Вопрос этот обращён к Буке, но тот отозваться не может, потому что сейчас в Окте с Марьяной. Октавиан краем сознания отмечает, что должен был помнить об этом и не задавать вопрос в пустоту.

Едва освободившись от груза, телеги быстро укатывают обратно в Окту, уступая место следующим.

В глубокой задумчивости Октавиан наблюдает, как люди, испуганно оглядываясь на верхушку белой башни, выкладывают гробы в ряд, затем на нижние гробы водружают следующие. Их складывают в три слоя.

Обкладывают венками.

Выставляют ящики со свечами.

Какие-то коробки.

Мешки…

Наконец, последнюю телегу разгружают, и люди, воровато оглядываясь, уезжают прочь.

Марьяны нет. Наблюдающее око изучает дорогу, но коляски с ней и Букой не видно.

Постепенно все телеги исчезают вдали.

Молочная сфера гаснет в соединённых ладонях Октавиана, он вновь раскладывает папки, раскрепляет лист с расчётами и возвращается к проверке налогов.

Но в голове у него не цифры, а зудящий вопрос: «Гробы-то зачем?»

Мимо проносятся деревья. Чем ближе к повороту на белую башню, тем тревожнее. Я крепче сжимаю коробку с перегонным кубом, пытаюсь восстановить в памяти великолепные переплетения его трубок, изящество реторт и креплений, представить, как удобно в нём будет делать различные вытяжки и смеси, но всё это меркнет в сознании, постепенно заменяясь образом светлого властелина.

Меня ещё не было, когда восемь светлых магов поставили Агерум на колени. Восемь — против армий, против волшебников и магических существ. Какой невероятной силой должны обладать эти проконсулы. Не наивно ли считать, что вся эта мощь может сдерживаться какими-то писаными законами? Нормально ли верить, что богоподобное создание позволит издеваться над собой и ничего не сделает лишь потому, что я не выйду за рамки законов?..

Мурашки пробегают по спине, и образ светлого властелина надвигается на меня, закрывает собой всё, а я… я такая маленькая и слабая по сравнению с ним, что дыхание перехватывает.

Цокот копыт бьёт по нервам.

Как я посмела сделать предложение светлому властелину? Где был мой разум?

— Марьяна, ты в порядке? — сидящий напротив Жор приподнимает ушки. — Ты так побледнела резко.

Побледнеешь тут…

Облокотившись на край коляски, заглядываю на дорогу вперёд. Обочина уставлена ящиками, мешками и… гробами.

Я привыкла покупать только нужное, и теперь эти гробы как немой укор, как вызов: если купила — значит, это надо использовать!

Кучер присвистывает. Коляска замедляет ход. Сворачивает на дорогу между деревьев.

Светлый властелин стоит под тополем и задумчиво смотрит на гробы.

Коляска останавливается так, что кучер оказывается напротив властелина. Тот поднимает взгляд, взмахивает рукой, и коляска прокатывается чуть дальше. Теперь напротив властелина я и дверца. Жор сползает вниз, тыкается под сиденье, но там всё забито мешками.

Странные чёрно-голубые глаза устремлены на меня.

— Гробы зачем?

— Н-надо. — Делаю очень серьёзное лицо, не признаваться же, что купила что-то просто так.

Светлый властелин открывает дверцу и подаёт мне руку.

— Зачем это? — прикрываюсь коробкой с перегонным кубом.

— Объясню, как пользоваться техническими чарами на случай, если потребуется ввезти большое количество вещей.

— Чарами? — выглядываю из-за коробки. — Но тут же светлая магия, моя магия действовать не должна.

— Я покажу, как управлять светлой магией.

Кажется, глаза у меня вылезают из орбит. Управлять светлой магией? Я же тёмная!

Пока хватаю ртом воздух, светлый властелин вынимает из моих ослабевших рук коробку с перегонным кубом и ставит её на сидение над головой Жора.

— Не бойся, — властелин сжимает мою руку в своей тёплой ладони и тянет на себя. — Это просто.

По телу опять пробегают мурашки.

Просто мне, тёмной, управлять светлой магией?

Нервно усмехаюсь:

— Ты шутишь?

