— Игорь, ты под наркотой что ли? Бросай эту дрянь.

Товарищ был серьезным, он в таких вещах шуток не допускал. Нельзя здесь было шутить.

— Ты говорил, что нанимал человека, который начал копать под твою Жасмин. Но он не успел — мол, въехала фура. Я все сложил. Твой сыщик ехал на кладбище, где Кристина якобы похоронена со своими родителями, но на самом деле там только имя на надгробной плите. Если раскопать могилу, тела не найдешь.

— Я не буду этим заниматься. Ты городишь херню, этой семьи давно нет в живых! — я сжал кулаки.

— Твоему сыщику попросту не дали доехать, потому что Литейникова Кристина на самом деле жива. Я был на той могиле.

Я умерил свой пыл. Если после моей «смерти» Доменико перестал заботиться о ее безопасности, то прошлое девочки вполне могло всплыть. Он стоял за спиной Жасмин, пока ему это было нужно. Поэтому ее история всегда была кристально чистой.

Все сходится.

— У твоей Кристины есть могила, — закончил Игорь и протянул снимок.

Фотография на руках — это какой-то пиздец.

Видеть изображение девушки, которую трахал, на надгробной плите — та еще жесть.

— Игорь, ты несешь херню.

— И не такое слышал после хорошо проделанной работы, — усмехнулся товарищ, уверенный в своем деле.

Я был там, это та могила. Только на лицевую сторону камня не смотрел, потому что было все равно, над кем Жасмин там страдает. Мне хотелось забрать ее оттуда и побыстрее, чтобы отшлепать и трахнуть как следует за то, что предала.

Я все так и сделал.

И упустил самое важное.

— Спасибо, Игорь.

Я тяжело сглотнул. Свет от здания роддома хорошо освещал снимок надгробной плиты. Отец, мать, дочь. Литейниковы.

Шесть лет назад я приехал в Новосибирск, ее отец был моим заказом. Тогда все пошло не по плану.

Кристина, дочь Олега, стала спускаться со второго этажа и звать отца. Я схватил ее, помню. Протащил к себе, сделал больно. С силой сжал в своих объятиях, чтобы она перестала орать.

Напугал. Испортил жизнь. Травмировал психику.

И оставил сиротой.

— Значит, она знала Диану. Но Жасмин промолчала, даже когда увидела ее в Новосибирске, — пробормотал себе.

— Все хорошо, Давид?

Я с силой потер лицо.

— С этого дня больше ничего не будет хорошо.

Доменико знал, кого искать, чтобы уничтожить меня. У той девочки, которую я обидел, были весьма веские причины.

— Это не история. Это жесть, — заключил я.

— Я поеду, Давид, — хлопок по плечу, — тебе надо прийти в себя, а у меня скоро вылет. Увидимся в Москве.

Я кивнул с благодарностью, но даже слова вымолвить не смог. Мной овладевала тихая ярость. Бросив третью сигарету на землю, я потушил ее ботинком и вернулся в здание. Надел бахилы, халат, охрана пропустила без вопросов.

Поднявшись на четвертый этаж, остервенело ищу нужный кабинет. Напрочь забываю о том, что она рожает. Что она рожает моих детей. От меня. Мне.

Я был зол. За ее молчание, за ее тайны.

Я жаждал объяснений, почему она била исподтишка. Почему не выплюнула мне в лицо, мол я убийца и ублюдок. Спала со мной, чтобы ударить в спину. Не потому, что Доменико любила.

Она меня грохнуть хотела.

Отомстить хотела. Без объяснений. Трусливая девчонка! Очень сильная трусливая девчонка.

Я хотел получить правду сейчас, но зайдя в нужную палату, не обнаружил никого. Здесь было пусто. Я разъяренно хлопнул дверью и начал обходить каждую палату, распугивая пациенток и медперсонал.

— Мужчина, что вы делаете? Время позднее! — выскочила медсестра с поста. Уже не та, что вколола мне снотворное.

— Где моя жена? — рявкнул на нее, — Кристина. Она сейчас рожает двоих.

— Вообще роженицы находятся не здесь, а в другом блоке. Я сейчас уточню. Как фамилия вашей жены?

— Откуда я должен знать?

Я имя-то ее только сегодня узнал.

Медсестра моргнула пару раз, но убежала на пост, пообещав все выяснить.

— Давид! Басманов Давид, это вы?

