– Чья бы корова мычала! – вспылила я.

– Про коров я мало знаю. Это ты у нас эксперт, – съязвил Сэм. – А нет, подожди, как тебя все называют? Фермерская сваха!

Я сжала кулаки, чтобы не залепить ему пощечину. Из его уст эти слова звучали в миллион раз хуже, чем в моей голове. И он это знал! И специально ударил в самое больное. Кретин! Но если он думает, что я подожмут хвост и убегу, то не на ту нарвался.

– И это говоришь ты? Болотный лорд! Вот кто ты! Повелеваешь своими тремя квадратными сантиметрами и думаешь, что тебе есть чем гордиться!

Ноздри Сэма гневно раздулись.

– Никогда не думал, что ты станешь бессердечной стервой, – отчеканил Сэм. – Но может быть, я всегда любил другую Роуз. Которую сам себе придумал и которой никогда не существовало.

Повисла пауза. Воздух между нами стал настолько холодным, что мог треснуть, как лед. Мне показалось, что Сэм собирается еще что-то сказать, но, стиснув зубы, он развернулся, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

Следующие три дня превратились в монотонную череду событий, бесцветных, словно их покрыл слой пепла. По утрам мы с Джейми завтракали в компании Роберта и Мэри. Они вели подчеркнуто вежливые разговоры о ремонте кровли, который должен был завершиться со дня на день. О Сэме мы не говорили. Да и зачем? У этой истории уже был написан конец: Сэм ночевал у Харпер в городском доме и совсем не появлялся в особняке.

Если бы кто-то спросил меня, как выглядит ад, я бы без раздумий ответила: жить под одной крышей с родителями бывшего и знать, что он спит с другой. Конечно, было бы проще вернуться в Лондон и забыть все, как страшный сон, но я хотела помочь олдернийцам.

Большую часть дня мы с Джейми проводили на съемках: дополняли материал из рыбного ресторанчика и цветочного магазина кадрами из бухт и интервью с рыбаками. Стефан, один из тех, чья лодка сильно пострадала во время шторма, философски заметил: «Море дает, море забирает».

Работа помогала немного отвлечься, но, что бы я ни делала, часть меня все равно думала о ссоре с Сэмом. Я не могла объяснить, откуда взялись те ужасные оскорбления, которые я бросила Сэму в лицо. «Болотный лорд»? Я ведь не думала так о нем. Его самоотверженную работу было невозможно переоценить. Вместо того, чтобы нормально поговорить с ним, я закатила истерику и снова наврала про жениха. Да и Сэм хорош. Ударил по самому больному.

Семь лет назад, позвав замуж и надев кольцо мне на палец, Сэм начал взахлеб рассказывать, как сказочно мы заживем на Олдерни после завершения моей учебы в Голдсмите. Он нарисовал такую картинку, в которой не было места моей работе на Би-би-си. Предложение вдруг показалось приговором, а кольцо на пальце – оковами. Я завелась с пол-оборота, обвинила его в эгоизме и кинула кольцо в его раскрытые ладони. Сэм не остался в долгу. На нас обоих словно что-то нашло. Мы подливали масла в огонь, пока тлеющий костер не превратил все вокруг в пепелище.

И вот снова. С пугающей точностью мы повторили нашу первую ссору. Однако, как и Стефан, я пыталась увидеть что-то хорошее в произошедшем. Теперь я могла без оглядки строить карьеру в Лондоне.

На следующий день после выхода второго выпуска Гарри похвалил нас с Джейми в своей неповторимой манере.

«Энн влюбилась в ваш чертов остров. И пусть вам обоим будет стыдно, потому что вместо жаркой Греции в свой законный отпуск я буду морозить свою задницу в Англии.

P. S. Начальство в восторге от квот. Второй выпуск посмотрело 3,2 миллиона телезрителей. Для слота в 16:30 – шикарно. Благотворительный телемарафон поставили в прайм-тайм. Ждем не меньше десяти миллионов».