— Нет, — он кончиками пальцев проводит по тыльной стороне моей ладони и освобождает от кружева на рукаве белый брачный браслет. — Он защищает тебя и позволяет управлять домом.

Шелестят листья, лёгкий ветерок добирается до нас, качает белые пряди волос на плече светлого властелина.

— Управлять домом? — растерянно повторяю я.

— И территорией вокруг, — светлый властелин смотрит мне прямо в глаза.

Его глаза почти чёрные сейчас: голубые радужки сжаты в тонкие круги между расширившимися зрачками и чернотой вокруг. Мурашки бегают с удвоенной силой, сердце безумно стучит. Он на меня магией воздействует или что?

— Давай покажу, — тихо предлагает светлый властелин, в его ровном голосе проявляются какие-то оттенки… непонятные.

Осторожно спускаюсь с коляски.

— Бука, уезжай, — приказывает светлый властелин.

Коляска срывается с места и уносится в сторону белой башни, оставляя меня наедине со светлым властелином. Над сложенным капюшоном коляски поднимается голова Жора, глаза у него круглые и испуганные.

У меня, наверное, такие же.

— Для управления светлой магией необязательно рождаться одним из нас, наша сила пластична и умна.

— Получается, вашу магию можно отнять?

Глаза светлого властелина чуть сужаются. Ой, зря в лоб спросила, надо было исподволь выведать, чтобы потом, если что, против него использовать.

— Позаимствовать, — отвечает властелин. — С разрешения.

— И не страшно её в пользование давать?

— Тот, кто не принадлежит к нам по крови, не сможет использовать нашу магию против нас.

Понятно… Плечи поникают: он учит меня, чтобы не заниматься всякими мелочами лично, и мне эта магия ничего не даёт.

— Удобнее будет, если станешь смотреть на то, что делаешь, — светлый властелин разворачивает меня к поленнице из гробов и мягко сжимает плечи. Его тёплое дыхание согревает затылок. — Зачем они?

— Ну, надо мне. Потом увидишь.

Ни за что не признаюсь, что не знаю. И, как говорила Эльза, в женщине должна быть загадка. Это и будет моей загадкой.

Ладонь светлого властелина медленно передвигается по руке от плеча до брачного браслета на запястье, а дыхание перемещается с затылка к уху. Сердце ускоряет бег до безумного. Это что такое властелин делает?

Уголком губ он прижимается к моему виску, подхватывает ладонь снизу, просовывает пальцы между моими, плотно сжимает. И не выдернешь руку, даже если захочешь. От этой близости тревожно.

— Что ты делаешь? — голос предательски сипит.

— Объясняю, — светлый властелин свободную руку кладёт мне на талию.

— А это зачем? — голос дрожит, как и всё внутри меня.

— Чтобы тебя направлять, — у светлого властелина с голосом тоже что-то не то, какой-то он низкий стал, и мне от этого ещё тревожнее!

— Это неприлично, — выдыхаю я.

— Почему?

Открываю рот, а ответить-то нечего! Муж он мой, не жаловаться же, что нас птички могут увидеть… Мама. Наворачиваются слёзы: как же я в это всё ввязалась?

— Светлая магия плотнее тёмной, — поясняет властелин, — она напоминает поток. Управляющий браслет позволяет использовать её методом визуализации…

— Каким-каким методом? — Сглатываю. Светлый властелин так прижимается, что уже жарко. Надо признать, моё свадебное платье со слоями кружев очень тёплое, особенно когда сзади греют.

— Надо представлять, что ты хочешь. Это самый удобный способ управления. Так же можно себе помогать, указывая направление движения. Например, можно представить, что магия скапливается под гробами и поднимает их над землёй.

По руке пробегают холодные колючие мурашки.

Гробы так поленницей в окружении венков и приподнимаются на локоть над землёй.

— Итак, команда дана. Магия будет держать их, пока не иссякнет или пока не поступит следующая команда. В таком статичном состоянии перемещениями магии можно управлять. — Светлый властелин поднимает мою руку. — Надо представить, что сгусток магии под гробами соединяется с браслетом нитью. Теперь можно управлять перемещением.