Я взяла из шкафа кастрюльку с длинной ручкой, поставила на плиту и закинула кусок сливочного масла, весивший навскидку грамм сто. То ли я была слепой, то ли миссис Хиггинс не жаловала на кухне весы, поэтому мне приходилось надеяться на свой глазомер. Или чудо. Не успела я толком подготовиться к следующему шагу, как масло в кастрюльке растаяло и начало шипеть и пригорать. Я поспешила остудить его тремя ложками муки, но вместо обещанной рецептом однородной массы на дне лежали липкие куски теста. Влитые следом пол-литра молока тоже не спасли ситуацию. Сколько бы я ни размешивала клейкие комочки венчиком, соединяться между собой ингредиенты не желали. Проклятие!

На глаза навернулись слезы. На часах была половина шестого вечера, а в качестве ужина я могла подать разве что вино. И то пришлось бы открывать новую бутылку. Наверное, стоило сразу предупредить Мэри, что миссис Хиггинс ушла, а не тянуть до последнего. Как ни обидно это признавать, сама я с этой задачей справиться не могла.

В столовой и библиотеке никого не было, зато из гостиной доносились приглушенные голоса. Роберт сидел в глубоком кожаном кресле, Сэм и Джейми расположились на двух диванах, стоявших друг напротив друга. В большом камине тихо потрескивал огонь, а Барни вытянулся перед ним, положив морду на передние лапы.

– …Открыть модный ночной клуб, вот что нам надо, – сказал Сэм. – В порту, в одном из складских помещений, чтобы шум никому не мешал. Закажем барную стойку у Шона, выберем диванчики для VIP‐зоны, найдем хорошего осветителя и диджея. Я даже подумал, что в течение года можно давать местным возможность крутить… – класть? ставить? вертеть? – пластинки, а на лето приглашать кого-то известного. Может, даже мастер-классы организовывать с ним или с ней, что-то типа «миксуй треки, как звезда лондонской сцены». Миксуй? Надо узнать, как у них там что называется. Что скажешь?

Я хмыкнула, качая головой. Сэм был неисправим. Все разом обернулись ко мне.

– Извините, вы не видели Мэри?

– У нее мигрень, – сказал Роберт. – Она у себя, отдыхает перед ужином. Чем я могу тебе помочь?

На долю секунды я представила, как Роберт стоит посредине кухни и растерянно оглядывается по сторонам. Интересно, когда он вообще последний раз туда заходил? Единственное, в чем он, пожалуй, мог мне помочь, так это разлить вино по бокалам. От Джейми не было никакой пользы. Скорее всего, он съест все, прежде чем мы накроем на стол. А Сэма просить не хотелось. Черт, придется все-таки выкручиваться самой. На худой конец можно отварить спагетти и добавить в них томатный соус. Если мне удастся найти макароны. Паника снова стала подниматься со дна желудка.

– Все отлично! Ни о чем не беспокойтесь! – отмахнулась я и поспешила обратно.

Но не успела я пройти и трех шагов, как в холл вышел Сэм.

– Роуз, что случилось?

– Ничего. Все просто прекрасно! – не оборачиваясь, ответила я.

Мой голос предательски дрожал.

Сэм догнал меня, хотя я прибавила шагу, взял под локоть и повернул к себе. От его пальцев по моей руке даже через ткань платья распространилось тепло.

– Я тебя слишком хорошо знаю, – проговорил он с напором. – У тебя такой вид, как когда я тебя учил водить и ты поцарапала мою машину.

Я нервно хохотнула.

– Тот забор сам выскочил мне навстречу!

Сэм заснул руки в карманы брюк и выжидательно поднял брови.

– Рассказывай, что ты натворила.

– Ничего.

Я вздернула нос, развернулась и пошла в сторону кухни. За спиной раздался тяжелый вздох, а затем и приближающиеся шаги.

– Клянусь, когда-нибудь у меня кончится терпение.

– Надеюсь, что в этот момент меня не будет рядом. Не хочу видеть, как ты лопаешься от злости. Зрелище наверняка неаппетитное.

Я уже дошла до кухни, юркнула за дверь и постаралась закрыть ее, но не успела. Сэм поставил ногу в проем, а затем налег на дверь, отодвигая меня в сторону. В следующую секунду он уже стоял рядом и с шокированным выражением лица осматривал кухню.

