Картина оживала, разрастаясь вширь, раздвигая границы. Сок тек по сосудам растений, их клетки наполнялись поддерживающей тургор жидкостью, расправлялись листья и лепестки. Бились сердца лис и птиц, разгоняя кровь по телу, гемолимфа обволакивала органы насекомых.

Разрозненная духовная энергия этого мира перетекала, обретая форму, следуя вложенным в картину законам. Воздух не был воздухом, но имел схожие свойства. Тела не были материальны, но были построены аналогично настоящим, исходя из генетического кода. Эта жизнь была чуть больше, чем иллюзия. Она охватила меня, затянув в себя, позволив ощутить дуновение ветра, влагу и холод дождя, тепло солнечного света, запахи и звуки. Я смог очутиться на мощеной площадке перед храмом. Меж влажных камней брусчатки блестела вода, капли только что прошедшего дождя сверкали в свете солнца и падали с крыш на покрытый мхом щебень. Мне впервые за долгое время удалось вздохнуть полной грудью. Пахло свежей травой, влажной землей, цветущими сливами.

В этот миг я почувствовал себя заново родившимся. Схожие ощущения у меня были, когда я впервые осознал себя в новой жизни, вырвавшись из объятий небытия. Неописуемо прекрасно.

— Рюджин-сама? — донесся до ушей удивленный голос.

— Привет, Касуми, — с улыбкой обернулся я к обретшему объем и цвета изображению мико..

— Так вот каков вы, господин, — с благоговением вымолвила девушка, опускаясь на колени передо мной.

Касуми выглядела моложе, чем была перед смертью. Здесь, как и в Чистом мире, внешний облик в большей степени был отражением внутреннего представления о себе, совмещенным с видением самого смотрящего. Все видимое — не материально. Это образы, смыслы, слова или логосы, построенные на основанном мною фундаменте, общим правилам. Не уверен, каким меня видит Касуми, но не удивительно, что она узнала меня. В этом месте с этим не было сложностей.

— Да, ты погибла раньше, чем я показал себя в Стране Звука, — неловко ответил я ей. — Прости.

— Ох, Рюджин-сама!

— Мама!!! — полный радостного восторга крик заставил Касуми стремительно обернуться.

Девушка тут же оказалась в объятиях здорового парня.

— Сынок! — восторженно воскликнула Касуми. — Ты так вырос! Ты только глянь на себя!

— Мама!..

Пара Ибури обливалась слезами, обнимая друг друга и постепенно растворяясь в этом мире. Они все еще были здесь, я видел их тени, но они словно отгородились своей реальностью, вплетенной в созданную мной. Горы и воды вокруг храма все ширились, притягивая все новые и новые души. Нарисованные мною фигуры ожили и стали тенями, дополняя мою картину красками и элементами. Духовная энергия бурлила, притягивая родственные души - последователи Рюджина, поклоняющиеся Инари, верящие в помощь Тендзё но Шинсена, истинно следующие правилам Карасу но Огами, принимающие наставления Наруками. Все, кто был увлечен моими идеями и искренне отдался им всем своим естеством.

Я же устало опустился на ведущие к храму ступени, прислонившись спиной к алым ториям и наблюдая, как оживает нарисованный мир. Как стекается чакра, как вспыхивают все новые образы людей, чтобы раствориться в этом мире, став его частью и сделав его частью себя. Не уверен, что это место тоже достойно называться раем, но это более достойное пристанище для тех, кто верит в меня и созданное мной учение, чем скитание меж реальностей демонов или пребывание в стерильном Чистом мире. Хотя мой мир, может, и не сильно отличается от Джодо. Но мне он нужен, и мне нужны души людей, их чакра, чтобы выбраться отсюда.

Правда, пока я больше потратил, чем приобрел. Духовной энергии ушло слишком много. Чувствую себя странно. Мысли путаются и как будто в сон клонит, чего уже не было очень давно. К счастью, в созданной мною реальности по моим расчетам мне не должно ничего угрожать, пока она не разрушена. А разрушить ее должно быть не так-то просто.

— Рюджин-сама, — позвал меня женский голос со стороны храма, — мы вас, наконец, нашли.

