Отчаяние и ужас накрыли всю компанию. И выхода не было.

— Сделай же что-нибудь! — без остановки орала сквозь слезы Тереза. — Это все из-за тебя! Я все Королю расскажу! Он не пустит тебя во дворец, если мы туда не попадем!

Встрепанной, взлохмаченной, измученной скачками по лесным кустам белке ужас как не хотелось терять обещанные Изабеллой танцы и лакомства. Ледяное шампанское в ее мечтах пузырилось — и лилось в чужие разгоряченные и жадные глотки. Пропитанный коньяком торт исчезал в жадных жующих ртах.

Последней каплей было видение, где жадный рот поедал марципановую розочку. Белка марципаны особенно любила; и это видение добило ее.

С истошным криком она подскочила, одернула порядком помятую и истрепанную юбку и стряхнула целую горсть золотого порошка на свои хрустальные башмачки, насквозь пробитые когтями.

Те зазвенели и застучали как хорошие, закаленные подковы лошади.

Белка, отчаянно вереща, ухватила оглобли и с трудом завернула их в сторону подъездной аллеи.

— Доченька, что ты делаешь?! — закричал испуганный подслеповатый Лесничий. — Ты же надорвешься, милая!

Но белка уже с криками и пыхтеньем заворачивала карету к выезду. Заколдованные туфли ее гремели и стучали об булыжники, высекая искру. Сипя и натужно взвывая, белка изо всех сил потянула карету за собой, туфли ее рванули вперед, увлекая ее за собой, и карета, подскакивая и раскачиваясь, выехала со двора.

С капризным енотом Люк, конечно, возиться не стал. Сделал ему строгое внушение и направил по тропинку в сторону королевского замка, благо, идти было недалеко. Енот повесил голову и грустно побрел по тропинке, пиная камешки нарядными туфлями.

А самому Люку вдруг в голову пришла одна великолепная идея, благодаря которой он свернул с лесной тропинки и ненадолго заглянул в город, в близлежащую модную лавку.

Вернулся под сень деревьев он очень скоро; в руках его был большой пакет, завернутый в нарядную шелковую бумагу, и букет красивых белых цветов. В кармане его штанов тоже что-то было, что-то маленькое, но очень важное, потому что Люк, прижимая к себе большой и нарядный пакет, стоящий, наверняка, много денег, нет-нет, да касался кармана, словно проверяя, не потерял ли он припасенный подарок.

— Люк! — увидев любимого, Изабелла выбежала из сторожки и повисла на его шее. — Ох, я думала — не увижу тебя сегодня… столько суеты из-за этого бала!

Люк улыбнулся, обхватив девушку свободной рукой, и, приподняв, нежно поцеловал ее. Так они и ввалились в лесную сторожку, обнимаясь и целуясь. Там Люк свалил все подарки, которые до того бережно прижимал к себе, на стол, и, обняв лицо девушки ладонями, поцеловал Изабеллу снова и снова, нежно и сладко.

— Что это за чучело я видел тут, на лесной дорожке? — поинтересовался он, когда поцелуев было больше, чем достаточно, чтоб утолить первую страсть и нежность. — Оно бежало, громыхая каблуками.

Изабелла насмешливо фыркнула, прижалась щекой к его груди.

— Ну, уж, ты и скажешь, — произнесла она. — Никакое не чучело, а… дочка Лесничего. Да.

— Однако, — произнес удивленный принц, припоминая дикие прыжки белки с задранной юбкой. — И эту девицу…

«…Король хотел видеть моей женой!» — закончил он мысль про себя. — Хорошо, пожалуй, что я все беру в свои руки!»

— Впрочем, неважно. Ну, — сказал Люк, снова заглянув в смеющееся и счастливое лицо своей любимой, — что же мы? Отстанем от других и на бал не пойдем?

Изабелла насмешливо фыркнула.

— Зачем нам бал? Подумаешь, танцы!

— Не просто танцы, — заметил Люк, — а танцы во дворце, под красивую музыку… А, ведь ты же разбойница. Да ты и танцевать-то, наверное, не умеешь.

Он чуть отстранился от Изабеллы и критически оглядел ее с головы до ног. Притом вид у него был такой серьезный, а во взгляде было столько сомнения, что невозможно было заподозрить Люка в том, что он попросту дразнит девушку.

Поэтому под его испытующим взглядом она вспыхнула от обиды и притопнула ножкой.

— Что значит — не умею?! — воскликнула она сердито. — Умею, конечно!

