— Так забери сам. Забери, когда устанешь ждать.

— Заберу, не сомневайся, — снова поцеловал в губы и к себе сильно прижал. И опять это ощущение, словно она совсем другая Вселенная. Ее семья где-то там, по ту сторону Черной дыры, а она, как солнце, вокруг меня вращается. Греет, обжигает.

Где-то в коридоре послышался голос ее матери, и Нари вздрогнула, а я палец к губам прижал и за дверь выглянул.

Лусине на второй этаж искать пошла, а я волосы Нари поправил ей за уши, пропуская пряди сквозь пальцы.

— Я ухожу, а ты умойся, маленькая. Приведи себя в порядок.

Наклонился к ее уху:

— Завтра заберу из универа, соскучился по тебе невыносимо, придумай для своих что-нибудь, — губы ее снова пальцами тронул и прошептал, — МОЯ… помни об этом.

Приоткрыл дверь, выглянул наружу, одной рукой продолжая обнимать ее за талию, поцеловал еще раз и выскользнул в коридор.

К гостям подошел сзади, проверяя звук на рации, оглядываясь по сторонам.

Тихо все. Никто и не заметил, что меня не было. Обвел взглядом толпу и увидел, как Артур, прищурившись, смотрит прямо на меня. Исподлобья. Зло смотрит. Словно знает, где я был и что делал. Подозревает мразь. Я усмехнулся и отвернулся. Ничего, урод, скоро ты плакать будешь от своей ненависти и от бессилия.

Потасовка началась неожиданно где-то слева. Я краем глаза выцепил, как один из гостей толкнул другого возле выхода на веранду. Пошел в ту сторону, надеясь, что драки не будет. Так, поорут, кулаками помашут и все, но я ошибся — в руках одного из парней блеснул нож. Черт. Откуда они взялись? Кажется, семейка Гранта или друзья его. Обыскивал не я, а внизу на входе. Как нож пропустили? Или тех, кого Цербер привел, не проверяли?

Это было стремительно. Два прыжка, и я уже возле ублюдка, требую отдать мне нож. А он скалится, размахивает им у меня перед носом. Самоуверенный придурок. Я ж тебе руку раздроблю, еще раз махнешь ею.

Не помню, что он сказал мне… Но нечто такое, от чего у меня планку сорвало мгновенно. Давно я такой мерзоты не слышал. Его дружки расхохотались, и меня переклинило. Щелчком в голове. Словно выключило разум.

Помню только, что замахнулся и ударил его прямо в лицо. А потом еще и еще. Повалил на пол, выдирая нож из пальцев, заводя руку ему за спину и ломая пальцы, выворачивая локоть с отвратительным хрустом и под его оглушительный вой. Развернул ублюдка к себе и снова ударил… а по телу разлился жар удовлетворения, потек по венам вместе с каждым ударом. Мне казалось, это Цербер валяется подо мной, а я превращаю его наглую рожу в кровавое месиво…

Только через красную пелену голос ЕЕ услышал. Как просит остановиться. Ради нее прекратить. Замер с поднятой рукой, сжатой в кулак, с которого кровь идиота стекала на рукав моей белой рубашки. Меня тут же оттащили в сторону несколько человек, а я смотрел расширенными глазами на урода, дергающегося на полу, и как сквозь вату слышал, что кто-то вызывает скорую, как причитают гости. Усмехнулся, понимая, что, кажется, дебила, который чуть не порезал другого такого же дебила, явно жалеют и пытаются привести в чувство.

Кто-то похлопал меня по плечу, и я, вздрогнув, обернулся, встретившись взглядом с Кареном. Смотрит на меня, чуть прищурившись из-под густых бровей с проседью. В черных глазах ни одной эмоции, но взгляд насквозь пронизывает:

— Молодец. Профессионально. Только зачем гостя убивать, Тема? Иди умойся водой холодной и домой поезжай. Отдохни сегодня.

Я взглядом толпу обвел, отыскивая Нари. Она возле брата стоит, тот к себе ее прижимает и все так же с ненавистью смотрит на меня.

— Карен, я… он нож достал.

— Я знаю. Давай, Артем, иди-иди. Не волнуйся. Об этом завтра поговорим.

Я кивнул и направился к выходу, видя, как расступаются гости, пропуская меня и слыша, как перешептываются у меня за спиной.

