— Понял, мой генерал! Сделаю! По отчету дальше: мне осталось набрать…

— Погоди. У меня к тебе серьезный разговор. Мы сейчас будем твой полк переформировывать.

Хван Сан моментально напрягся.

— Да, успокойся. Будем делать его сильнее. Помнишь прошлый бой? Ну да, о чем я… Понимаешь, какая слабость там вскрылась? — щеголь грустно кивнул. — Вот именно: штыков против самураев маловато. Так что нам нужна поддержка из латников с пиками. Смотри, — он вынул лист бумаги, макнул кисть в тушь и начал чертить. — Сохраняем наши четыре шеренги и добавляем пятую. Крепкие ребята, в хорошем доспехе и с длинным копьем. Изначально они стоят позади. Но, в случае приближения врага, выходят вперед ставят пики вот так, — он схематично набросал рисунок пикинера с приставленным к задней пятке оружием. — А мушкетеры им помогают со штыками. Получается, в каждой роте на сто стрелков будет двадцать пять пикинеров.

— Значит, первых меньше будет? — нахмурился полковник. — Мы же потеряем в убойности залпа!

— Зато сохраним больше стрелков, — кивнул Наполеон. — Но это еще не все. Я хочу для Дубового полка использовать одно местное достижение. На каждую роту тебе придется добавить по 25 носильщиков. То есть, тоже по одному на ряд. Может быть, они будут носить какое-нибудь ротное снаряжение — ты это уже сам продумай и проект мне предоставь — но главное, двое носильщиков в бою должны носить переносной разборный дощатый щит.

«Старый генерал» снова принялся рисовать.

— Смотри: перед боем они собирают щит и ставят впереди. Один щит на два ряда. Мушкетеры стреляют, выглядывая по обе стороны от него.

— Левым будет неудобно это делать, — Хван снова в сомнении чесал нос.

— Согласен, — вздохнул Наполеон. — Левому ряду придется сильнее выступать из-за щита. Но все-таки защита. Особенно, для перезаряжающих.

Они еще какое-то время крутили новую схему и так, и этак. Решили, что в носильщики как раз можно определять ненадежных новобранцев. А еще их стоит учить обращению с пикой. Ведь в новой тактике пикинерам предстоит умирать первыми.

— Совсем по-другому бой будем вести, — неспешно протянул полковник Хван.

— Верно. Нужно придумать новые команды, многократно проделать перестроения на полигоне… Придется заново учить весь полк, Хван! А еще он у тебя расширится — 960 человек в шести ротах. 600 мушкетеров, по 150 пикинеров и носильщиков. Кроме того, тебе надо ввести еще одну роту — учебную. Отбери туда грамотных командиров и самых лучших инструкторов. Когда Ли Сунмон вернется — попрошу его выделить тебе опытных копейщиков для обучения. Командиры, инструкторы, охрана — человек сорок хватит. Учебная рота будет постоянно находиться на Ноконошиме и постоянно обучать новобранцев — от сотни до трехсот человек.

Тут у полковника глаза загорелись. Новый принцип обновления полка ему явно понравился.

— У тебя два дня на подготовку, Хван. Собери ротавачан, обсудите детали, сформируйте списки кандидатов. А затем распредели выживших мушкетеров по новому штату. Думаю, нехватка стрелков станет минимальной, потребуются, в основном, пикинеры и носильщики.

Окрыленный новыми возможностями Хван Сан ушел, а в двери сразу же появилась лунное лицо Иваты.

— Чхве Сук уже ждет, сиятельный.

— Сейчас. Дай мне немного времени подготовиться — и запускай.

С Монголом предстоял гораздо более сложный разговор — потребуются все записи, над которыми Наполеон работал уже не одну неделю. И самое печальное — сам был не уверен в правильности суждений. У Южной армии много сильных сторон. Отличная артиллерия и стрелки, хорошая тяжелая пехота и сносная конница (хотя, копейный бой приживается вяло). Казна пополняется достаточно уверенно, производственная база уже неплохо работает… Но есть два совершенно слабых места у армии: медицина и разведка (точнее, даже — тайная служба).

О первом «старый генерал» думал давно, но совершенно не знал, как подступиться к этой проблеме. Чосонцы (и ниппонцы) как-то лечили сами себя, в ротах и полках были знахари, которые применяли совершенно неведомые Наполеону зелья и способы лечения. Но как-то те работали… И вмешиваться в эту систему было просто боязно.