– Роуз… Какого черта? Ты тут что, разыгрывала битву при Таутоне 2?

Я проследила за его взглядом, пытаясь увидеть кухню его глазами. Рабочие поверхности вокруг плиты заляпаны томатным соусом и присыпаны мукой. Двери всех шкафов распахнуты. На кухонном острове в центре комнаты громоздятся с десяток разных форм для выпечки, а рядом с ними – кастрюлька с несостоявшимся соусом бешамель. Повсюду валялись поварешки и ложки. Сливочное масло, которое я забыла убрать в холодильник, растаяло рядом с чайником и растеклось на раскрытой блестящей упаковке.

– Все не так плохо, – попыталась оправдаться я.

Сэм окинул меня недоуменным взглядом, а потом плотно закрыл за нами дверь.

– Куда подевалась миссис Хиггинс?

– Убежала домой. У них там чуть пожар не начался. Я не хотела никого беспокоить и решила сама приготовить ужин. Это ведь не так уж сложно…

Сэм заглянул в кастрюльку с молоком, в котором плавали кусочки теста.

– Прости, но что это?

– Соус бешамель, – протянула я. – Наверное. Я не уверена. Я вроде бы делала как написано в рецепте.

Глаза Сэма округлились.

– Ты никогда не готовила соус бешамель?

Он сказал с таким удивлением, что смущение уступило место гневу.

– Можно подумать, ты мастер? Вчера ты не смог донести рагу.

На это он ничего не ответил, но покачал головой, а потом взял чистую чайную ложку и зачерпнул немного булькающего томатно-мясного соуса. Распробовал его, нахмурился и кивнул на открытую бутылку.

– Ты добавила вино?

– А должна была?

– Обычно добавляют портвейн, но и красное вино сойдет.

Удивленно приоткрыв рот, я смотрела на то, как Сэм закатывает рукава белой рубашки, усердно моет руки, стряхивает их и, продолжая хмуриться, наполняет мой бокал.

– Выпей, – сказал он, протягивая бокал. – У тебя совсем измученный вид.

Я сделала глоток, смакуя терпкий вкус.

– Кстати, неплохой выбор, – добавил он и плеснул вино в кастрюлю с томатно-мясным соусом. – Это любимое вино мамы. Одна бутылка стоит пятьсот фунтов.

Я подавилась и закашлялась, прикрыв ладонью рот.

– Сколько-сколько? Извини, я не хотела…

– Я всегда поражался тому, насколько ваши вкусы похожи.

Сэм принялся закрывать шкафы, потом включил духовку и вернулся к плите. Помешал поварешкой соус и еще раз попробовал его.

– М‐м-м… – зачерпнув подливу кончиком чайной ложки, он подошел ко мне. – Попробуй.

Я слизнула соус, вглядываясь в глаза Сэма. Сейчас они напоминали мне море во время грозы: бескрайнее, темное и неуемное.

– Как будто чего-то не хватает?

– Ты права. Пармезана.

Сэм достал из холодильника треугольник сыра, отрезал большим ножом толстую корочку и забросил в кастрюлю.

– Она отдаст вкус, а потом мы ее выкинем.

Остальной сыр Сэм натер на терке, а последний кусочек размером с лесной орех протянул мне. С вином пармезан показался вкуснее обычного. Или наоборот: вино с сыром? Похоже, Сэм понимал это, потому что довольно хмыкнул, когда я на несколько мгновений прикрыла от удовольствия глаза.

Взяв две чистые кастрюли, он налил в одну молока и поставил на газ. Движения Сэма были точными и уверенными. Его профиль с выступающим подбородком и четко очерченными скулами казался невероятно мужественным, а белая рубашка красиво обрисовывала плечи и руки. Я наблюдала за Сэмом с восхищением, в котором ни за что бы ему не призналась. В груди стало тесно.

– Для соуса бешамель важно, чтобы молоко было теплым, но не кипящим, – пояснил он. – Присмотри за ним. Оно имеет дурную черту убегать. Прямо как ты.

Я пропустила шпильку мимо ушей. В другой кастрюле Сэм растопил масло и, помешивая венчиком, добавил две столовые ложки муки.

– А взвесить не надо?

– Опирайся на свои чувства, а не цифры.

Я закатила глаза на это самодовольное утверждение, но на дне образовалась равномерная масса, прямо как на сайте с рецептом.