Спустя часы кропотливой работы я услышал усталый вздох. Обернулся, встретив такой же усталый взгляд одного из врачей. Маша замерла рядом.

— Показатели приходят в норму. Девушка будет жить.

Я вернулся к Жасмин. Ее щеки приобрели розовый оттенок, а губы — все такие же искусанные в боли — стали понемногу наливаться кровью.

Ну вот, моя девочка. А ты сбежать от меня хотела. Не вышло. Будешь жить.

— Давид, здесь больше оставаться нельзя. Заступила смена. Вызовут копов, — напомнил Игорь.

Я повернулся к Маше.

— Нам нужно попасть на крышу. Отправим Жасмин и детей в Москву.

— Я помогу.

Там будет ждать отец, надежная медицина и безопасность. И нет Шаха. Жасмин и дети будут в Москве через несколько часов, я прилечу позже.

Я обвел взглядом всех присутствующих. Они кивнули, понимая: каждый из них проделал тяжелую работу.

Этой ночью я спустился в самый ад.

И встретился с самим дьяволом.

И еще, кажется, обрел семью. Осталось дождаться возвращения в Москву и когда Жасмин придет в себя. Уверен, с этой строптивицей и дальше будет нелегко.

Жасмин

— Знаешь, как бы я назвал дочь от тебя?

— Не знаю…

— Жасмин.

Так сказал Давид.

Тогда я ушла на кухню и сделала ему кофе… без сахара, как он любит.

А потом Давид уехал.

Поцеловал меня на прощанье, будто между нами была сильная любовь, и уехал.

В тот день он отправился убить Доменико. Мужчину, который заменил мне всех: наставников по жизни, мою первую любовь…

— Ты не убьешь его. Ты не убьешь…

Мне хотелось в это верить, ведь я не хотела смерти своего учителя.

Тогда я еще ничего не знала. Мне было жаль Доменико — я верила, что он помогал мне. Имел свои мотивы тоже, но мне он помогал. Я боялась его смерти… я же любила.

Я без раздумий устроила свой побег, решив спасти Доменико.

Кто я такая? Всего лишь его ученица. Я нашла в этом прекрасное, как зону роста. Я собиралась доказать Доменико, что способна на большее. Даже защитить его.

Я отнесла чашку в раковину, помыла ее после кофе и подумала, как все-таки ночь с женщиной ослепляет мужчину. Давид выпил кофе с моих рук, хотя еще недавно нашел яд в моей сумочке.

Наверное, это что-то значило.

Но мне было все равно — я выкрала оружие, как меня учил Доменико, и отправилась на его поиски. Я нашла его в одном из клубов, в который вели его следы.

На самом деле меня туда привели. Нарочно. Я поняла это позже — когда попала в ВИП-ложу к нему.

Доменико уже ждал меня.

— Здравствуй, моя сладкая.

Я скривилась: Доменико не позволял такие вольности в мою сторону. Никогда.

Но в этот день все было иначе.

— Давид ищет тебя, чтобы убить, — сообщила я.

— Ты пришла, чтобы сказать мне это?

Я кивнула, не сводя напряженного взгляда с его лица. Он был немного пьян… мой мир рушился на глазах. Некогда любимый мужчина становился неприятным. И холодность его сходила, сменяясь неизвестным мне жаром.

Он, конечно, не любил меня.

Но желание трахнуть угадывалось в его глазах. Дело было нечисто.

— Как же это мило, моя сладкая. Присаживайся. Выпьем.

Он протянул мне бокал с бордовой жидкостью. Я обхватила ножку, но пить не стала. Запахнула пальто потуже, не став даже раздеваться.

— Помнишь, как ты хотела увидеть его страдания? Как он умирает, корчась в твоих ногах?

— Помню.

Хотела. До кровожадности и блеска в глазах. Боже, как же я этого хотела! Спала и видела. Визуализировала свои мечты.

— Так, смотри.

Доменико улыбнулся и махнул рукой. Я бросила взгляд, куда он указывал. На моих глазах стена преобразовывалась в стекло. Одно сплошное, но тонированное стекло. Из той комнаты не доносились звуки.

Только тело безмолвно каталось по полу. Как в судорогах. Как обожженное кипятком, оно искало жизнь. Холод. Таблетки. Противоядие.

Его отравили.

— Кто это?

— Твой любовник. Давид Басманов.

