— А статуи? — живо поинтересовался Чомей.

— Что статуи? — не поняла Нии.

— Там много статуй и они все без голов, — пояснил мужчина. — Они уже были?

— Не знаю. Не помню ничего о них, — неуверенно ответила Югито.

— Вот! — подняв палец вверх, воскликнул Чомей. — Может, когда-то в этом храме было больше голов, но меньше хвостов.

Заявив это, Чомей замолчал, с интересом глядя на двух куноичи.

— И... Что это значит? — не дождавшись продолжения, нетерпеливо спросила Кушина.

— А откуда мне знать? — пожал плечами Чомей. — Это может вообще ничего не значить. Но! Много голов у кого?

— У Орочимару, что ли? — недоверчиво спросила Узумаки. — Так одна голова у него...

— Великий Змей Восьми Ветвей, — задумчиво произнесла Югито. — Ямата но Орочи.

— Орочимару Восьми Ветвей, вообще-то, — надменно поправила Нии Кушина. — Восемь Ветвей за владение всеми стихиями и природной энергией.

— Нет. Именно Ямата но Орочи. Змей с восемью головами и восемью хвостами — это форма, в которой он равен биджу.

— Равен биджу? — внезапно вплелся в разговор новый голос, заставивший всех джинчурики замереть. — Маловато вы знаете об этом своем... Рюджине.

Кушина через силу заставила себя повернуть голову в сторону звука чужого голоса. Почему-то ей было очень сложно это сделать. Волосы встали дыбом, а в горле засел комок. Страх липкими прикосновениями сковал руки. Это было знакомое чувство. И незнакомое тоже. Это было сакки. Мощное намерение убийства. Но совершенно иное, не то, что ощущалось от Орочимару.

— Мадара, — прошептала Кушина, наконец, увидев незваного гостя Шимагамы.

Она не видела его раньше, но не узнать Учиха было сложно. Неопрятная грива черных волос, холодное лицо и глаза. Риннеган.

— Вот и нашлась потеря, — спокойно обронил Мадара, подняв ногу, чтобы шагнуть вперед.

Перед глазами Кушины мелькнули смутные образы. Ниндзюцу и тайдзюцу — она умирала сразу от нескольких техник, самыми разными способами и сразу, в одно мгновение. Это была иллюзия. Мираж, созданный разумом под давлением чужого сакки. Кушина это понимала, но не могла вырваться из духовных клещей противника. Она смогла лишь провалиться во тьму.

20 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Чакра биджу багровым жидким огнем вырвалась из бессознательных тел трех джинчурики. Сила вытекала из безвольных жертв через распахнутые рты и глаза. Ненасытная пасть Гедо Мазо жадно втягивала в себя чакру, разрывая меридианы в скованных людях. Ей понадобились секунды, чтобы выпить все до конца. Всего секунда — и три тела падают на землю сломанными куклами.

— Ха...

Огорченно выдохнув, Мадара шагнул вперед и присел возле одной из своих жертв. Бесстрастно схватив труп за копну ярких алых волос, Учиха поднял голову, всматриваясь в пустое лицо. Его черты и цвет волос напоминали о Мито. Узумаки. Этот клан все же смог дожить до этих времен. Мадара не был бы против, если бы Узушио было раздавлено. Техники Водоворота были опасны и могли помешать его планам. Но сейчас это не самая большая помеха на его пути, хотя все равно досадная.

— Чувствовать себя обманутым в мои-то годы... — развернув голову мертвой девушки и цепким взглядом отметив тонкие белые линии почти исчезнувших рубцов, Мадара жестко улыбнулся. — Это заставляет мою кровь кипеть.

Утратив интерес к мертвецам, он отпустил голову и посмотрел на высящуюся перед собой статую Гедо Мазо. Ее плоть двигалась со скрипом, подобно качающимся на ветру старым деревьям. Окаймленная острыми зубами безгубая пасть распахнулась, отворяя черный провал в бездонную глотку. Массивный кляп, ранее сковывающий рот статуи, бессильно болтался на оборванном канате. Через миг оглушающий рев сотряс всю округу. Листва дикого леса Кладбища Гор склонилась под гнетом ударной волны, с заросших жидкой травой склонов покатились камни.

