— Если я тебя там не увижу, — сглотнув дурноту и переведя дух, произнесла, наконец, она, — я превращу тебя вот в такую кроху, — Фея показала крохотный просвет между пальцами, куда не влезла бы и сахарная крупинка, — и кину к муравьям. И посмотрю, кто на тебе там женится, и поубавится ли у тебя спеси после этого.

Она рассержено фыркнула, одернула платье и повернулась к Изабелле спиной, намереваясь улететь прочь с поля боя.

— Эй, — насмешливо окликнула ее Изабелла. — А как же наряд на бал? Все приличные Феи-крестные обычно дарят его своим крестницам!

— Ах, наряд, — обернулась к ней Фея со сладенькой настоящей улыбочкой. — Да, наряд нужен. Но ты его сошьешь сама, — она еще раз ядовито улыбнулась. — Сестер ты великолепно преобразила, я это оценила. Так будь добра, — Фея взмахнула палочкой, и в руках Изабеллы волшебным образом оказался листок из модного журнала, — сшей себе нечто подобное. Это тоже работа, и тоже часть наказания. А в качестве подарка, — Фея начертила в воздухе загадочный символ, и на полу, у ног Изабеллы, оказалась пара маленьких хрустальных туфелек с прелестными бантиками, — я оставлю тебе это. Вернешь потом.

— Стеклянные туфли?! — вскричала Изабелла. — Да они же мне пятку натрут!

— А ты отруби себе кусок пятки, — ядовито ответила Фея. — Ведь когда станешь Королевой, тебе ходит не придется!

Она гадко расхохоталась и вылетела прочь.

— Все равно не пойду! — выкрикнула девушка вослед Фее. Но та уже вылетела вон и не услышала.

— А не пойдешь, — убитым голосом прошелестела занавеска на кухонном окне, — точно превратит в муравьиху. И будешь всю жизнь ползать с камнями и ветками на спине. И никто ведь не поможет, и не полюбит… Да еще и есть все шансы, что твой Люк раздавит тебя ножищей или вовсе отравит все гнездо, убираясь в саду.

Ткань отдернулась, из-за занавески показалась виноватая физиономия белки, заспанная, опухшая и помятая.

— Мина, но что же делать! — выкрикнула Изабелла в отчаянии.

Белка пожала плечами.

— Ты не переживай, — упавшим, дрожащим напуганным голосом произнесла она. — Енот обещал, что доделает твою работу. Платье ты, конечно, сшить не успеешь, но ведь есть же орешек… Ну, немного потанцуешь, и Фея, глядишь, оттает и простит…

— Простит? — возмущенно воскликнула Изабелла. — Да я ничего не сделала, чтоб была нужда меня прощать! И вообще — чего это за навязчивая идея у нее, выдать меня замуж именно за принца?!

Белка развела лапами.

— Но ты хорошенькая, — прошептала она. — И принц и правда может тебя полюбить. Фея идет по пути наименьшего сопротивления.

— Ей-то это зачем?!

— А как же, — оживилась белка. — Ты же слышала. Она набрала магических обязательств, не подумав. И многие не выполнила, не смогла.

— Так зачем набирала?

— Не бесплатно, конечно, — вздохнула белка. — Ее принц — он ведь всего лишь красивый мотылек. Порхает себе с цветка на цветок, нюхает лепесточки. А о пропитании и о жилье кто думать будет? Вот она и набрала работенки, но не потянула. А у нее, как и у всякой Феи, бывают экзамены.

— Экзамены?! — удивилась Изабелла.

— Ну да. В академии. Она должна подтвердить квалификацию. И десяток расстроенных свадеб обычных пар может перевесить одна свершившаяся королевская. Смекаешь? Так что она сам с тебя с живой не слезет. Все равно выдаст тебя за принца.

— Но это же глупость! — воскликнула Изабелла. — Красота — это еще не все, любят-то за другое!

— Люк красивый, — напомнила белка, внимательно глядя на девушку. — Если б он был некрасивый, вряд ли ты на него так быстро запала бы.

— Принц тоже красивый, — нехотя признала Изабелла. — Даже под толстым слоем белил видно, что он не урод. И все же он другой; я хочу быть не с ним, а с Люком!

Белка развела лапами.

— Ну, что же делать, — произнесла она.

— А может Фея отказаться от своих магических контрактов?

