Быстро обувшись, накинув дурумаги, он кинулся искать Ли Сунмона. Тот был уже на облюбованной восточной башенке, равно как и почти все полковники.

— Что-то ты разомлел без генерала, О! — с непривычно широкой улыбкой поприветствовал он адъютанта. Кажется, и его, и всех вокруг только обрадовало появление врага. — При нем-то порасторопней носился.

И комендант быстро перешел к делу. Темная масса вражеской армии виднелась далеко на востоке, у самых предгорий. Понять ее размеры пока не представлялось возможным. Но у Южной армии имелись особые глаза и уши.

— Монгол, твои люди сосчитали их?

— Примерно, — кривоногий полковник Сук вышел немного вперед. — Их всадники еще вчера появились, вынюхивали всё в долине. Я думаю, выясняли: остались ли у нас Кикучи с Мацуурой. А когда поняли, то помчались назад, докладывать. А я на их пути тайные посты установил. Еще не все вернулись, но получается, что у Оучи от восьми до девяти тысяч. Все-таки наши сюго их ощутимо потрепали. Правда, побитых нет, все здоровые, оружие и доспехи справные. Видимо, раненых оставили позади. Самураев довольно много, наверное, около трети. Но не все конные. Да! — он вдруг спохватился. — Видели наши пушки! Их тащат сюда!

— Странно, — удивился комендант. — Неужели они уже научились ими пользоваться?

— У них могут быть наши пленные канониры, — напомнил Гванук.

— Ладно, разберемся, — отмахнулся Ли Сунмон. — Теперь посмотрим, что имеется у нас.

Началась привычная и отработанная рутина: каждый полковник вставал и называл точное число готовых к бою людей, а также раненых, больных, отсутствующих. Уточнял, как в его полку с оружием, боеприпасами. А комендант Ли Сунмон цифрами тайного языка заносил это всё на бумагу. Внизу, под столбиком чисел, вышло почти 4200 воинов. Замок был забит солдатами под завязку. Другое дело, что имеющаяся армия была малопригодна именно для обороны крепостей. Наибольшее число бойцов представлял практически слившийся воедино лучно-копейный полк Бамбука и Стены: 10 рот и 1400 обученных бойцов. А вот дальше были крохи. У Чхве Сука Монгола имелась только одна конная разведрота; от полка Пса осталось всего три большие мортиры и пара десятков канониров; по две роты Головорезов и Дуболомов и все — без командиров. Зато имелся полный полк Гото Ариты — шесть рот, 850 всадников. Всадников! Которых в осаде толком не используешь. И более тысячи Щеголей — семь рот новых, толком не обученных и в боях не проверенных солдат.

Гванук вдруг понял, что два полных полка из трех — полностью ниппонские. А, если учесть, что и в других подразделениях имелось немало местных рекрутов, то выходило, что в Южной армии (ну, той части, что осталась в Даздайфу) чуть ли не две трети ниппонцев!

Ли Сунмон долго рассматривал полученный список, переводил взгляд с него на план замка, потом обратно. Вздыхал.

— Послушай-ка, О! — окликнул он адъютанта. — Мне понадобится твоя помощь.

— Конечно, комендант! — радостно вскинулся Гванук.

— Поручаю тебе командование сводным полком Головорезов и Дуболомов.

— Что?

— Да ты не пугайся. Видишь, ситуация тяжелая. Сиятельный нас почти обезглавил, забрал и Чахуна, и Угиля. Ыльхве придется практически двумя полками командовать. Людей нет. А ты при штабе с самой высадки, в управлении боем участвовал, с огнестрельным оружием знаком хорошо. И к Головорезам особый подход имеешь.

— Но я же…

— Говорю тебе, не бойся. Ведь всего четыре роты. Хотя… — Ли Сунмон повернулся в другую сторону. — Канетомо Кикучи! Тебе нужно сразу после заседания штаба отобрать всех своих стрелков из ружей, определить для них командира — и передать в распоряжение О Гванука.

— Как⁈ — вспыхнувший командир Щеголей даже вскочил. — Почему? У меня на весь полк их меньше сотни!

