Я замерла, чувствуя, как желудок болезненно сжимается.

– Надеюсь, она быстро сделает свою работу, если вообще на это способна, и уберется восвояси. – Он гнусно хмыкнул после паузы, видимо, в ответ на какую-то реплику Харпер. – Нет, можешь не волноваться: никаких воспоминаний и возрождения старых чувств. Да и не было тогда никаких чувств, просто гормоны играли.

Желчь поднялась по пищеводу и разлилась горечью во рту. Не было никаких чувств, говоришь? Как же ты мне надоел, Сэм, смеяться над моей работой и обесценивать ее. В какого же ханжу ты превратился! Просто гормоны играли…

– Ладно, хорошо тебе провести время в Лондоне. – Еще одна пауза, во время которой я развернулась, чтобы уйти. – И я тебя.

А я тебя больше нет!

Яркий луч солнца полоснул по закрытым векам, мучительно и неотвратимо стаскивая с меня сон. Голова трещала. Я застонала и накрыла лицо подушкой, надеясь снова уснуть. После подслушанного разговора я проплакала всю ночь и отключилась только под утро. Мужчина, которого я любила с шестнадцати лет, оказался настоящим кретином. Его жестокие слова снова всплыли в памяти, и я сильнее прижала к себе клешню омара, чтобы заглушить крик злости и разочарования.

Черт. Ни о каком сне не могло идти и речи, пока я не напьюсь и не приму обезболивающее, чтобы унять тупую головную боль, из-за которой уши словно заложило ватой. Я поднялась с кровати и потащила сопротивляющееся тело в ванную, где оставила косметичку, в кармашке которой находилась дорожная аптечка: одна таблетка аспирина и пластырь. Зевая, надавила на ручку и открыла дверь.

– Твою мать! – воскликнула я, широко распахнув глаза.

На пушистом синем коврике посреди ванной стоял Сэм. Абсолютно голый. В клубах пара его влажная кожа, бронзовая от загара, блестела, а с мокрых волос капала вода. Она стекала по его плечам, теряясь в завитках темных волос на груди. Мой взгляд скользнул по его прессу с шестью четко очерченными кубиками до темной полоски волос, ведущей от пупка до…

– Черт! – Я быстро зажмурилась, хотя все равно успела увидеть Сэма во всей его мужественной красоте.

Несмотря на злость и смущение, дыхание сбилось от восторга, а мозг начал превращаться в мягкое маслице. Реакция совершенно неуместная и не подобающая зрелой женщине, которой я, несомненно, являлась. И к тому же оскорбленной.

– Тебя стучать не учили? – недовольно спросил Сэм.

Не открывая глаз, я ответила встречным вопросом:

– А тебя не учили спрашивать, можешь ли ты воспользоваться чьей-то ванной?

Послышались его шаги, а затем шорох полотенца.

– Вообще-то это моя ванная. И после душа я собираюсь одеться в моей гардеробной.

Он делал ударения на слове «моя», а его голос сквозил иронией. У меня заполыхали уши от собственной глупости, на которую он не преминул указать, но сдаваться я не собиралась.

– Ты сказал, я могу оставаться тут столько, сколько захочу, и что ночевать ты будешь в библиотеке.

– Что полностью соответствует действительности. Или ты нашла меня в кровати под одним с тобой одеялом?

– Еще чего!

– Можешь открыть глаза, самое интересное ты уже увидела, – хмыкнул Сэм.

Я слегка приоткрыла один глаз и удостоверилась, что он в самом деле повязал вокруг бедер белое полотенце. Оно красиво обрисовывало его мускулистые ноги и подозрительно выпирающий… Я резко вскинула глаза к потолку и уставилась на лепнину вокруг золотой лампы.

– Ничего я не видела, а самое главное – и видеть не хотела, – фыркнула я. – И вообще, как тебе не стыдно, шарахаться по спальне, в которой спит другой человек?

– Я постучал трижды, но ты так храпела, что весь дом ходил ходуном.

– Я не храплю! – воскликнула я. – Как бы то ни было… Мог бы и подождать, пока встану.

– На часах восемь утра. Мне пора на работу, а я не люблю убивать людей несвежим дыханием.