Правильно говорят: не везет в картах, повезет в любви. Правда, у меня было в точности да наоборот.

Третий выпуск мы решили назвать «Между прошлым и будущим», посвятив его оставшимся достопримечательностям и инновационным проектам, направленным на улучшение жизни олдернийцев. Подготовив для Хью пояснительную записку, я с ужасом осознала, что первые я посещала вместе с Сэмом, а вторые были связаны с его деятельностью на посту руководителя отдела экономического развития.

Господи Иисусе, куда бы я ни пошла, что бы ни делала, все на Олдерни напоминало о Сэме. И это попросту убивало меня, несмотря на решение сконцентрироваться на плюсах нашего расставания.

Отправив около восьми вечера материал для третьего выпуска Хью, я собрала все для шитья и спустилась в гостиную. Еще пару дней – и костюм готов. Осталось самое сложное: панцирь и капюшон с усиками. Роберт и Мэри уже поднялись в свои покои, а Джейми валялся у себя в комнате и смотрел телевизор. Погладив Барни у камина, я уже хотела устроиться в глубоком кресле, когда в кармане джинсов задребезжал телефон. Сложив ткань и иголки с нитками на журнальный столик, я взглянула на экран.

Я чуть не выронила телефон. В этом не было ничего удивительного – женщины рожали детей. Но Кейт никогда не заикалась про второго.

Я села в глубокое кресло перед камином и взяла красную ткань для панциря омара. Пора было оттачивать мастерство, ведь через пару лет мне нужно будет шить по два костюма к каждому празднику. Для любимых, но чужих детей. Эта мысль больно ужалила меня.

Тишину пронзил дверной звонок. С тканью и иголкой в руках я пошла открывать дверь, не имея ни малейшего представления, кто это может быть. На пороге оказалась мама, и у нее разве что пар не шел из ушей.

– Роуз Франсуаза де Леви, – с упреком сказала она. – Почему ты от меня прячешься?

– Я не прячусь.

Я ее избегала. И вообще всех в Сент-Энн, кто стал бы задавать вопросы про нас с Сэмом. Кстати, мое решение обедать у Мэттью тоже пришлось пересмотреть. Я до ужаса боялась увидеть, как Сэм в обнимку с Харпер выходит из своего городского дома.

Мама сложила руки поверх стеганой куртки.

– Я знаю тебя как облупленную.

– У меня правда много работы. – Я подняла иголку с красной ниткой. – А еще надо в срок закончить костюм для Льюиса.

Мама иронично изогнула брови. Ее не проведешь такими отмазками.

– Тебе помочь?

Я закусила губу. Она все равно докопается до правды, и лучше это делать не на холодном ветру, а у разожженного камина.

– Было бы здорово.

Час спустя мы с ней сидели в гостиной Стоунов и в четыре руки шили панцирь омара. И все это время мама молчала. Я не знаю, откуда взялась новая тактика – обычно мама изводила меня вопросами, – но она сработала.

– Скажи уже, о чем ты думаешь, – взмолилась я.

Мама хмыкнула, не поднимая глаз.

– Мэри сказала, что последние шесть дней Сэм ночевал в администрации.

– Как это? – опешила я, а у самой чуть сердце из груди не выскочило.

При слове «администрация» мои руки дрогнули. Катушка с нитками скатилась с колен и шлепнулась на Барни, который лежал у меня в ногах. Пес дернулся, и я успокаивающе потрепала его за ухом.

– Не вылезает из кабинета, работает круглыми сутками. Спит там, ест там.

– Что он там ест?

– Еду? – пожала плечами мама. Ее руки порхали над тканью в несколько раз быстрее моих. – Он ее у Мэттью заказывает.

Я знала, что не должна задавать следующий вопрос, но не могла сдержаться:

– Ты не знаешь, почему он не ночует дома у Харпер?