— Почему? — переспросил Ли Сунмон, хмурясь, но взял себя в руки. — Полковник Кикучи! Ответом на твой вопрос является следующее: старший по званию дал тебе приказ! Это понятно? Но я объясню дополнительно, так как важно, чтобы все здесь понимали свои задачи. Для обороны очень нужны мушкетеры, но у нас их мало. Мы не сможем прикрыть ими все стены разом. Поэтому все мушкетеры и Головорезы станут нашим резервом. Адъютант О будет держать их наготове и вводить в бой там, где помощь ружейного огня станет наиболее необходимой. Это всем понятно?

Члены штаба молча кивнули.

После этого Ли Сунмон начал расставлять полки и роты по участкам обороны. Гванук обратил внимание, что Щеголей комендант поставил на северо-западе и севере, где новые укрепления были практически закончены.

«Самым слабым — самое надежное место» — догадался адъютант и увидел, что Ли Сунмон подзывает его к себе.

— Помнишь, где стоял резерв в прошлую осаду, О? — начал комендант. — Определи там место для каждой из своих рот. Перемежай Головорезов и стрелков. Достань из погребов запасы пороха и свинца и расставь поблизости от воинов. Но в безопасном месте! И караулы к ним приставь. Наметь путь к стенам во всех направлениях. Обговори это с ротавачанми, чтобы каждый отряд знал, куда бежать, и мог быстро прийти на помощь. Задача понятна?

Гванук кивнул, надеясь, что выглядит хоть вполовину также уверенно, как и остальные полковники. А потом кинулся исполнять, так как у Ли Сунмона оставалась еще куча дел.

…По счастью, у него (как и у всех защитников) оказалась еще и куча времени. Оучи хорошо помнили свою прошлую попытку захвата Дадзайфу, так что лезть под ядра и гранаты опасались. Практически весь первый день их войско медленно двигалось по большой дуге вокруг замка, обходя его с юга. Наблюдательные посты они поставили со всех сторон, а вот основная часть войска сдвинулась к самой середине долины.

— Так они и к Хакате подберутся, — заволновался Гванук. — Сунмон, ты не боишься, что они на город нападут?

— Не думаю. В прошлый раз мы уже показали их генералу, что не стоит к нам поворачиваться спиной. Даже если сейчас ими другой командует, то он должен знать о той войне. Но я был бы даже рад, если Оучи совершат такую глупость. Хаката уже гораздо лучше укреплена, там почти три тысячи ополчения. Ввяжись северяне в бой на окраине города, мы бы так их с заду прихлопнули! Такой бой закончится скорой победой.

Увы, командир войска Оучи не совершил подобной ошибки. Лишь разбил лагерь так, чтобы полностью перерезать сообщение между Хакатой и Дадзайфу.

А затем наступили два дня тишины. Ну, почти полной тишины. Небольшие отряды всадников в несколько сотен самураев выезжали к замку на расстояние выстрела, носились вокруг, метали стрелы за стены, в том числе, и горящие.

— Пушек боятся, — усмехался Ли Сунмон. — Провоцируют нас на стрельбу, проверяют, где они стоят.

— Так они скоро поймут, что у нас пушек нет.

— Наверное… — протянул комендант. — Рано или поздно.

— Надо их отвлечь! — вклинился Гото Арита. — Сунмон! Выпусти нас против этих! Чтобы не слишком зарывались.

Комендант кивнул. Вскоре конный полк Ариты атаковал один из отрядов Оучи. Две роты — копейная и лучная — вырвались из юго-западных ворот замка. Они сразу растянулись широкой линией с севера на юг, чтобы отрезать вражеские сотни от основного лагеря. А из восточных вышли еще две роты — и атаковали противника. Самураи Оучи боя не приняли, сразу начали отходить на крестьянские поля за рекой. Кто-то кого-то подстрелил, но пока особого перевеса не было заметно. Но роты Ариты постепенно сжимали клещи вокруг всадников с севера и рано или поздно их уничтожат. Если не стрелами, то копейным ударом.

— Смотрите! — раздалось сразу несколько голосов со стен, где стояли сотни зрителей схватки.

Сверху было неплохо видно, как забурлил лагерь Оучи, и острыми стрелами потянулись от него всадники. Сотни и сотни, может быть даже тысячи! Все — явно заранее готовые к бою.

— Ждали! — стукнул кулаком по бревну Ли Сунмон. — Хотели убедиться, что наши точно вышли — и атакуют! Сигнальте отход!

Охотник сам стал добычей. Гванук слышал, что на севере Чосона так случалось с теми, кто пытался выследить страшного зверя тигра. Пока человек шел по следу, полосатый зверь обходил его по кругу и заходил со спины.