— Они же воины. Странно, что ты задаешь такой вопрос.

Мита вздохнул и послушно покивал головой: мол, виноват, ляпнул сдуру.

— Когда тебе они понадобятся?

— Через несколько дней. Я пришлю к тебе вестника заранее — просто пусть люди будут готовы. Раз уж у тебя мушкетеров больше, чем ружей, то отбери две сотни самых лучших.

Генерал и «полковник» поклонились друг другу, скрепляя соглашения.

— Обратно на совет не пойдешь? — на всякий случай уточнил Наполеон и увидел ожидаемый жест отрицания. — А я все-таки схожу. Мне у совета кое-что попросить нужно. Да и не мешает узнать, кто решится все-таки совет возглавить. Надо же мне понимать, с кем я дела в будущем буду вести.

И генерал максимально многозначительно посмотрел на Миту Хаату, давая понять, что первоначальный разговор он тоже помнит.

Переводчиком Гванук не работал уже давно — все-таки дву- и даже трехязыких в Южной армии теперь было в избытке. Но на этот раз комендант Дадзайфу Ли Сунмон вызвал именно его. И даже встретил на пороге штаба.

— Не хочу, чтобы лишние уши там присутствовали, — тихо сказал он, а лицо Ли Сунмона было таким тревожным, что у Гванука в животе невольно похолодело. — И перевод мне нужен максимально точный. Так что помоги, О.

Конечно, О поможет. Полковник с адъютантом прошли долгими коридорами в тихую неприметную комнату. В ней, кроме двух стражей из полка Стены, присутствовал только один человек. Судя, по внешнему виду — канонир. Грязный, оборванный и с как попало намотанной повязкой на левой ноге. Похоже, это один из немногих пушкарей-ниппонцев, таких на весь Собачий полк не больше десятка.

При виде больших начальников (Гванук тешил себя надеждой, что для простого канонира начальником является и он) тот попытался встать, но Ли Сунмон остановил беднягу жестом руки.

— Разгром, — в волнении, с трудом подбирая чосонские слова, заговорил пушкарь, даже не спрашивая дозволения. — Из всей батареи пятеро осталось… Коня добыли — я скакал вперед-вперед. Остальные — с остальными…

— Успокойся, — комендант уселся напротив канонира. — Говори на родном языке — твои слова переведут. Успокойся и расскажи всё с самого начала. В подробностях.

И вестник начал рассказывать.

— Войско четырех сюго шло на север страшно медленно. Мы-то думали, что всех станут задерживать наши пушки, но поверь, господин — мы двигались быстрее многих! Пехота Кикучи была самой медленной. Но главная беда в другом — среди князей сразу не было единства. То один сюго со всем своим войском встанет лагерем посреди дня, то другой. Канетомо Кикучи пытался заставить их идти, те не слушались. А время уходило. Они по разным вопросам спорили… ну, это мы от других слышали, господин. Говорят, особенно, Мицусада Сёни любил показать, как он независим от Кикучи. Отомо всегда оставался чуть в стороне. Мацуура был, наверное, единственный, кто Кикучи поддерживал… но и то до поры до времени.

Канонир перевел дыхание и на какое-то время уставился в никуда пустым взглядом.

— Первый замок мы очень легко взяли. И второй. И третий. Я не знаю, полковник Ли, нужно ли тут в подробностях рассказывать про штурмы? Всё было одинаково: наши пушки разбивали ворота, а потом туда входили войска четырех сюго. Настоящих сражений не было: каждый замок защищало по несколько сотен воинов. Но и добычи практически не было, все замки, как будто, кто вычистил…

— Вы слишком медленно шли, — понимающе кивнул Ли Сунмон. — Люди Оучи успевали вывезти ценности и увести нужные им войска.

— Воистину, — согласился пушкарь. — Каждый штурм превращался в драку за скудную добычу. Свои дрались со своими, после чего сюго устраивали споры еще на целый день. Многие князья пускались в погоню за беглецами, что увезли сокровища из замков. Иногда делали это против приказа командующего. Но так никого и не догнали… Я знаю, что мудрый Ли Чжонму запрещает во время войны грабить крестьян, которые служат вражеским даймё. Но это была другая война. Обозленные самураи, у которых добычи толком не было, грабили и сжигали всё, что встречалось им по пути. Разве что кроме монастырей. Постепенно мы забрались в самые горы, пушки еле пробирались по тропкам…

— А зачем ваш командующий выбрал такой путь?

— Наши князья шли за убегающими караванами с добычей. Ой!.. Я сейчас начинаю думать, господин, что это не мы выбирали путь. Это нас так вели люди Оучи! Манили добычей и вели туда, куда хотели.

Канонир потер ладонями измученное лицо.