Сэм повернулся к раковине и принялся выдавливать зубную пасту на щетку. Я позволила себе посмотреть на его спину. Темные мокрые волосы достигали нижнего шейного позвонка. На левом плече рассыпались четыре родинки, которые я когда-то считала, одаривая каждую поцелуем. Под узкой талией заманчиво блестели две ямочки, а полотенце подчеркивало крепкие ягодицы. Так бы и укусила. Стоп! Что? Я тряхнула головой, к своему ужасу осознав, что мигрень непостижимым образом испарилась, и быстро подняла глаза к зеркалу. В его отражении Сэм смотрел прямо на меня, а значит, прекрасно видел, как я пялилась на его задницу. На губах заиграла самодовольная полуулыбка, которую мне сразу захотелось стереть пощечиной. Придурок. Пусть не думает, что сможет вертеть мной как раньше, когда я была глупой шестнадцатилетней девчонкой, к которой он, оказывается, даже чувств никаких не испытывал.

– Боюсь, что у тебя есть другие способы убивать людей. Например, словами.

Продолжая чистить зубы, он вскинул брови, как бы прося пояснить, но я протянула руку ладонью вверх и сказала:

– Дай мне ключ от двери в спальню, чтобы завтра я могла закрыть ее и избавиться от неприятных сюрпризов.

Сплюнув зубную пасту в раковину и прополоскав рот, Сэм обернулся ко мне.

– В какое место, по твоему мнению, я засунул ключ, если на мне одно полотенце?

Я закатила глаза.

– Это был метафорический жест.

Сэм хмыкнул и подошел ко мне. Ни его полотенце, ни моя пижама не могли стать достаточно надежной преградой между нами. Каждая клеточка моего тела ощущала его присутствие. Кровь начала быстрее бежать по венам. Кончики пальцев покалывало от желания коснуться завитков темных волос на его груди. И я ненавидела себя за эту слабость.

– Боишься, что я потревожу твой чуткий сон? – ехидно уточнил он. – Честно говоря, я начинаю беспокоиться о твоем здоровье.

– Я не храплю! – вспылила я и ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Это ты всегда храпел и пускал слюни на подушку. С тобой невозможно было спать!

И все-таки прикасаться к нему было ошибкой. Большой ошибкой. Потому что жар его тела мгновенно перекинулся на меня. Я попыталась отдернуть руку, но Сэм молниеносно перехватил мое запястье. Его глаза потемнели и смотрели так, будто могли видеть, что творится у меня в душе.

– Ты не спала рядом со мной совсем по другой причине, – хрипло прошептал он.

Мое сердцебиение подскочило до миллиона ударов в минуту, потому что да, черт побери, Сэм был прав.

– Вовсе нет! – заупрямилась я, хотя в памяти всплыли картины, подтверждающие его слова.

В выходные или на каникулах, когда Сэм возвращался из Оксфорда, я вообще не смыкала глаз. Мы так скучали за время разлуки, что срывали одежду друг с друга еще в порту, и дай боже, если успевали доехать до его особняка. А чаще всего мы направлялись именно туда. Моя комната в родительском отеле больше походила на каморку, потому что в лучших помещениях располагались номера для гостей. Так что в спальне Сэма я была частой гостьей. Если мы вообще до нее добирались. Иногда мы делали вынужденную остановку в гостиной, столовой, библиотеке и даже в беседке в саду. И эта остановка была далеко не единственной, иногда я насчитывала до четырех в день.

– Ты все помнишь, – пробормотал Сэм, склонившись ко мне.

Его дыхание коснулось моего уха, посылая волны мурашек вниз по спине. Сэм был так близко, что я боялась сделать вдох, чтобы не коснуться затвердевшими сосками его обнаженной и все еще немного влажной груди. Темные завитки волос блестели и как будто просили, чтобы я поиграла ими, как любила делать раньше. И как, может быть, теперь любит делать Харпер? Эта мысль мигом охладила меня.

– Отпусти, – потребовала я, вырываясь. – У тебя есть девушка!

Сэм убрал руку и обошел меня стороной. Уже на пороге гардеробной он кинул взгляд через плечо.

– А у тебя жених. Или ты про него уже забыла?

Краска бросилась в лицо. Я ведь и правда совсем позабыла выдуманного жениха. Нужно будет спросить у Кейт, как поживает ее прекрасный фотошоп.