Куклы Чиё без грамотного управления ничего не смогли сделать с нукенином Конохи. Он успел использовать свою технику. Я нутром почувствовал, как начинает шевелиться вокруг чакра, и как она пытается истечь из моего тела. Ох уж это бесславное военное время и разработки того периода! Эн но Гьёджи из Цучигумо и Шинга — оба они придумали выкачивать чакру из земли и природы, собирая для своей техники. Наверное, таких ниндзюцу наплодили бы больше, если бы у шиноби все-таки не сохранились остатки разума. Им на этой земле все-таки еще жить.

Нити Чакры истончились и оборвались. Марионетки упали наземь, но толку от них для меня немного.

Техника Футона фильтрует воздух, мои легкие наполняются кислородом. Разум на миг помутился от нахлынувшей эйфории, чтобы вмиг вернуться на землю, когда Шичи Тенкохо придало сознанию предельную ясность и чистоту. Хлопок шести ладоней, объятых янтарным пламенем третьей активации Метода Семи Вдохов, раскатами грома ударяет в стороны, разгоняя поднявшуюся из-за обрушений здания пыль. А тигром помчавшаяся вперед призрачная тень Бьякко только добавляет разрушения.

Перепады давления еще терзали стремительно обрастающее мышцами и темнеющее тело Шинги, когда на него обрушились пламенные крылья Судзаку.

Не знаю, как использованная Шингой техника называется. Вообще, мало что про него знаю. Хирузен закрыл все исследования Шинги, отчеты тот не оставлял. Только общие записи в архивах. Знаю, что было у него некое семя, которое вытягивало чакру из земли, опустошая ее. И, кажется, в опытах использовались клетки Хаширамы. Классика! Очень трудно истребляемая классика, потому что не знаю, что там с семенем, но сейчас чакра стремительно поглощалась самим преображающимся телом Шинги, которое регенерировало со скоростью клеток Хаширамы.

Футон но Йорой!

Воздух словно расступился, позволив промчаться сквозь него без сопротивления. Пара моих рук буквально пробила тело Шинги. Кровь брызнула в стороны. Но без особого результата. Я мог кожей чувствовать, как шевелятся разорванные ткани противника, стремительно пытаясь устранить повреждения и обрастая вокруг моих рук. И быстро вытягивая из меня чакру. Паршиво.

Я быстро отступил назад, уходя от ответного удара и отрывая куски только что регенерировавшей плоти от взревевшего Шинги. Его кожа полностью потемнела, мышцы под ней словно подросли. Но, главное, странным образом исказилось его лицо. Оно продолжало быть человеческим, просто перекошенным гримасой гнева. Но появилось в нем что-то звериное. То еще зрелище.

Хотя не мне об этом судить. Природная энергия превращает этот и так не самый стандартный клон в сущее чудовище.

Корью!

Ноги подбросили полегчавшее тело в воздух, в очищенное Бьякко от лишних перекрытий, крыш и потолков небо. А через секунду мой организм начал весить в разы больше, и гравитация неумолимо потянула его вниз. Шинга не успел увернуться. Мои ноги глубоко впечатали его в камень пола. Может, его техника и делала Шингу сильным и почти неуязвимым, но в скорости он уступал мне под третьей активацией Шичи Тенкохо. А удары ставших многотонными ног выбивали дурь и не из таких монстров.

Уже когда в огромной проделанной мною воронке догорало пламя Касайрю, распуская в стороны смертельно опасные, удушливые потоки испарений и газов, я позволил себе немного расслабиться. Бьякуган больше не улавливал признаков жизни в пятне копоти на раскрошившемся камне. К этому времени небо на востоке уже озарилось рассветом, а в деревне начали затихать пожары. Бой завершился. Я видел чакру Тенрая и Расы, но каковы результаты налета Акацуки на Суну — об этом пока рано судить. И пока мне, похоже, будет не до этого.

Обеспокоенно обернувшись на восток и готовясь вновь применить Тенсо, я негромко пробормотал:

— Что за беспокойный денек?

18 марта 60 года от начала Эпохи Какурезато

— У-а-а! — зевок Хибакари был громок, и в нем была слышна вся боль мира.