Оглянувшись назад, я увидел юную девушку. Типичная одежда мико храма Кумотори, каштановые волосы водопадом стекают по спине, длинная челка едва не закрывает глаза, руки сложены в замок, босые ноги, пальцы на них неуклюже поджаты. Черты лица хорошо мне знакомы, но выглядят иначе. Эту девушку я видел часто, но никогда не видел ее такой, как сейчас. Отохиме. Я встретил ее в Стране Рисовых Полей истерзанной и замученной какими-то выродками. Я не видел ее такой, какой она была до этого. В первую очередь не видел ее пронзительно голубых глаз. Я мог примерно восстановить их облик, изучив геном, но все-таки в жизни они были иными. Они были чарующими. Может, поэтому насильники и выкололи их.

Надеюсь, их души сейчас разлагаются где-нибудь в садах Цуджошин.

— Рад встрече… Прости, не знаю твоего имени.

— Вы нарекли меня Отохиме, Рюджин-сама, и ею я останусь, — с поклоном ответила девушка. — Рюджин-сама, наконец, вы нашлись! Рюджин-сама, уже десять лет там искали вас. А здесь и того дольше…

Отохиме шмыгнула носом и со счастливой улыбкой посмотрела на меня. По щекам ее текли слезы, но глаза лучились счастьем.

— Искали десять лет? — не понял я. — Подожди-ка… Ты жива? Да… Точно! Ты ведь жива!!! Ох…

Я попытался подскочить на радостях, но внезапная накатившая усталость заставила не торопиться. Мысли путаются немного, но понятно главное. Отохиме жива. Да, ее тело — это проводник моей воли, ее сознание в нем почти не присутствует, но сама Отохиме не мертва. Точнее, она ни жива и ни мертва. Ее состояние пограничное. Она мой медиум! Она была им в том мире и остается им в этом!

Я устало рассмеялся, прислонившись затылком к теплому дереву торий.

— Хватит лить слезы, Отохиме, — попросил я и пригласил, указав ладонью на ступень возле себя. — Подойди, садись.

— Да, господин, — судорожно вздохнув и борясь со слезами, ответила девушка, повиновавшись и подойдя ко мне.

Отохиме осторожно присела на лестничную ступень, подобрав ноги в алых хакама под себя и с волнением поглядывая то по сторонам, то на меня. К ней тут же прибежала рыжая молния и потерлась пушистым теплым боком о босые ноги. Лисица доверительно заглянула в глаза девушке и осторожно опустила перед ней на камень лестницы спелый яркий мандарин, принесенный в пасти неизвестно откуда. Мандаринов я на картине не рисовал. Этот мир изменяется слишком быстро. Наверняка мандарины — это прихоть Отохиме.

— Спасибо, — ласково почесав довольно заурчавшую лисицу за ухом, девушка приняла ее дар и посмотрела на меня покрасневшими от слез, но полными детского обожания и восторга глазами. — Это прекрасное место, Рюджин-сама. Здесь мне не хватало подобного.

— В Чистом мире не так?

— Там иначе… — не глядя очищая мандарин, уклончиво ответила Отохиме. — И не все, кто следует Рюджинкё, могут оказаться там, потому что мы ждали вас.

Я озадаченно поджал губы. Загробный мир оказался более сложным, чем мне казалось ранее. Но в целом это ожидаемо. Неразрешенное бремя на душе может мешать попасть в Чистый мир. Это и мне мешало. Похоже, для посещения Джодо нужно соответствовать каким-то стандартам, так же как и для попадания в пределы только созданного мною измерения.

— Но, наверное, вам сейчас интереснее то, что происходит в мире живых, а не здесь, — задорно сверкнув глазами, с улыбкой обернулась ко мне Отохиме и протянула мне мандаринную дольку на узкой ладошке. — Там мир сильно изменился. А у вас родилась еще одна дочь.

— Чудно, — приняв угощение, ответил я. — Надеюсь, Кушина не назвала ее Наруко? Это было бы глупо.

— Нет… То есть вы же нисколько не удивлены!!! — обиженно надулась Отохиме. — Вы знали?! Но ведь вы пропали раньше, чем Микото это сказала!

— О, так мне об этом еще и Микото сообщила, — я смущенно потер переносицу, избегая пытливого взгляда своей каннуши. — Должно быть, это был очень неловкий момент.

— О, это уж точно...

— Я знал, что у Кушины должен родиться ребенок, — вздохнув, ответил я Отохиме. — И после того, что между нами произошло да с моей-то удачей… Это было только делом времени. Делом десяти месяцев, пока родится наше дитя. Хотя, после Саске, я уж думал, что это тоже будет сын.