Это была целая чайная церемония. Длинная, монотонная. Надо иметь по- настоящему крепкие нервы, чтобы соблюдать все эти тонкости. Мне бы терпения не хватило. А вот Лексу нравилось.

Впрочем, я не жаловалась. На энфирнала я могла смотреть вечно. И неважно, что он делает.

Так, наверное, можно восхищаться картиной, даже в каком-то смысле любить ее. Рисунок великолепен, художник постарался на славу. Тебе приятно находиться рядом с ней, но самой картине все равно, что ты чувствуешь. Она даже может быть твоей, только это ничего не изменит. Картина не в состоянии ответить тебе взаимностью. Не потому, что она плохая. У нее просто нет чувств.

Мои безрадостные мысли прервал звук подъемника, и я скривилась. И без того плохой день испорчен окончательно. Ни разу еще подъемник не привез ничего хорошего.

Чутье меня не подвело. Я поняла это, когда увидела Джаспера. Увы, рана на его лбу зажила. Даже следа не осталось. А я думала, будет шрам на память обо мне.

Заметив меня, Джаспер сощурился.

— Вернулась, — окинул он меня мрачным взглядом. — Я надеялся, ты сгинула навсегда.

— Не дождешься, — я показала вредному энфирналу язык.

Он аж споткнулся, но, как выяснилось, удивила его вовсе не моя дерзость.

— Она человек, — Джаспер ткнул пальцем в мою сторону.

Я бросила на Лекса затравленный взгляд. Пока была с контрабандистами, у меня закончилась маскировка. Томми обещал дать еще, но потом брат превратился в монстра, и стало не до этого.

С Лексом мне не надо было скрываться. Кто ж знал, что заявится Джаспер. Чего он ходит сюда, как к себе домой?

— Я в курсе, кто она, — кивнул Лекс и наполнил третью чашку чая — для напарника.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Она перешла Грань незаконно.

— Не совсем так, — поправил Лекс. — Это я перевел ее за Грань.

В лофте повисла тишина. Джаспер обвинял меня в несоблюдении Закона. Он бы сдал меня без зазрения совести. Не знаю, что я ему сделала, но он меня не выносит с первой встречи. Но, если возьмут меня, это скажется на Лексе. Он будет соучастником.

— Защищаешь ее, — проворчал Джаспер. — Между прочим, из-за нее контрабандисты, за которыми мы так долго следили, скрылись. Они перенесли Сердце Логова и заменили проходы. Месяцы работы коту под хвост.

Нехорошо вышло. Мы с Лексом спугнули контрабандистов своим появлением на Манеже. Где их теперь искать?

Эта новость меня расстроила. Я чувствовала себя виноватой, а еще ответственной за живой товар. Тех женщин могли спасти, если бы не я. Это мои поступки — побег от Лекса, встреча с братом, приход в Логово — привели к печальным последствиям.

Пока мужчины спорили по поводу моей скромной персоны, а именно «что со мной сделать — простить или наказать?», я размышляла, как исправить ситуацию.

— Где их теперь искать? — спросил Джаспер. — Мы даже не знаем, с чего начать. Не мне тебе рассказывать, какая сильная защита у Логова. Прошлые поиски заняли кучу времени.

— Мы справились один раз, справимся и во второй, — произнес Лекс. Хотя даже мне было ясно, что ситуация аховая.

— Я нужна Томми, — встряла я в разговор. — Не знаю, зачем, да это и неважно.

Главное — он будет меня искать.

— И что? — Джаспер нехотя посмотрел в мою сторону.

— Когда найдет, он доставит меня в Логово, чтобы передать типу в капюшоне, — сказала я.

— Что ж, — протянул Джаспер, — может, из этого что-то выйдет.

Он прекрасно понял, к чему я клоню. Я могу стать приманкой для контрабандистов. Раз я им нужна, они непременно явятся за мной. Мне надо лишь выйти в город и погулять одной. Естественно, энфирналы будут за мной следить. Так мы найдем новое Сердце.

— Нет! — хлопнул Лекс ладонью по столу. — Об этом не может быть и речи. Лисса не будет приманкой.

И я, и Джаспер вздрогнули от громкого звука и повернулись к Лексу.

— Послушай, — сказал Джаспер, — но это реальный выход. За пару дней мы покончим с контрабандистами. Ты же хочешь этого не меньше, чем я.