Хьюга сидела на краю энгавы и рассеянно глядела во двор главного поместья, на котором Неджи и Ханаби самоотверженно пытались отделать друг друга. Двор у белоглазых был специально под подобные нужды отведен. Никаких декоративных композиций, только пара деревьев, чтобы совсем уж пусто не было. А в остальном — голая, вытоптанная многочисленными поколениями арена для тренировочных боев и дуэлей. Тишину рассветных сумерек вместе с трелями проснувшихся птиц нарушали звуки ударов.

Итачи не без интереса наблюдал за битвой Хьюга. Пусть Неджи и Ханаби еще молоды, но технику Джукена они освоили неплохо. С контролем чакры есть проблемы, видно короткие всполохи и вспышки света при каждом ударе. Во время спарринга Хинаты с Хибакари ни одна лишняя капля чакры из тела уже не вырывается, и бой сестер выглядит менее зрелищно. Но через пару-тройку лет при том же надзоре со стороны Нами и младшие Хьюга добьются не меньших успехов. Иного выбора у них не остается. Нами была строгим воспитателем. Даже в каникулы ее младшая дочь и племянник не могли позволить себе лишних пару часов сна.

— Засоня, — упав на плечи названой сестры, Хината заставила ту ссутулиться и тяжко крякнуть под ношей.

— Итачи, — сдавленно позвала парня Хибакари, — сисястый монстр жаждет моей смерти. Спаси… Ай!

Легкий щелчок по макушке заставил приемную Хьюга обиженно замолчать, но Хината все же смилостивилась и перестала давить на сестру всем телом. Вместо этого она тоже села на энгаву и, обняв Хибакари со спины, опустила голову той на плечо, украдкой сонно зевнув.

— Обе вы хороши! — сердито уперев руки в бока, недовольно прикрикнула Нами, от чьего взора не могло укрыться поведение старших дочерей. Еще раз недовольно смерив старательно пытающихся проснуться сестер взглядом, их мать уже более мягким голосом обратилась к навестившему поместье белоглазых Учиха: — Итачи, ты завтракать будешь?

— Эй, а почему твой тон так поменялся, когда ты к нему обратилась? — обиженно надулась Хината.

— Дискриминация! — охотно поддержала названую сестру Хибакари.

— В отличие от некоторых, Итачи не позорит свою семью! — мгновенно вспылила Нами.

— Мы тоже не позорим! — не очень-то уверенно попыталась защититься Хината.

— Дочь, мне напомнить, как ты…

— А, нет, нет, нет!

— Она же еще ничего не сказала, — негромко заметила Хибакари.

— И слышать ничего не хочу, — поднимаясь на ноги, заявила Хината.

При этом она продолжала обнимать Хибакари и, встав сама, заставила подняться и сестру. Та возмущенно охнула, но сопротивляться не стала. С разницей сил Хинаты и Хибакари сопротивление последней могло остаться почти не замеченным.

— Нам работать пора. Все, пока, мам!

— А завтрак? — грозно нахмурившись, посмотрела на дочерей Нами.

— По пути перекусим! — за руку ведя не особо спешащую уходить Хибакари, крикнула в ответ Хината. — Ичираку уже наверняка открылся.

— Рамен с самого утра? — без восторга уточнил Итачи, следуя за сестрами Хьюга.

— Тогда данго? — предложила Хината.

— Поешьте чего-то нормального перед дежурством! — строго прикрикнула Нами. — А данго — это не еда. Я ясно выразилась?

— Да, мам, — недовольно буркнула в ответ Хината, не заботясь, услышит ли ее Нами.

— Если пойдем к Ичираку, то купи мне оякодон, — попросила приободрившаяся Хибакари, заискивающе глядя в глаза сестре.

— Хорошо, — старательно делая вид, что не замечает взглядов Хибакари, ответила Хината.

— Ура! Тогда мы идем к Ичираку, — бодренько поравнявшись с Хинатой, заявила Хибакари. — Ты тоже, Итачи, не теряйся. У Ичираку не только рамен же есть. Попроси Хинату, чтоб она тебе купила… Ну там, онигири хотя бы.

— Эй, почему это я должна ему что-то покупать?!

— Потому что я не остался позавтракать у твоей матери? — коварно улыбнувшись, предположил Итачи.

— Иди в пень! Вот один мог бы и остаться!