А вот о тайной службе он по-настоящему задумался, лишь заняв Дадзайфу и объединившись с Хакатой. Южная армия оказалась в чужой стране, исключительно враждебной. Даже четыре провинции, которые Наполеон нарисовал в своих фантазиях, это ооочень относительно верные земли. Ниппонцы себе на уме, у каждого князя несколько уровней тайных целей, все переплетены линиями вражды или кровных уз — и «мудрый» «Ли Чжонму» ни черта в этой паутине не понимал! Всё, что удавалось вызнать: сообщали хакатцы. Разумеется, только то, что они хотели и считали нужным сообщить.

Очень нужна была тайная служба.

…Монгол Сук вошел в покои генерала вразвалочку на своих кривых ногах. Поклонился и плюхнулся на циновки.

— Чхве Сук, — начал без предисловий Наполеон. — Твой полк — самый маленький в Южной армии. А задач на нем висит слишком много. Я хочу, чтобы твоя конная рота превратилась в настоящий полк. Но и добавлю тебе задач. Теперь у тебя будет три роты. Первой предстоит заниматься охраной меня и нашей базы на Ноконошиме. Отбери в нее лучших воинов, в основном, чосонцев. Если будут ниппонцы, то самые проверенные. Кого-то можно добавить из Головорезов или Стеновиков. Преданность и воинское мастерство — вот главные критерии.

Сук кивнул.

— Вторая рота займется только боевой разведкой. Вот сюда набирай местных, не жалея. Тоже надежных, но знающих разные места Тиндэя, отличных наездников, умелых следопытов. Эта рота будет оберегать Южную армию в походах.

Сук снова молча кивнул.

— А вот третья рота — это будет рота-призрак. В ней будет состоять один человек… и сотни тайных невидимок. Этой роте предстоит стать глазами и ушами по всему Тиндэю.

И Наполеон объяснил Монголу необходимость тайной службы и ее задачи.

— Пока нужен всего один человек. Но человек особый. Умный, умеющий хранить тайны, понимающий людей. Управляющий людьми. А еще он должен быть не ниппонцем, но знающим Ниппон.

На этот раз Сук долго не кивал.

— Таких людей — один на десять тысяч, мой генерал. Не знаю… Кажется, у меня есть подходящий человек, но я не уверен, что хочу тебе его рекомендовать, сиятельный.

— Расскажи!

— Мэй Ёнми с севера, из провинции Пхёнан. Его отец — был торговцем из Мин, потому такая фамилия. Зато нет большой родни. Он попал ко мне не из Головорезов, а из крестьянского сброда. Воевать вовсе не умел, но отлично ездил верхом.

— Не заставляй меня думать, что ты просто хочешь избавиться от неумехи.

— Неумехи? — Монгол усмехнулся. — Этот торгаш без боевого опыта успел стать в моей роте десятником. И я зову его тогда, когда от тебя, сиятельный, приходят самые необычные задания. Он очень осторожный. Не знаю, что больше к нему испытывает его десяток — уважение или страх. Мэй отлично считает, владеет ханчой. Немного знает ниппонский… и все эти месяцы на Тиндэе старательно изучает этот язык. Сам.

— И все-таки имеется какое-то «но»?

— От тебя ничего не укрыть, сиятельный. Мэй Ёнми полон талантов… но я стараюсь никогда не поворачиваться к нему спиной. Не в буквальном смысле, конечно! Хотя… Если он почувствует выгоду, то без сомнения всадит нож мне в спину. Он — мошенник, мой генерал. В самой его сути — хитрить и обманывать. Он всюду норовит извлечь выгоду. Я слежу за ним пристально, но он нередко обводит меня вокруг пальца. Это тоже таланты, подходящие для твоих целей, но можно ли такому доверять?

Наполеон крепко задумался.

— Пришли его ко мне завтра.

…Тело Мэй Ёнми мало подходило для воителя — слишком щуплое и даже хрупкое. А лицо еще меньше подходило для жулика — широкое и добродушное. Даже простоватое. Но полукровка были и воином, и жуликом.

— Если ты мне скажешь «да», Мэй, то завтра же перестанешь быть десятником. Я придумаю тебе какую-нибудь тыловую должность при полковнике Суке с хорошим содержанием. Тебе не придется больше ходить в походы и рисковать жизнью. Ты начнешь другую войну. Тебе предстоит создать тайную армию. Армию людей, которые будут тебе сообщать всё важное, как о наших врагах, так и о наших друзьях. А ты — сообщать мне.