— Нет, конечно, — ответила белка. — Тогда она сразу лишится своей палочки и крылышек тоже. А ей этого не хотелось бы.

— А если кто-то другой, типа меня, — вкрадчиво произнесла Изабелла, — лишил ее всех расписок?

— Тогда да, — ответила белка. — За твои действия она не отвечает.

— А где она хранит все свои обязательства? — коварно поинтересовалась Изабелла.

— Конечно, в самом надежном месте, — простодушно ответила белка. — Во дворце короля. В большом хрустальном кубке. Там стража все время выставлена, и… ой!

Сообразив, что проболталась, белка изо всех сил зажала лапами рот и вытаращилась на девушку. Ее блестящие глазенки были насмерть перепуганы.

— Вот зачем мы пойдем на этот бал! — торжествуя, выдыхает Изабелла. — Мы найдем этот кубок и расколотим его! И Фея от нас отстанет!

— О, нет, — простонала белка. — Опять?!

Принц очень веселился, рассматривая гостий, принявших предложение.

«Красотки» непрерывным потоком шли по ковровой дорожке затем, чтобы присесть в реверансе у подножия трона Короля и улыбнуться принцу, который, к их великому изумлению, был намного интереснее, чем на полученных портретах.

«Красотки» ликовали; сколько б они не оглядывались, конкуренток в виде первых красавиц королевства они не видели. А значит, у каждой появился реальный шанс покорить сердце принца, который, как мы уже знаем, был чудо, как хорош и похож на прекрасный и сладкий зефир.

Однако, воспитан принц был более чем худо; сидя рядом с королем на троне пониже, он то и дело фыркал, пряча смеющееся лицо за кружевным платком, а иногда и просто заходился в откровенном хохоте. Но это случалось только тогда, когда смеющийся взгляд принца с приветливо улыбающихся невест, приседающих в реверансе перед его троном, перемещался на Короля.

Король был в ужасе.

Борода его топорщилась так, словно все волосы на его теле решили встать дыбом, и она вместе с ними. От каждой очередной улыбки прелестниц-гостий Король то и дело вздрагивал, порывался взобраться на трон с ногами и закрыть голову мантией. На лице застыло нестираемое выражение исступленного ужаса.

— А что такое, папа, — произнес принц вкрадчиво, когда к трону подковыляла, судя по всему, бывшая пиратка на одной ноге, просоленная в водах семи морей и подубленая на жарком южном солнце. — Что ты так пугаешься? Разве не хороши невесты?

И принц игриво подмигнул пиратке, как старой знакомой, и улыбнулся, озорно прикусив губу. Его голубые глаза смотрели на даму, потрепанную в боях, прямо, не мигая, словно подавая ей знак. Королю, наблюдающему этот молчаливый обмен взглядами, даже на миг показалось, что старая морская разбойница и его сын знакомы. Но он тотчас же отмел эту крамольную мысль.

Нет, невозможно! Что мог делать студент утонченной академии на военном судне? Там, скорее всего, стреляли. Вон, у пиратки ноги не хватает.

Морское сражение — не место для принца.

Нет, невозможно!

Пиратка от нескромных взглядов принца неожиданно густо покраснела, крепче закусила мундштук прокуренной трубки и прокряхтела что-то грубым хриплым голосом. Затем изобразила быстрый реверанс, изящно взмахнув своим костылем и присев на одной ноге, и отошла от трона, уступив место следующей гостье.

Следующая дама была еще хлеще.

Она была тощая, очень высокая, и вместо бального платья была облачена в выцветшую военную форму и противогаз, позеленевший от въевшегося в резиновую маску хлора. На лбу противогаз был немного собран гармошкой, добавляя даме лет, словно морщины. На положенных местах углем были изображены брови. Но они почти стерлись за давностию лет.

К трону она подходила строевым шагом, чеканя подковами. Королю, словно адъютант со спешной депешей, предъявила портрет принца, на котором беличьей смелой рукой был изображен дикий, ошалевший от газовой атаки полубезумный усатый боевой генерал, посеченный ядерными осколками.

Король нервно икнул.

Принц, улыбаясь, послал даме воздушный поцелуй, и храбрая вояка растаяла. В стеклах противогаза заблестели розовые сердечки, дама пробубнила что-то сквозь фильтрационную коробку, сжав у сердца руки.