— Нара, дочка, ты куда пропала? — отец приобнял сзади, и я от неожиданности вздрогнула, — Тебя мама уже в розыск подала.

Я демонстративно закатила глаза и отвернулась от него, помахав рукой маме и пряча от отца свое лицо.

— Я сейчас к ней пойду, пап. Вот что у тебя за жена? Зачем только в розыск, а? Мне даже пропадать некуда, между прочим.

— Я знаю, — прижимается губами к моим волосам, — моя девочка не из тех, что могут пропасть, ведь так?

На мгновение напряглась, показалось, что проверяет, что сомневается, но папа был слишком расслаблен, и я все же выдавила из себя, чувствуя себя последней дрянью:

— Конечно, пап. Не из тех. Я к маме пойду, хорошо?

Быстрыми шагами отдалиться от него, чтобы не ощущать, как чувство вины с головой накрывает, как руки дрожать начинают от осознания собственной ничтожности. Именно ничтожности, потому что лгала. Потому не могла силы в себе найти признаться открыто… а там… будь что будет. Разве могло быть что-то хуже, чем обманывать доверие того, кто именем твоим клянется? И вдруг перед глазами сцена, как Артур ногами Артема избивает, а тот молча уворачивается, стиснув зубы, чтобы родителей моих не разбудить, и я понимаю, что бывает.

От мыслей меня отвлекли крики сзади, мимо пробежали люди, и я на автомате пошла за ними. А когда подошла к крыльцу ресторана, то едва не закричала сама. Артем яростно избивал одного из друзей Гранта, и тот даже не успевал давать сдачи. Прижала ладонь к губам, чтобы не закричать, глядя, как он, словно зомби, наносил удары по лицу парня, оскалившись, размахивал окровавленными кулаками. Я просто кинулась к Артему, как и сразу несколько мужчин, которые бросились разнимать их… Один из них схватил меня под грудью и поднял в воздухе, оттаскивая от Артема, которого я просила остановиться.

— Идиотка, не пались так открыто, — Артур зло прошипел в самое ухо, — Зачем в мужскую драку лезешь?

Он поставил меня на пол и нетерпеливо посмотрел в сторону потасовки.

— Я сейчас заведу этого ублюдка в туалет, а ты иди к маме, успокой ее и остальных женщин. Нар, — он встряхнул меня за плечи, — ты слышишь меня? Не приближайся к нему, дураааа. Не приближайся. О своей репутации не думаешь, ты о нашей с отцом подумай. Слышишь? Иди отсюда, иначе я прикончу этого урода.

Я молча кивнула и отошла от брата к маме. Господи, отец Артема не просто уволит. По спине мурашки пошли от мыслей о том, что с ним могли сделать Грант с дружками.

"Мышка, я еду за тобой. Ты готова?"

"Тем… скажи мне…"

"Люблю тебя, Кареглазая. А ты?"

"Сирумем кез хенти пес"*8

Провела по экрану телефона, в последний раз лаская пальцами текст наших сообщений, чтобы навсегда удалить. Возможно, когда-нибудь мне не придется удалять эти маленькие крохи нашего с ним счастья. Возможно, когда-нибудь я смогу перечитывать их и ощущать его присутствие рядом с собой, где бы он ни был. Сейчас для нас это все еще было роскошью, такой далекой, что порой казалось, она недостижима.

Я подошла к шкафу и задумалась, что надеть. Цветные вещи до сих пор раздражали, первое время после случившегося хотелось собрать их грудой и выкинуть в окно, а лучше и вовсе — сжечь. Смотреть, как языки пламени жадно съедают яркие кусочки ткани дотла, а затем медленно умирают сами, оставив после себя лишь черный пепел. Я научилась любить черный цвет за эти полгода. Видеть в нем большее, чем просто мрак или грусть, я видела в нем своеобразную верность и тоску. И мне не хотелось развеивать ее сейчас. Не сегодня. Достала черные джинсы и черную водолазку, когда открылась дверь в комнату.

— Дочь, ты собираешься куда — то? — мама прошла к кровати и села на нее, сложив руки на коленях. Я застыла перед ней, думая о том, как она постарела за эти месяцы. Так просто оказалось превратить моложавую, ухоженную от кончиков волос до кончиков ногтей, всегда улыбающуюся женщину в серую тень самой себя, в старуху с белыми волосами и лицом, испещренным морщинами.