— Эй, ты чего такой? — спросил ожидающий здесь Итачи и остальных Наваки. — От родителей отделались, радоваться надо, а ты чего тут тоску наводишь?

— Не все такие оболтусы, как ты, Наваки, — насмешливо сказала Хината. — Не всем от отца так часто перепадает.

— Уж кто бы говорил, — обижено возмутился Наваки.

— Не устраивайте только драки в первый же день, — пройдя мимо беспокойной парочки, посоветовал Итачи, входя наконец в замок Кикьё.

Его нервозность странным образом прошла. Да, впереди неизвестность, жизнь вне дома и семьи, в новом окружении, с новыми задачами и сложностями. Но это невеликая беда. Матери приходилось справляться с большими трудностями. И Итачи справится.

Впереди всех учеников ждал большой зал. На устланном татами полу были размечены места для поступивших юных шиноби, а впереди размещался помост, на котором должны были находиться учителя. Пока там было всего несколько человек. Места же для учеников были заранее размечены. Те, кто получил наивысший балл за экзамен, должны были занять первые ряды, ближе всего к трибуне.

— Тяжело было оторваться от маминой юбки? — только успев сесть на татами, сразу же услышал Итачи сбоку от себя любопытный голос.

Гурен, куда же без нее?

Девчонка с собранными в узел на затылке волосами, отчего они торчали над головой подобно вееру, была в такой же форме, как и прочие ученики. Черная роба без каких-либо знаков отличия, но зато на спине ее красовался камон — изображение лотоса. Гурен смотрела на Итачи, скрывая за невинно распахнутыми глазами ехидство.

— Это всегда тяжело, — согласился Итачи, усевшись на татами.

— Ох, настолько к ним привык, что у тебя этих маминых юбок аж сразу две? — не унималась Гурен. — Кто эта красноволосая женщина-то хоть?

— Это Кушина, известная, как Гурен, — глянув на свою соседку, ответил Итачи. — Если завидуешь, то можешь познакомиться с ней поближе. Ей нравится твое имя, наверняка понравишься и ты.

— Кто это завидует? — рассмеялась Гурен, но смех быстро оборвался. — Постой-ка… Та самая Алый Лотос Конохи, Узумаки Кушина?

— Та самая.

— А она… молодо выглядит, — неловко заметила Гурен.

— Ты уже семь лет живешь в Конохе, но не видела Кушину?

— Видела! Но не знала, что она — это она! — с этими словами Гурен оглянулась на второй этаж.

Зал, в котором собрались будущие чунины, занимал два этажа. И по периметру второго этажа шла широкая галерея, на которой сейчас собирались родители и опекуны, чтобы посмотреть на церемонию поступления своих подопечных. И, конечно, там сейчас была Кушина, которую, похоже, Гурен и выглядывала. Но увидела кого-то другого и улыбнулась ему, помахав рукой. Проследив направление взгляда девчонки, Итачи увидел светловолосую женщину в черно-белой одежде работников приюта. Якуши-сан, кажется. Эта женщина работала в сиротском доме. Именно ее деревня попросила помочь с работой интерната для отправленных учиться в Школу Ниндзя детей.

— Да, тяжело оторваться от маминой юбки, — нейтральным тоном вернул Гурен ее же собственные слова Итачи.

— Заткнись! — чувствуя свое поражение, смущенно ответила девчонка, но быстро забыла об этом.

Итачи заметил, как ее взгляд зацепился за что-то, после чего глаза Гурен стремительно округлились, а рот приоткрылся в искреннем изумлении. Глянув в том же направлении, Учиха понял причину такой реакции.

Из распахнутых дверей на помост для учителей и важных гостей вышел человек в простеньком белом кимоно с синим узором. Неровно подстриженные черные волосы опускались на плечи, на бледном лице ярко выделялись словно подведенные тенями ярко-желтые, почти как у Тацуко, глаза.

— Орочимару Восьми Ветвей, — благоговейно выдохнула Гурен, невольно подтянув ноги и приняв предельно выверенную позу сейдза. — Инари-сама…

Да, это был пятиликий ками: Инари, Рюджин, Наруками, Карасу но Огами, Тендзё но Шинсен. Это был человек, известный как Годай но Со — Прародитель Пяти Элементов. И шиноби, получивший прозвище Орочимару Восьми Ветвей за непостижимое владение пятью основными стихийными преобразованиями, недостижимое владение тайдзюцу и гендзюцу, овладевший сендзюцу и ставший Хакуджа Сеннином.

