемоний от нее никто и не ждал.

Ранд снова остался наедине с Мин, но на сей раз он почему-то испытывал неловкость.

Довольно долго Ранд и Мин молча смотрели друг на друга. Наконец он сказал:

— Ты не хочешь побывать со мной на ферме?

Мин встрепенулась:

— На ферме?

— Ну… на самом деле это что-то вроде школы. Для мужчин, приходящих ко мне в связи с амнистией. Девушка побледнела:

— Нет, я… пожалуй, нет… Меня ведь Мерана ждет, да-да, и я должна как можно скорее передать Айз Седай твои условия. Любая из них может ненароком забрести во Внутренний Город, а ты ведь не хочешь… Мне и правда нужно идти.

Ранд не понимал ее. Она даже не видела ни одного из учеников Таима, но заранее боялась их всех, боялась, поскольку они были мужчинами, способными направлять Силу. Уразуметь такое было совсем нетрудно, когда бы речь шла не о Мин. Но ведь ей ничего не стоило ткнуть его в бок, обозвать последними словами — в шутку, конечно — или взъерошить ему волосы. То, что Ранд способен направлять Силу, ее, похоже, вовсе не волновало.

— Ладно. Но тогда я велю проводить тебя до «Розового венца». Грабители порой орудуют даже среди бела дня, нечасто, но все же поостеречься не мешает. Я бы не хотел, чтобы с тобой случилось неладное.

Мин выдавила из себя нервный смешок, — видать, и впрямь расстроилась из-за этой фермы.

— Я могла позаботиться о себе, когда ты, деревенщина, еще пас отцовских овец, — промолвила она, и неожиданно в каждой ее руке появилось по ножу. Мгновение — и ножи скользнули обратно в рукава, хотя и не так плавно, как появились. — Позаботился бы лучше о себе. Ранд, — серьезно добавила она. — Тебе не мешало бы отдохнуть. Ты выглядишь усталым. — К немалому удивлению Ранда, Мин поднялась на цыпочки и коснулась его губ поцелуем: — Рада была повидать тебя, пастух.

С очередным смешком, на сей раз явно довольным, она выскользнула за дверь.

Бормоча что-то нечленораздельное. Ранд снова натянул кафтан и отправился в спальню, чтобы достать из здоровенного, украшенного резьбой в виде роз шкафа хранившийся там меч. Он и впрямь деревенщина, глупый пастух да и только. А Мин просто-напросто над ним потешается. Интересно, долго она собирается дразнить его за одну случайную обмолвку?

Выдвинув инкрустированный лазуритом ящик, Ранд достал из-под вороха чулок не слишком вместительную матерчатую суму — содержимое ее звякнуло — и спрятал в карман. В другой карман, в тот, где уже лежал ангриал, отправился маленький бархатный мешочек. Серебряных дел мастер, изготовивший содержание сумы, почитал за честь выполнить заказ Возрожденного Дракона и даже пытался отказаться от платы. Золотых дел мастер — он сделал тот единственный предмет, что лежал в бархатном мешочке, — запросил вчетверо против того, что, по мнению Башира, стоил заказ. Парочка Дев стояла у мастера за спиной, пока он не закончил работу.

О посещении фермы Ранд задумывался уже давно. Он не любил Таима, да и Льюс Тэрин приходил в возбуждение от одного присутствия этого человека, но и тянуть с посещением до бесконечности представлялось неразумным. Особенно в нынешних обстоятельствах. Насколько мог судить Ранд, Мазрим Таим умело поддерживал дисциплину и никаких происшествий с учениками покуда не случалось — иначе это уже стало бы известно. Но рано или поздно на ферме узнают о прибытии посольства Мераны, а слухи запросто могут превратить девять посланниц Салидара в девять, а то и девять десятков Красных сестер, выслеживающих мужчин, чтобы укрощать их. И что тогда? Ученики или разбегутся кто куда, или заявятся в Кэймлин, чтобы нанести упреждающий удар. Ни того ни другого Ранд допустить не мог.

Город уже сейчас полнился слухами об Айз Седай. Аланна и Верин с двуреченскими девушками представали в этих рассказах чуть ли не как половина Башни. Поговаривали, что Айз Седай непрерывно прибывают в город, невидимыми проходя ночами сквозь запертые ворота. Об исцелении бродячих кошек судачили уже на каждом углу, но как Башир ни старался, ему не удалось выяснить, на чем основаны эти толки. Видать, на том же, что и утверждение, будто все окружающие Возрожденного Дракона женщины — все до единой! — переодетые Айз Седай.