Я смиренно кивнула, силясь понять, что испытываю.

Отвращение.

Доменико стоял рядом, небрежно запихнув одну руку в карман штанов. Из его рта несло перегаром.

Он давно здесь. Выжидал, позволив Давиду найти себя.

Я чувствовала отвращение к Доменико.

Я повернулась к нему, он был высокий. В кармане я крепко держала ствол, но понимала: он — мой учитель. Он сильнее меня, и знает каждый мой следующий шаг.

— Я же сказала, что не хочу его убивать. Мне больше это не нужно.

Даже будучи опьяненным, он был невероятно силен. Как Давид выпил его яд? Его связали, принудив насильно? Он ведь одиночка, ему сложнее без подкупных псов.

— Ты глупая девчонка, Жас. Сегодня ты хочешь одно, завтра — другое. Я лучше знаю твои желания.

Доменико коснулся меня. Волос, шеи.

Боже.

Я глазах на миг помутнело: он никогда не касался меня. он любил свою жену — я до сих пор помнила вкус его пощечины в том домике в лесу. Он отдавал меня учителям-женщинам, чтобы не касаться самому.

Я ведь всегда была противна ему.

Он не любил и не хотел меня.

А теперь ласкал. Склонился близко, обвел губы пальцем, шею. Мне кажется, меня повело.

Получить желаемые касания от некогда любимого мужчины… это как наркотик. Запоздалый.

— Не трогай.

— Ты же всегда хотела этого. Чтобы я трогал. А не он.

Доменико кивнул в сторону — где-то там корчился Давид.

Я покачала головой со слезами на глазах. Хотела, потому что любила. Но после Давида чужой мужчина был как табу.

Давид меня заклеймил. Наверное. Закодировал, чтобы от касаний другого мужчины меня тошнило. Выворачивало наизнанку и хотелось бежать.

И я побежала. Оттолкнула своего учителя — он омерзителен теперь. После Давида все будут… не теми. Я заклеймена. Порабощена.

Но спасать своего мучителя я тоже не собиралась.

Я выбежала из ВИП-ложи, а там меня схватили под локоть. Я сумела вырваться, сунулась в карман пальто, но искомого не нашла — Доменико своровал мое оружие.

Без защиты меня быстро подперли к стенке люди Доменико, сам он подошел чуть позже.

— Не трогай меня! — прорычала тихо.

Он тронул.

Ублюдок распахнул пальто и поверх свитера сжал грудь. Я закричала.

— Я тебя убью!

Его люди продолжали удерживать меня. Доменико ухмыльнулся и прошептал на ухо:

— Ты перепутала слово. Раньше ты говорила мне: «Я тебя люблю».

Я плюнула ему в лицо.

Кажется.

Еще меня тошнило… от его близости скручивало живот. Настолько омерзительна была его близость.

Он вытер мой плевок и посмотрел прямо в глаза. Я застыла в ужасе, готовясь к пощечине.

Но его слова были куда страшнее:

— Придет время, и я тебя трахну. Ты еще будешь молить о пощаде, шлюха.

Он сделал знак, и меня увели.

Прямо в соседнюю комнату.

Времени обдумать его слова не было — меня швырнули на пол. Рядом корчился Давид. Зрелище было страшным — из его рта, кажется, шла пена. Я задышала тяжело, когда встретила его взгляд… он еще был осознанным.

Каждая стадия отравления была мне знакома. Я знала этот яд, но у меня не было противоядия. Его не достать за те минуты, что остались у Давида.

— Давид, — выдохнула тихо.

Я не испытывала к этому мужчине сладких чувств. Я не плакала и не билась в конвульсиях. Я знала, что его уже не спасти, а себя вот еще можно.

— Прости. Прости.

Глупости несусветные.

В его метаниях вся ярость ко мне. Мог бы — убил меня.

— Осталось всего несколько минут, Давид. Две минуты, и твои страдания кончатся, — я пыталась облегчить его страдания.

Больше ничего я сделать не могла.

На мою голову опустилась рука. Тяжелая. Я повернулась, увидев Доменико. Мне стало противно от его близости.

— Как тебе месть на вкус, Жасмин?

Я сцепила челюсти.

Это не я.

Я его не травила.

Но Давид считает иначе, и мне его уже не спасти. И оправдываться перед человеком, которому осталась минута, не имело смысла.