Все девять глаз на иссушенном лике Гедо Мазо распахнулись, одаривая этот мир безумным взглядом. В буйстве оживающий Десятихвостый рвал сковывающие его цепи и крушил все вокруг. Земля ощутимо сотрясалась, словно при землетрясении.

— Коалиция Шиноби готовится к высадке на берег, — бесстрастно переждав, пока утихнет первый грохот, сообщил стоящий возле Мадары человек в скрывающем все тело сером плаще и глубокой соломенной шляпе на голове. — Отзвуки крика были слышны даже там.

— Быстро, — вставая, прокомментировал Учиха. — Видно, он давно готовился к этому.

— Белый Змей видит будущее, — сказал спутник Мадары. — Это известно всем.

— Неплохо, неплохо. Он бросает мне вызов, и он достоин этого. Такого не случалось со времен Хаширамы.

— Вызов? — повернул скрытое за плетением соломенной шляпы лицо к Учиха его собеседник. — Это не было нашей целью.

— Цель остается неизменной. Но ее достижение становится все интересней.

Сказав это, Мадара хищно улыбнулся и сложил руки на груди. В это время рядом с легким хлопком в воздух поднялось облачко пыли, из которого вышел высокий мужчина. Воспользовавшийся Шуншином шиноби имел темно-синие глаза и светлые волосы, которые слегка отливали синевой. Явный признак принадлежности к старому роду ниндзя. Но для многих в Стране Огня не это больше всего заботило бы при взгляде на этого мужчину. Его лицо было знакомо очень многим в Двух Листах. Като Дан, Тайкен Страны Пламени был известен многим. Правда, сейчас лицо верховного лидера немного отличалось от того, каким его помнили в мире. Помимо пары глубоких синих глаз, у него появилось еще одно око.

Налитое кровью глазное яблоко было словно налеплено на лоб неряшливым ребенком. Оно, окруженное болезненно опухшей кожей и вздувшимися жилами, выглядело инородным органом. Но этот глаз, в отличие от погасшей пары синих, был живым. Именно им Като Дан уставился на мечущееся Гедо Мазо, прежде чем сказать:

— Не похоже, что все идет по плану, — сказал он, почти слово в слово повторив фразу Мадары, когда он вернулся к жизни и увидел осажденную Коноху. — В этих джинчурики снова была не вся чакра Хвостатых?

— Это были не джинчурики, — безразлично бросил в ответ Мадара, не снизойдя до более полного ответа.

Однако его слова заинтересовали закутанного в плащ человека. Он подошел к одному из до сих пор лежащих неподалеку трупов и осмотрел его сквозь соломенную сетку в своей шляпе.

— Эта женщина давно мертва, — быстро определил он, ногой повернув безвольно качнувшуюся голову с растрепанными светлыми волосами. — Реанимировали с помощью ирьениндзюцу. Пластика тела методами темной медицины. И ложная кейракукей, напитанная чужой чакрой. Мертвая марионетка-клон. Работа Ринха. Убежище на Шимагаме было ложным.

— Хе, — усмехнулся Като Дан, а глаз на лбу конвульсивно задергался. —Знал ли об этом Райкаге, когда менял своего брата на прочих джинчурики? Или он совладал с гендзюцу?

— Неважно, — явно не имея желания обсуждать очередную посредственность, именующую себя Каге, заявил Мадара. — Орочимару хотел воскресить Джуби с неполной чакрой и добился этого. Для него логично было бы напасть раньше, но он словно ждал... Ждал момента, когда мы будем скованы Десятихвостым.

Приложив руку к груди, где на коже проступали черты врага и друга, Мадара прислушался к движениям природной энергии. Его глаза позволяли видеть, как необъятный океан чакры Десятихвостого словно тает. И вместе с тем в природной энергии бушевала буря. И с каждой секундой она лишь усиливалась. Все дыхание жизни, все угасание смерти, силы самой планеты — все стекалось в одну точку, переплетаясь с Джуби.

— Во время возрождения его не удастся далеко отсюда переместить, — оповестил Мадара своих спутников, с холодным интересом осмотрев Гедо Мазо, из десяти глаз которого начала течь жидкость, похожая на кровь. — Десятихвостый — это сама энергия этого мира. Когда-то он породил все сущее на земле и всю чакру. Теперь он вновь сплетается незримой пуповиной со своим детищем, чтобы вернуться к жизни. Похоже, в это время Джуби уязвим.