Огромный отряд спешенных самураев двигался прямо по центру. Выкрашенные лаком доспехи сливались в единую кипящую черно-красную массу с редкими вкраплениями иных цветов.

— Уверенно идут… — процедил Ли Чжонму. — Ни строя, ни порядка. О, ты еще не потратил свои серебряные слитки? Я готов поставить вдвое больше против них, что это идут те самые Сибукава с большого острова. Смелые и не знающие, что идут прямо на пушки.

— Сиятельный, ты, наверное, считаешь, что это козни опытного предводителя Мицусады Сёни, обиженного на то, что его лишили верховной власти?

— Уверен. Сёни о нашем оружии знает побольше и будет избегать лезть прямо в лоб. Особенно под картечь. Посмотри: и слева, и справа отряды заметно отстают от этих… черно-багровых.

Северяне приближались медленно и неотвратимо. Их было уже не только видно, но и слышно. Тихо-тихо рокотали барабаны в тылу, что-то дружно ревели бойцы то одного, то другого отряда.

— Жаль, что у нас нет своих боевых кличей, — вздохнул Гванук.

Старый генерал резко повернулся к нему, но очередная гневная отповедь застряла у него во рту. Ли Чжонму задумался.

Южная армия ждала врага в полной тишине, и непонятно было: полны ли бойцы решимости или пребывают в унынии или даже страхе.

— Знаешь, О, ты прав. Мы после этим займемся. Но сегодня наши боевые кличи будет издавать наше оружие.

«Пушки нас спасут, — шептал про себя Гванук. — Я помню, что творит осиный рой осколков и железных шариков в рядах врагов».

Ему хотелось молиться на пушки, как недавно это делал полковник Чахун, потому что не было иной защиты от идущей снизу многотысячной орды. Канониры уже давно зарядили орудия, все расчеты были готовы к удару…

Только вот вражеская орда внезапно стала замедляться.

— Что? Почему они не идут дальше?

— Ну, давай-ка, О, подумай сам. Сколько до первых рядов?

— Шагов двести… Луки?

— Конечно! Я бы тоже встал на предельной дистанции и принялся нас расстреливать, если бы у меня лучников было больше, чем всех воинов в Южной армии.

— И что же нам делать? — вот теперь Гванук искренне запаниковал.

— А теперь нам предстоит познакомить их со всеми возможностями наших пушек. Чахун! По центральной группе — залп!

— Будет исполнено! — радостно завопил полковник Собачников, размахивая руками.

Над центральным реданом взметнулись сигнальные флажки, и через несколько вдохов все укрепления заволокло дымом, а юный адъютант практически оглох от грохота. Он уже знал: ядро летит гораздо дальше картечи. И точнее. Но одно ядро при точном попадании может убить и покалечить до трех-четырех врагов. При удачном рикошете можно вывести из строя до десятка человек. Но это при удачном. Плохой выстрел — это ноль убитых врагов. Немного может сделать одна пушка против многотысячного войска.

Но двадцать пушек?

Самураи Сибукавы уже начали обстрел из луков, когда позиции южан частично скрылись в дыму, а затем почти невидимые ядра начали разрывать на части воинов в самых непробиваемых доспехах. Они думали, что находятся практически вне досягаемости вражеского оружия, но оно косило воинов, как в первых рядах, так и в глубоком тылу! И от него не было защиты. Большая часть черно-багровых самураев смешалась и, как минимум, прекратила стрельбу.

— Заряжай! — надрывался Ли Чжонму на центральном редане.

Несмотря на густой дым, он тщательно следил, куда падали ядра, и сам уточнял наводку ближайших четырех пушек. На остальных реданах канонирам приходилось корректировать наводку самим. Командиры расчетов, один за другим, звонко выкрикивали команду «Готово!».

— Залп!

Вторая партия ядер внесла еще больший разлад в центральный отряд. Разумеется, два десятка пушек не могли остановить пару тысяч воинов. Если бы (как говаривал раньше старый генерал) нашелся находчивый командир, понявший, что стоять под обстрелом губительно. Если бы быстро придумал идти в стремительную атаку. Если бы его все сразу послушались. То всё могло закончиться печально для южан. Но в реальности самураи получили приказ идти на дистанцию выстрела и обстреливать глупого врага. Так приказал высший начальник, и как можно ослушаться его приказа?

