— Не знаю, — растерянно бросил я, попробовал коснуться своего чутья, но в голову тотчас впились иглы боли.

Превозмогая ее, я попытался определить границы дара и, потянувшись внутрь себя, стал привычно разворачивать способности перед мысленным взором. Мое сознание то и дело натыкалось на стены и бессильно скреблось в них. Боль с каждым мигом все усиливалась. Похоже, при желании до правды о конкретных вещах еще можно было дотянуться, но будущее затянул плотный туман. Что-то предсказывать мне теперь не под силу.

Оставив попытки разбудить в себе способность предвидения, я обессилено откинулся на контейнере. Боль отступила, мне постепенно становилось лучше. Какое-то время я просто лежал на спине, уставившись в потолок багажного отделения и тяжело дыша. Затем собрался с мыслями.

Вывод из произошедшего напрашивался один — кто-то или что-то лишило меня дара!

Без особой надежды на успех я попробовал взлететь. Собрал воедино остатки сил, представил себя легкой и юркой птицей. Левитация далась неожиданно легко. Значит, еще не все потеряно. Кое-что я по-прежнему умею!

— Что произошло? Что с тобой, Сергей? — продолжал допытываться майор.

На этот раз я ответил вполне нормально:

— Кто-то отрезал меня от видения будущего и большей части правды.

Смирнов задумался на секунду, потом спросил:

— Ты знаешь, кто мог такое сделать?

— Может, СВ. — Я растирал виски.

Помимо почти исчезнувшей боли меня не покидало странное ощущение пустоты внутри головы.

— А может, и еще кто. Не знаю…

— Изначальные, — твердо проговорил майор. — Только они на такое способны.

— Если это они, то скоро всем станет худо. Похоже, они решили раздавить людей. Узнали о моих приключениях в Комнате.

Можно было попытаться дотянуться до правды. Но тогда я получу новую порцию боли.

Или все-таки попробовать?

Нет, не стоит. Боль не возникает из ниоткуда. Мало ли какие повреждения можно получить внутри головы, пренебрегая этим природным сигналом об опасности.

Все-таки я привык к талантам супермена. А ведь обзывал свой дар проклятием, сетовал на судьбу за то, что мне открываются вещи, о которых я знать совсем не хочу! Дурак. В итоге получилось, что я теперь как наркоман, лишившийся очередной дозы, бессильно кричу и скрежещу зубами. Вдвойне дурак!

— Хотел бы сказать, что ты ошибаешься, но не могу. — Смирнов смотрел куда-то в сторону, мысли его явно витали где-то далеко. — Нам надо как можно быстрее добраться до ПНГК!

— А что там?

— Там мы наконец поймем, что делать дальше.

Лишь легкая встряска возвестила нам о том, что челнок причалил к орбитальной станции.

Через минуту открылись внутренние двери багажного отсека, и нас довольно грубо вытащили в коридор, а через него — в стыковочный узел и транзитный грузовой зал. Крепкие ребята, сопровождавшие нас на этом пути, носили форму милиции Республики Марс, а значит, мы находились в секторе этой автономии. Не скажу, что я не обрадовался данному факту, потому что если бы что-то пошло не так, как предполагал Смирнов и нас бы встретили милиционеры ЗЕФ, то они навряд ли стали бы с нами церемониться. Открыли бы стрельбу — да и все дела.

Впрочем, и марсиане слегка побили нас для порядка. Еще нам выдали потрепанные робы и сухой паек. Вопросов пока не задавали, ограничивая общение лишь короткими командами.

Когда причалил планетолет с Марса, нас попросту запихнули в его тесное тюремное помещение, но никакого тщательного досмотра так и не произвели. Да и что с нас, в общем-то, было взять? Двое полуголых и грязных людей.

До того как очутиться в камере планетолета, я и предположить не мог, что в этой модели кораблей кто-то догадался переоборудовать малую кладовую под место для содержания преступников. И ведь если догадались, значит, была в этом необходимость!