— Да точно, не умеешь, — снова поддразнил ее Люк, изо всех сил делая вид серьезный и недоверчивый. — Вот в сапогах твоих точно танцевать неудобно… Да и где разбойницам ходить по балам? Ни разу, наверное, не была? Думаю, случись тебе попасть на королевский бал, ты оттоптала бы мне все ноги.

— Что?! — вскричала Изабелла сердито.

Она заскакала вокруг Люка, стаскивая сапоги по очереди, и он рассмеялся, глядя, как вслед за сапогами с ног девушки тянутся длинные белые чулки. Но Изабелла решительно их подтянула и присела в изящном реверансе перед Люком, склонив голову и плавно разведя в разные стороны руки.

— А вы, господин садовник, — дерзко произнесла она, поднявшись, и глядя Люку в лицо яркими смелыми глазами, — сами-то умеете танцевать?

— О, разумеется, — ответил Люк, церемонно поклонившись, прижав руку к груди.

— Интересно, где это научился? — недоверчиво поинтересовалась Изабелла. — Сам же сказал, что был на войне и командовал полком!

— В военной академии, — назидательно произнес Люк, подавая руку девушке и выводя ее на середину комнаты, как в круг вальса, — где я учился, танцам уделялось огромное значение. Офицер должен быть неустрашим на поле боя и хорош на балу.

— Надо же, — протянула Изабелла, втягиваясь в его игру.

Ее ладонь легко и изящно вспорхнула на плечо Люка, его — обняла талию девушки, и молодые люди, посмеиваясь друг над другом, закружились по комнате в вальсе, под воображаемую музыку.

— Раз, два, три, — отсчитывал ритм Люк. Смеющимися глазами глядя на изабеллу. — Раз, два, три… госпожа разбойница, вы меня удивляете! Так плавно и гармонично движетесь!

— А вы, господин садовник, очень уверенно ведете!

— Господин полковник, — поправил Люк девушку, гордо вздернув подбородок.

— Ах, даже так!

— Да, так. И что же вы ответите мне, госпожа разбойница, — светлый взгляд Люка смягчился, в глазах заплясали смешинки, — на мое приглашение? Я вас приглашаю на этот бал… официально.

— Но зачем, Люк? — Изабелла наморщила нос, и Люк, склонившись над ней, внимательнее заглянул в ее глаза. Изабелле на мгновение стало почему-то неуютно и неловко под этим пронзительным светлым взглядом. Оказалось, если смотреть на Люка внимательнее, то за его смешливой улыбкой и веселым взглядом таится очень жесткий, очень проницательный человек, который будто умеет читать тайны в сердце. Изабеллу кинуло в жар, потому что ей показалось, что Люк знает, что она никакая не разбойница, и что она обманывает его. И ей стало так непередаваемо стыдно, что у нее пальчики на ногах поджались.

— А почему ты, с твоей красотой, с твоей грацией, — вдруг произнес Люк, ввергнув Изабеллу в еще больший мучительный стыд, — и разбойница? Я же вижу — ты девушка из приличной семьи, со светским образованием. Так зачем все эти арбалеты, скачки верхом и сапоги, если можно носить прелестные туфельки?

Он поднял руку и продемонстрировал смущенной девушке пару шелковых бальных туфелек, которая по какому-то волшебству выпрыгнула из коробки, обернутой нарядной бумагой, и оказались у Люка.

— Тебе очень пошло бы быть просто красивой и нарядной девушкой.

— Ох, Люк, — прошептала Изабелла, глядя на шелковые голубые туфли, на маленькие атласные бантики. Щеки ее пылали ярким румянцем. — Это, конечно, красивые туфли…

Взгляд ее упал на стол, где в развернувшемся пакете виднелся нежный голубой шелк платья, и девушка зарделась еще сильнее.

— Но?.. — подхватил Люк. — Отчего ты смотришь на них как кролик на удава?

— Люк, я прошу, — поспешно произнесла девушка, — не дави на меня! Не заставляй! Не нужно… Я ведь правда люблю это — лес, охоту, простой костюм охотника! Правда! Я правда такая. Я не люблю балы — посмотри, как они нелепо выглядят! Эти огромные, как стог сена, юбки! Прически высотой с дом! Это же нелепо и смешно, Люк! Я никогда не хотела быть похожей… на таких девушек. И я очень обрадовалась, когда ты сказал, что… полюбил меня с первого взгляда. Я думала — тебе не важно, ношу ли я платье или же не ношу, и не важно, что я лучше держусь в седле, чем с поварешкой над кипящим супом…