— Там был четвертый замок — Хикосан. В сравнении с предыдущими — самый маленький. Но, поскольку стоял он на отвесных горах, то выглядел самым неприступным. К этому времени Сёни с Кикучи совершенно разругались. Главнокомандующий решил своего соперника наказать и не допустить к захвату крепости. Была у них все-таки надежда, что все богатства из предыдущих замков туда свезли. Отряды Тикуздена поставили позади, в самой долине — а та была на диво тесной. Вообще, Кикучи решил со всеми сюго не делиться. И поставил впереди только своих воинов, оттеснив силы князей Мацуура и Отомо. А потом велел нам стрелять…

Вестнику не хватало сил говорить долго и без пауз. В очередной раз, переведя дух, он продолжил.

— Если честно, запасы пороха у нас были уже не так велики. Наш ротавачана даже сказал Канетомо, что, если жечь его на каждом замке, можно не закончить поход. Ведь самые главные базы Оучи еще впереди, у побережья. Главнокомандующий велел ему заткнуться и делать свою работу. Мы легко выбили первые ворота на нижнем уровне, войска из Хиго двинулись на приступ, но неожиданно получили серьезный отпор. Оказывается, в этом замке сидел немаленький гарнизон. Кикучи сам повел своих воинов в новую атаку…

Канонир снова начал волноваться, вспоминая минувшее сражение.

— В это время из одного ущелья потекла настоящая река из воинов! Тысячи и тысячи! Эти Оучи, видимо, всё лето перевозили свои отряды с Хонсю. Они оставили без защиты прочие замки своей провинции и собрали всех в одном месте. А потом заманили нас туда, куда им было нужно… Эти тысячи сходу напали на отряды Сёни, теснившиеся внизу. У Мицусады сил было явно меньше, тем не менее, он принял бой, надеясь на скорую помощь. Только вот Канетомо Кикучи дрался у стен Хикосана. Ближе всех к схватке был Мацуура… но его воины не двигались. Никто не помогал отрядам из Тикудзена.

Снова пауза.

— Видимо, сюго Мицусада понял, что его бросили и начал отводить свои силы на запад. Удивительно, но войска из низин их почти не преследовали. Вместо этого эти тысячи пошли к Хикосану. Теперь под ударом оказался Мацуура. Большая часть вражеского войска сцепилась с отрядами Хидзена, но не меньше тысячи двинулись прямо на нас! Мы, конечно, успели развернуть орудия. И даже дали пару картечных залпов. Но всего четыре пушки, полковник… Кикучи на дал нам время возвести полевые укрепления. Никакого прикрытия у нас не было. Все люди Мацуура сражались, Канетомо Кикучи уже понял, что за спиной у него проблемы и начал разворачивать отряды, но тех не хватало. Сёни… Он, собирал свои силы на склонах гор и, наверное, радовался, видя, что теперь избивают Мацуура. Ну и нашу батарею заодно.

Канонир наверняка сейчас вспоминал своих товарищей.

— Все пушки были захвачены. Ядра, картечные заряды, порох — всё. Мы дрались у орудий, и почти всех перебили. Хотя, я видел, что Оучи пытаются захватывать Псов в плен. Может быть, даже кого-то захватили — я не видел. Зато видел Отомо — они стояли не так и далеко. Никто на них не нападал… Но Отомо решили уйти. Они бы и ушли — да на них вдруг тоже навалился враг! Еще один большой отряд появился с востока. Эти воины расположились выше позиций Отомо и принялись засыпать тех стрелами. В это время наша батарея полностью пала, только нескольких человек спасли воины из Хиго — и главное войско Кикучи оказалось зажато с двух сторон под стенами Хикосана. После этого главнокомандующий дал сигнал отступать.

Вздох.

— Отомо только сильнее ускорились. Мацуура начали двигаться к центру. Отрядам Кикучи (и нам, пяти выжившим Псам) было труднее всего. Враги с двух сторон, поневоле к кому-то спиной придется повернуться. Но тут все-таки помог Мицусада Сёни: ударил по низинным отрядам, помог организовать прорыв — так Кикучи и большая часть войск Мацууры вырвались. Какое-то время Оучи нас преследовали, но затем оставили в покое. Всё-таки их было не так много. Вечером было совещание князей. Я слышал, что Канетомо хотел перевести дух, собраться с силами и ударить снова, но Сёни просто молча встал и ушел с совета. А утром увел все свои отряды. Отомо сразу бежали на восток, в свои земли… Кикучи и Мацуура отошли на юг, в самый большой из ранее захваченных замков. Главнокомандующий надеялся отсидеться там, надеялся, что трусы одумаются и вернутся, что подойдет помощь. Но через два дня стало известно, что Оучи идут всеми своими силами, что они уже близко — и Канетомо приказал отступать. Вот после этого я взял коня и устремился сюда.