Питекантроп стоял в трех шагах от меня, сжимая в лапах нечто обугленное, в недавнем прошлом, вероятно, бывшее собакой. То есть наверняка бывшее собакой – биглем или вроде того, судя по морде, которая обгорела меньше, чем остальное тело. Так вот с чего начался пожар за домом: он готовил на костре еду – беднягу Лесси или Снупи, соседского любимца. Покойся с миром, Снуп. Ты наверняка не думал – не гадал, что закончишь свою жизнь в качестве ланча.

Но размышлять на эту тему времени уже не было, ибо первобытный урод, бросив добычу, двинулся на меня. И я с размаху врезал ему битой по башке. На его счастье, он успел слегка пригнуться, и вместо виска удар пришелся по темечку, не проломив череп, а лишь отправив дикаря в нокаут.

Столкновение металла с черепной коробкой породило звук, напоминающий падение чугунного котла на бетонный пол. Я знал, что не убил его, – во-первых, потому, что он и без того давным-давно был мертв, и, во-вторых, потому, что он продолжал шевелиться, струей пуская изо рта какую-то гадость. Я постоял над ним пару секунд на тот случай, если он попробует подняться. Но он большей частью был в отключке, тогда как его неотключившаяся часть конвульсивно корчилась на земле.

Я снова пустил в ход серебристую биту, на сей раз сокрушив стекло в одном из фасадных окон, за которым, по идее, должна была находиться гостиная Дикки. Первым ударом высадив центральную часть окна, я посбивал торчавшие из рамы осколки, еще раз для проверки взглянул на поверженного питекантропа и проник в дом.

Мне не доводилось бывать в джунглях. Я вообще мало где побывал, но о том не печалюсь, поскольку все равно не знаю иностранных языков, а слова «паспортный контроль» вызывают у меня нервный зуд. Но представление о джунглях я смог получить сполна в доме Дикки. Едва очутившись внутри, я был накрыт волной жаркого и влажного тропического воздуха. Ничего подобного я ранее не испытывал и не видел. Это напоминало трехмерную графику в ярко-зеленых тонах. Настолько ярких, что у меня началась резь в глазах. Я сделал шаг вперед, и тотчас мне хлестнула по лицу какая-то лоза или лиана – толстая, скользкая и страшная уже самим фактом своего внезапного появления. Осторожно отодвинув рукой эту преграду, я постарался успокоиться и оглядеться, но не увидел ничего, кроме зелени, наполняемой какофонией звуков – визжащих, хрипящих, гортанно галдящих. Да, я очутился в настоящих джунглях, и по такому случаю из глубин памяти всплыло выражение, пролежавшее там втуне со школьных времен: «первозданные дебри».

Мел Шавиц говорил, что перед возвращением в этот мир покойники выбирают подходящую обстановку для своего жилища. Разумеется, доисторический человек выбрал то, к чему он привык, – дремучий тропический лес, каким тот был миллион, или пятьдесят тысяч, или черт знает сколько лет назад.

Вот такие дела: вместо гостиной Эрика Дикки я попал в далекое прошлое нашей планеты и стоял тут, пугливо замерев, как кролик в свете фар на ночном шоссе. А вскоре обнаружилась еще одна странность – отсутствие стен, ограничивающих пространство, в отличие от псевдобара «У Рика». Насколько я мог видеть сквозь просветы в листве, повсюду были только джунгли. Комната исчезла. И в сознании всплыл очередной подходящий к случаю термин:

– Юрский период!

Я произнес это вслух, но еле расслышал собственный голос в неумолчном лесном гвалте.

– Динозавры! – вспомнил я.

Чудовища с зубами подлиннее бейсбольной биты, которую я все еще сжимал в руке. Ходячие горы, готовые сожрать кого и что угодно, лишь бы это пахло мясом. Скорее назад! В панике я кинулся обратно, намереваясь через окно вернуться в свой мир. Но окна на прежнем месте не было! Только деревья, листья, лианы и дикий шум вокруг.

Этот шум эхом звенел в моей голове, и хотя я безумно боялся того, что в любой момент могло появиться из зарослей, потеря самоконтроля грозила неменьшими бедами; поэтому все же я рискнул закрыть глаза. Этот прием был много раз успешно использован мной в проблемных ситуациях. Закрываешь глаза и говоришь себе: «Я сам управляю своей жизнью. Руль и рычаги в моих руках. У меня все под контролем».