— Но не такими методами, — качнул Лекс головой. — Лисса не будет рисковать своей жизнью ради нашей работы.

Наверное, будь они обычными людьми, а не энфирналами, разругались бы в пух и прах. Но отсутствие эмоций сглаживало конфликт.

Может, мужчинам не хватало чувств, зато упрямства у обоих было хоть отбавляй. Каждый остался при своем мнении.

Я благоразумно не вмешивалась, попивая чай и глядя в окно.

— Ты совершаешь ошибку, — в конце концов, заявил Джаспер и направился к подъемнику. Вот и поговорили.

Я тоже соскользнула со стула, но не сделала и шага, как Лекс строго спросил:

— Куда?

— В туалет, — я указала на чашку. — Слишком много жидкости.

Пока шла, кожей ощущала пристальный взгляд Лекса.

Я поравнялась с подъемником. Джаспер как раз заходил внутрь. С этого места ни меня, ни его Лекс видеть не мог, и хладнокровный подал мне знак — махнул рукой, привлекая внимание.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он шикнул на меня — молчи! Язык жестов я не знала, но энфирнала это не остановило. Он буквально на пальцах передал мне сообщение. Не уверена, что я расшифровала правильно, но, как мне показалось, он сказал что-то вроде «жди». Объяснить, чего следует ждать, Джаспер не успел.

Долго вот так болтать было опасно, Лекс обо всем догадается. Так что я заторопилась к туалету, а Джаспер уехал.

Стоило выйти из уборной, как на меня налетел ураган. Горячее мужское тело прижало меня к стене.

Лекс был быстрым, а еще беспощадным. Когда его пальцы сомкнулись на моей шее, я отчетливо поняла — игры закончились. Энфирнал дико зол. Настолько, что готов придушить меня, нарушив все мыслимые законы, которые сам же и охраняет.

Я посмотрела в его глаза. Надо же, полностью голубые. Следовало раньше догадаться — гнев Лекса цвета льда.

— Ты злишься, — заметила я.

— Естественно, — фыркнул он. — Ты и святого выведешь из себя. Я, кажется, ясно дал понять — ты приманкой не будешь. Я запрещаю.

Я проигнорировала его слова. Сейчас меня волновало другое.

— Злость — это сильная эмоция, — подсказала я.

Рука Лекса на моей шее дрогнула. Впервые я видела удивленного энфирнала. У него было такое беззащитное лицо.

Лекс отпустил меня и попятился. Посмотрел на свою ладонь, потом на мою шею и снова на ладонь.

— Это невозможно, — пробормотал он.

— Но это происходит. Ты чувствуешь.

— Мне всегда казалось, что ты неправильно реагируешь на присутствие энфирналов, — нахмурился Лекс. — И на меня ты влияешь странно.

Он быстро взял себя в руки и принялся анализировать ситуацию. Творилось что- то из ряда вон — это даже я понимала. И, как и Лекс, я была не прочь разобраться. Тем более тоже замечала странные вещи за собой. Пожалуй, нам пора поговорить откровенно.

Я мало кому рассказывала о своих проблемах с контролем эмоций. На самом деле, знали только люди, вырастившие меня, и еще Томми. Мой круг доверенных лиц был крайне узок, и сейчас я решила включить в него Лекса. Вот насколько я ему доверяю.

— Когда мне было пять, — сказала я, — мне поставили диагноз эмоционально неустойчивое расстройство личности. Я была слишком импульсивной, не контролировала себя. Эмоции часто брали надо мной верх, и я вела себя ужасно. А лет в девять начались панические атаки. В общем, приятного мало, но я рассказываю это не для того, чтобы ты меня пожалел. Дело в том, что недавно мне стало лучше. Столько лет ничего не менялось и вдруг улучшение. Не странно ли?

— Хочешь сказать, — произнес Лекс, — это как-то связано со мной?

— Именно! Я начала внимательнее следить за собой и поняла, что рядом с тобой мои взбесившиеся эмоции вроде как притупляются, становятся нормальными. Я могу, наконец, контролировать их.

— Это не лишено смысла, — кивнул Лекс. — Мрак уничтожает эмоции, но твои так сильны, что ему не под силу с ними справиться. По крайней мере, сразу. Поэтому он гасит их до состояния нормальных. В свою очередь это помогает мне чувствовать рядом с тобой.