Я вгляделся в темный, плохо освещенный коридор. Навстречу мне шла девушка — запыхавшаяся, испуганная. Не беременная. Значит, кто-то из персонала.

Ее взгляд упал на мой пояс, я держал оружие наготове. Плохо с Жасмин, я чувствовал это. Придется идти на крайности.

— Я хочу помочь. Меня зовут Маша.

Девушка подняла руки вверх и с позволения подошла ближе. Тусклый свет осветил ее лицо: плюс-минус ровесница Жас, чем-то даже похожи, но совсем разные.

— Вы ищите Кристину, которая Жасмин?

— Да.

— Она всегда о вас в новостях слушала. Я еще тогда поняла, что тот мужчина с телевизора — муж ее погибший. То есть вы.

Я скривился: прекрасная у моей девочки легенда обо мне.

С поста вернулась медсестра. Мол, не числится никакой Кристины в этом учреждении. Нет ее, и все. Маша махнула рукой:

— Ира, ты иди. Я сама отведу его, куда нужно. Никому не сообщай, Панина о нем знает. Поняла?

— Ладно, Маш, — облегченно вздохнула медсестра и проводила меня напряженным взглядом.

Маша оказалась не из робких — схватила меня за запястье и повела к лестнице.

— Я здесь акушеркой работаю. Я смену еще не закончила, как Панина вдруг отправила меня домой. Я пошла переодеваться и случайно услышала, что Кристинка уже рожает и что дела плохи. Вашу жену увели. Специально спрятали от вас.

Мы спускались на второй этаж. Я без стеснения вытащил оружие из-за пояса, сразу оба, и предупредил:

— Если ты с ними заодно, тебе будет плохо, Маша.

Девчонка сразу смекнула, что к чему, и кивнула, почти бегом спускаясь по лестнице. Я — за ней.

— Мы сблизились с вашей женой, пока она здесь лежала. Она о вас не говорила, но всегда грустила.

Грустила, твою мать. Сначала пустила мне пулю в сердце, потом забеременела и попыталась убить второй раз. Я еще доберусь до последних событий.

— Что происходит в этом роддоме? Что они собираются с ней сделать? — сцепил челюсти.

Мы спустились на второй этаж, впереди — длинный коридор. Я ускорил шаг, девчонке пришлось догонять. От быстрого шага она задыхалась.

— Я никогда не знала, что здесь может твориться такое, понимаете? Меня иногда отсылали домой в смену, но я и предположить не могла, какой ужас творится в этих стенах. Это страшные люди. Панина и те люди, чьи поручения она выполняет. Вот здесь направо!

— Какое поручение было по поводу моей жены?

— У Паниной была договоренность с важным человеком. Если встанет вопрос, кого спасать — Кристину или детей, Панина должна выбрать детей. Причем дети должны выжить. Поэтому Кристина не числится в базе. Ее просто нет. В таких случаях есть только договоренности.

Я же в Волгограде. Здесь любая организация под Эмином. Сукин сын.

Я с ним разберусь.

Не пощажу чувства Дианы. Если с Жасмин что-то случится, со всеми расквитаюсь.

За окном рассветало, а я уже знал, что не все увидят сегодняшнее солнце. Я это обещал себе за нее — всем худо придется.

Сунув одну пушку под пояс, хватаюсь за телефон. Игорь отвечает быстро, я приступаю сразу к делу:

— Ты еще не улетел?

— Нет. Что случилось?

— Игорь, мне нужен врач, который примет роды. К тому роддому, где сегодня встречались.

— Есть проверенный контакт, я пришлю.

— Быстрее, Игорь. Шах дал приказ убить Жасмин, и я не знаю, в каком она сейчас состоянии. Еще дети. Двое. Плачу огромные бабки, если этой ночью твой врач сохранит три жизни.

Игорь смачно сматерился, но обещал сам доставить доктора в рекордные сроки. Уверен, он приедет с людьми и вопросов на посту не возникнет. Надо будет, он за меня горой встанет и всех к стенке прижмет.

Когда его женщина была в беде, я именно так и поступил.

— Ее увезли сюда!

Маша кивнула на белую дверь в самом конце коридора. Она едва поспевала за мной. Отчаянность и страх были написаны на лице девушки, но под прицелом я ее все равно держал — слишком высока цена доверия.

— Иди вниз, — велю Маше, — встретишь доктора и приведешь сюда. Будете на пару роды принимать. Поняла, Маша?