Но я успел произнести лишь первые слова этого заклинания, когда все лесные шумы подавил новый ужасный звук – бум! бум! бум! – что-то огромное двигалось напролом через джунгли. И оно быстро приближалось ко мне! Похоже, настал мой черед послужить кому-то ланчем.

– Вы знаете шесть вопросов?

Как я это расслышал на общем звуковом фоне? Голос звучал спокойно и без напряжения, но до меня отчетливо дошло каждое слово. Какие шесть вопросов? Кто это сказал? Может, это последние слова, которые мне дано услышать? Может, со мной говорит БОГ?

– Нет, мистер Галлатин, это говорю я, Светачадо. Вы знаете шесть вопросов?

«Тамп! Тамп! Тамп!» Я слышал треск ветвей и крики потревоженных птиц. Тварь была совсем близко.

– Вы знаете шесть вопросов?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! Лучше помоги отсюда выбраться!

За этим последовал еще один сильнейший шок – я услышал, как он вздыхает! Это был вздох глубокого разочарования. Вздох школьного учителя, отчаявшегося когда-нибудь услышать правильный ответ от безнадежного ученика.

– Так и быть, я вам помогу, но в первый и последний раз. Назовите эпизод из вашего прошлого, который вам хотелось бы пережить заново. Это вопрос номер три.

– Ты что, рехнулся? Нашел время! Эта тварюга сейчас будет здесь! Помоги мне спастись!

– Тогда отвечайте на вопрос, и побыстрее.

– Эпизод, который хотелось бы повторить? Не знаю. Черт, понятия не имею! Так ты мне поможешь или нет?

Голос мой звучал на той же истерично-испуганной ноте, что и крики птиц на деревьях.

– Помогите себе сами – для этого надо ответить на вопрос.

Он еще заканчивал эту фразу, когда ответ пришел мне в голову – так легко и естественно, что я удивился, почему не ответил сразу.

– Я хотел бы заново пережить свою первую ночь любви с Рэй. Это была лучшая ночь в моей жизни.

– Очень, очень хорошо. Теперь проверьте, что у вас в руке.

Я так и сделал, на миг отвлекшись от устрашающих звуков, и вместо серебристой биты обнаружил в своей руке черный металлический цилиндр фута два длиной. В тот же миг из джунглей появился динозавр – неудержимый, как летящая в цель ракета. Его зубы были еще длиннее, чем я себе представлял, а разинутая пасть достигала десятка футов в ширину. Я не успел даже поднять цилиндр, чтобы с его помощью попытаться (непонятно как) отразить нападение. Динозавр был уже здесь.

Затем он был таков.

Представьте себе – промчался мимо. Доисторический монстр, едва не задев меня, с кошмарным треском канул в заросли. Даже не притормозил, чтобы удостоить взглядом или как-то поприветствовать представителя человечества. Впрочем, я был не сильно расстроен таким невниманием. Я посмотрел ему вслед, а потом уставился на черный цилиндр, пытаясь понять, сыграл ли он какую-то роль в моем счастливом избавлении. Но ничего понять не смог. Это был всего лишь металлический предмет, минутой ранее вдруг заменивший в моей руке бейсбольную биту.

Так я стоял и слушал, как этот тирано-или-как-там-его-завр продирается сквозь чащу все дальше и дальше. Потом наступила тишина – конечно, условная; просто вернулись прежние лесные звуки. Мне требовалось время, чтобы оправиться от страха, разметавшего адреналиновые молнии во все концы моего тела. Ноги подкосились, и я мешком осел на землю, выронив черный цилиндр.

Глядя на него, я размышлял: какая магия превратила бейсбольную биту в эту штуковину так, что я этого даже не почувствовал? Возможно ли, что именно цилиндр спас меня от съедения? Или мне помогло то, что я успел ответить на вопрос Светачадо? О каких шести вопросах он упоминал? Что собой представляет цилиндр, лежащий на земле в футе от меня? Как мне выбраться из первозданных дебрей и вернуться в свой мир?

– Не оборачивайтесь.

Я не обернулся, хотя искушение было велико. Вновь этот Светачадо.