А потому по черно-багровым прилетел и третий залп, и четвертый — после чего потери стали столь пугающими, что самураи невольно подались назад.

— Заряжай! — надсаживался Ли Чжонму, демоном войны носившийся по редану. — Выше стволы! Бейте дальше! Пусть они поймут, что от нас нигде нет спасения!

Какой старик⁈ В этом беснующемся генерале совсем не было видно признаков старости, разве кроме седины в волосах.

Пушки били навесом, а отход самураев Сибукавы всё больше превращался в бегство. Остальные отряды, которые тоже вышли на дистанцию обстрела, обнаружили, что центра их строя просто нет — и поневоле также начали отступление. Вся гигантская армия в растерянности ползла обратно к озеру!

— Это что… победа? — недоуменно спросил Гванук.

— Хотелось бы… — генерал, вдруг снова ставший изможденным стариком, со стоном опустился на лафет горячей пушки. — Но сильно сомневаюсь. Это, в лучшем случае, передышка. Чинъён! Поливай стволы и пошли людей за новыми зарядами.

Реданы вовсю готовились к второй атаке… и она началась гораздо раньше, чем хотелось бы южанам.

«Видимо, нашелся все-таки нужный командир» — со вздохом подумал Гванук.

Нашелся и пристыдил струсивших самураев! Заставил их развернуться, чтобы искупить свой позор. Этот командир следил за битвой: ведь стоя на склоне, ничего не утаить. Неведомый командир видел дымные всполохи, понимал, откуда бьют пушки. И еще он наверняка видел, что прикрывает их совсем узкая цепочка южан. Справа и слева стоят довольно крупные отряды, а вот по центру…

Какую глупость совершил чосонский бандит-генерал! — так наверняка думал ниппонский командир. И, если честно, Гванук был с ним немного согласен. Ведь, ладно бы, доверить защиту пушек Головорезам… Но там стояли Дуболомы! Вчерашние хакатские горожане и позавчерашние чосонские крестьяне! Которых бедняга Хван мучил странными приемами, а потом облачил в не менее странное снаряжение.

А черно-багровые самураи, усиленные новыми отрядами, уже вовсю мчались на Дубовый полк. Прямо со всей скорости! Пушки успели выстрелить по ним пару раз, и довольно метко, но теперь северян это не остановило. Они, не задерживаясь, миновали рубеж для стрельбы. Кто-то на ходу выпустил стрелу-другую, но это было несерьезно. Лакированная лава доспешных воинов неслась вперед (может, совсем чуть-чуть сбавив скорость — все-таки в горку приходилось бежать) — и вот уже Хван Сан и его ротавачаны начали что-то кричать обеспокоенно, пытаясь противопоставить Дубовый полк самурайской элите.

Конечно, страшно! Гванук сам видел, как несколько Дуболомов покинули строй и в ужасе принялись карабкаться на валы реданов — где хоть какая-то защита. Но большая часть замуштрованных подопечных Хвана с пугающей одинаковостью выполняли то, что им приказывали: какие-то непонятные движения со своими странными дубинами. Первая шеренга вообще зачем-то стала на колено.

Враги находятся уже в какой-то сотне шагов от них!

И тут как грохнуло!

Гванук замер в растерянности.

— Что⁈ Как…

Грохнули не пушки. Вернее, пушки тоже грохотали, но полковник Чахун по команде генерала приказал перенести огонь на дальние отряды северян на левом и правом флангах. Орудия сейчас палили реже и вразнобой. А тут невероятный, слитный и протяженный во времени грохот. Который исходил от Дуболомов. Да и клубы дыма, окутавшие строй пехоты, красноречиво говорили сами за себя. Грохот издал Дубовый полк. Но это были и не гранаты… Что еще за секрет вытащил из своей волшебной страны старый генерал?

Гванук смотрел, как первые две шеренги Дуболомов бодро вздели вверх свое оружие и переместились за спины третьей и четвертой. Те же повторили действия первых: часть встала на колено, все они навели свои дубины железной частью на врага и…