Это был его, Итачи, отец, Орочимару Рюсей.

Последние годы ходили упорные слухи, что он постарел, пережил серьезную травму и ослаб, хотя к своим почти пятидесяти годам выглядел в худшем случае лишь на тридцать. Итачи в это верил и не верил одновременно. Он помнил первую встречу с отцом, тогда он выглядел так же, но и в самом деле, был словно моложе. В последнее время постарели как будто его глаза, появилось во взгляде что-то такое, что сложно понять и описать. Но если отец сейчас ослабший, то каким же тогда он должен был быть сильным ранее? Ведь и сейчас, стоило ему появиться, как по рядам будущих чунинов словно волна пробежала, заставляющая их подтянуться и замереть в благоговейном трепете.

Да и не только ученики были поражены — по рядам гостей на втором этаже тоже прошла волна шевеления, люди склонялись в уважительном поклонах. На миг встретившись с ним взглядом, Итачи уловил на лице бледную тень ободрительной улыбки и поспешил склониться в поклоне, как и все прочие ученики. Сейчас перед ним был не отец. Это был ками, владыка Унии Дракона, Великая Тень шиноби и Шогун самураев. Через секунду голос юного Учиха слился с общим хором голосов:

— Приветствуем Дайкаге!

7 июля 59 года от начала Эпохи Какурезато

— Ага, Учиха Итачи? — учитель полувопросительно поглядел на парня поверх круглых солнцезащитных очков. — Тебе на третий этаж пока, там разберешься.

Недоуменно поглядев на учителя, Итачи только пожал плечами. На третий этаж, так на третий этаж.

Вступительная церемония закончилась, торжественная часть осталась позади, прозвучали поздравления и напутствия. Всем ученикам представили их будущих преподавателей и руководителей. А впереди начинались типичные будни. Сто тридцать девять учеников предстояло расквартировать, экипировать, провести инструктаж и вообще ввести в курс дела. А чтобы не возиться сразу со всеми будущими чунинами, нужно было их распределить по взводам, отделениям и звеньям. И перед этим наставники планировали познакомиться с подопечными хотя бы в первом приближении, чтобы понимать, что от их ждать и чего они сами хотят, потому что хотят они не всегда то, что говорят.

Примерно так описывала весь процесс поступления Анко, которая наблюдала его со стороны не один раз, и примерно так он и проходил.

Поднявшись на третий этаж, Итачи недоуменно поглядел по сторонам. Коридоры замка Кикьё были тихи и залиты светом, который пятнами падал на отполированные деревянные полы из окон. С тех пор, как юному Учиха приходилось здесь учиться, здание во многом поменялось. Замок по-прежнему дышал древностью и мощью снаружи и соответствовал внутри. Конструкция из массивных дубовых перекрытий и опор, стены покрыты белой штукатуркой, потолок — мощные грубоватые доски, лаги и монументальные перекрытия. Но поменялась планировка.

Первые два надземных этажа, где Итачи успел побывать, остались прежними — в центре них большой зал для сбора учеников, и на первом и втором этажах на фасадах сразу окна на улицу, а у боковых стен — учебные классы. На третьем раньше были кабинеты учителей и еще классы вдоль наружных стен, где больше света. Сейчас же вдоль стен по периметру этажа шли светлые галереи с окнами на улицу, а внутри здания располагались двери в помещения, назначения которых пока Итачи не знал. Там, казалось, было слишком темно для классов — ни одного окна же.

Точных указаний давешний учитель, кажется, его звали Эбису, не оставил, но заблудиться было сложно. Одна из дверей недалеко от лестницы была открыта, из нее доносились звуки кото.

— О, и ты здесь, Итачи! — раздался сзади знакомый девчачий голос. — Нас что, в одну команду объединяют? Ну и отстой!

Приближающиеся шаги Итачи услышал загодя и даже определил, что по лестнице вслед за ним поднимается подросток, так что крик неожиданным не был. И даже окликнувшая личность не была неожиданной. С ней по какой-то причине Итачи приходилось встречаться регулярно.