Непроизвольно повернувшись. Ранд уставился на стенную панель, украшенную резными львами и розами, точнее, не на панель, а куда-то за нее. Аланны не было в «Кулэйновом псе». Она нервничала; не будь эта женщина Айз Седай, он бы сказал, что ей недалеко и до нервного срыва. Прошлой ночью он проснулся, почувствовав, что она плачет, — ощущение было весьма отчетливым и сильным. Но порой, несмотря на постоянную связь, он просто забывал о ней: все-таки человек может привыкнуть к чему угодно. Сегодня утром Аланна горячилась. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. А сейчас — Ранд готов был побиться об заклад, поставив на кон весь Кэймлин, — прямая линия, проведенная от его глаз, уперлась бы прямо в «Розовый венец». Аланна находилась там, и наверняка не одна, а вместе с Верин. Стало быть, Айз Седай не девять. Их одиннадцать!

Льюс Тэрин беспокойно заворчал. Испытывал беспокойство и Ранд. Хоть одиннадцать и не тринадцать, но и этого числа вполне достаточно. Одиннадцать Айз Седай могут спеленать его, как ребенка, — если он предоставит им такую возможность. Последняя мысль вызвала у Льюса Тэрина смех — хриплый, прерывистый, нечто среднее между настоящим смехом и рыданием.

Подумав было о Сомаре и Энайле, Ранд махнул рукой и открыл проход прямо в спальне, над расшитым золотом голубым ковром. Хоть они сегодня и не в духе, это не помешает им тут же раззвонить о его уходе, а Ранд, памятуя предыдущие посещения, не хотел появляться на ферме в сопровождении двух десятков Дев. Ученики поглядывали на них с опаской, а страх — далеко не лучший способ внушить людям столь необходимую им уверенность в себе.

В одном Таим несомненно прав — держась за саидин, человек чувствует, что он жив. Даже наведенная Темным порча, порождавшая тошнотворное ощущение, словно погружаешься в маслянистый поток нечистот, даже нестерпимый жар, способный расплавить кости, и немыслимый холод, что, кажется, мог бы обратить человека в ледышку, даже понимание того, что минутная слабость или один опрометчивый шаг означают смерть, — ничто не могло умалить ощущения полноты жизни. О Свет, лишь направляя Силу, чувствуешь, что действительно жив. Но, несмотря на все это, Ранд отпустил Источник, как только ступил через проход. И не потому, что стремился избавиться от порчи, хотя омерзительная тошнота одолевала его сильнее, чем когда-либо прежде. Истинная причина заключалась в том, что он боялся. Боялся держаться за саидин, когда перед ним будет Мазрим Таим, а в голове — Льюс Тэрин.

В сравнении с прошлым посещением прогалина побурела еще сильнее. Еще больше опавших листьев шуршало под его сапогами, тогда как на деревьях листвы почти не осталось. Многие сосны пожелтели, а посеревшие, голые болотные мирты казались мертвыми. Но что там прогалина, сама ферма изменилась почти до неузнаваемости.

Хозяйский дом отремонтировали и подвели под новую кровлю, а амбар и вовсе перестроили — он стал заметно шире и больше не кренился. Рядом с амбаром появился большой загон для лошадей, а коров и овец отогнали подальше. Козы тоже содержались в особом загоне, а домашняя птица — в выстроившихся ровными рядами клетях. Лес заметно отступил, а на вырубке за амбаром появилось несколько дюжин длинных белых палаток. Неподалеку выстроились остовы двух строящихся зданий — каждое гораздо больше старого фермерского дома. Кучка занимавшихся рукоделием женщин присматривала за гонявшими обруч, подбрасывающими мячи или игравшими с куклами детишками. Но самые существенные изменения коснулись облика учеников — теперь почти все они носили наглухо застегнутые черные кафтаны с высоким воротом и мало кто из них потел. И собралось их здесь не меньше сотни, самого разного возраста. Ранд не мог подивиться, насколько успешно шла у Таима вербовка. Казалось, что сам воздух был пропитан ощущением саидин. Ученики упражнялись с плетениями, поджигая пни, или дробя камни, или пытаясь поймать друг друга в свитые из Воздуха ловушки. Другие, тоже с помощью Силы, управлялись по хозяйству — переносили по воздуху ведра с водой, перекатывали тачки с навозом или укладывали вязанками хворост. Но не все работали с Источником. Несколько обнаженных по пояс мужчин с деревянными мечами в руках тренировались в фехтовании. Надзирал за ними красноносый, с венчиком редких седых волос вокруг проплешины Генри Хаслин. Старый рубака был не дурак выпить, но дело свое знал и учил столь же въедливо и придирчиво, как и в бытность свою Наставником Меча андорской королевской гвардии. Другая группа учеников, тоже полуобнаженных, занималась под руководством седовласого Сэрика, Гошиен из Красной Воды, лишившегося в бою правой руки. Эти осваивали айильские способы ведения боя без оружия — один ряд снова и снова наносил с разворота удары ногами, да такие, что нога поднималась до уровня головы, в то время как другой отрабатывал стремительные удары руками. Ничего похожего на ту жалкую кучку неумех, какую видел здесь Ранд в первое свое посещение.