В камере не оказалось никаких предметов мебели. В углу находилась только небольшая чаша для отправления естественных потребностей и совсем крохотная раковина. Иллюминаторов или экранов внешнего обзора тоже, конечно же, не было.

Уже после нескольких минут пребывания в камере мне стало душно и неуютно. Стены и потолок давили со всех сторон, воздух казался густым, как кисель. А внутри, там, где раньше я чувствовал огонек чутья, словно насмехаясь, зияла пустота. Все попытки как-то побороться с этой пустотой мгновенно приводили к резкой головной боли.

Чтобы отвлечься, я опять стал пытать Смирнова. Майор не спешил отвечать. Каждый раз, когда я начинал вот так его расспрашивать, он отнекивался и старался уйти от щекотливой темы. Мне сразу вспоминался Кед с его изворотами.

— Что произошло в больнице? Почему ты решил бежать? — спросил я.

— Они захотели убить меня. Потом появился шанс уйти, и я им воспользовался, — сухо ответил Смирнов.

— Какой шанс?

— Я вырвал электронный ключ из-под кожи у медика и сбежал.

— Господи! — ужаснулся я. — Голыми руками, что ли?

— Да. А что тут такого? Жизнь — жестокая штука…

Мне хотелось сказать, что жизнь становится жестокой из-за жестокости людей. Но я промолчал. Сам я, вероятно, поступил бы на месте Смирнова точно так же.

— А почему ты решил взять меня с собой?

— Так вышло.

— У тебя были инструкции на мой счет, да?

— Не без этого.

Ладно, хоть какие-то сведения. Может, удастся выяснить еще кое-что.

— А как ты управлял пустыми авиетками?

— У меня есть специальное устройство под кожей. Это не так сложно, как кажется.

Я кивнул, но Смирнову не поверил.

Электронный прибор, общающийся с владельцем напрямую, без кнопок и экранов, — это неслыханно! Одно дело вшивать под кожу личное дело с мобильником, и совсем другое — полноценное устройство управления летательным аппаратом. Одной только силой мысли! Куда смотрит Управление Развития Техники, если на территории ЗЕФ уже вовсю используются такие электронные безделушки? Ведь это может привести к новой войне с роботами!

Это значит, что в каждой второй авиетке, а то и вообще во всех существует подобный прибор-передатчик! То есть теоретически можно управлять всем транспортом Земли на расстоянии!

Точно чушь! Я скорее поверю в сверхспособности майора, чем в то, что сейчас у ПНГК существуют такие продвинутые и опасные устройства.

— А что за задание было у тебя от вашего правительства? Что-то связанное со мной? — вновь стал я допытываться у Смирнова.

— Не совсем.

— Но все же?

— Надо было проследить за развязкой конфликта между ЗЕФ и АС.

— Почему ты не ушел, когда выполнил задание?

— Так получилось.

— А как ты узнал, что планетолет на Марс отправится именно в это время, и как потом нашел его на взлетном поле?

— Устройство. Я же шпион. У меня много разного хлама вживлено в организм.

Похоже, снова он лукавит. Как можно транслировать в мозг расписание планетолетов? Высветить на сетчатке глаза? Или передать через кость напрямик в ухо, как это реализовано в мобильниках? Ладно, пускай даже найдется возможность получить эту информацию, но как правильно сформировать сам запрос? Можно ли разговаривать с автоматической системой, как по телефону? Так ведь Смирнов не разговаривал. Или все-таки успел пообщаться еще до того, как напал на врача и вломился ко мне в палату?

Я осознал, что совсем запутался. Мой дар, где же ты?

— Но почему ты дал себя раскрыть? Нужно было уходить сразу после Комнаты! Не стоило попадать в больницу со всеми этими устройствами!

— Так вышло. Моей вины здесь нет. — Смирнов отвернулся.

Примерно в этом ключе и продолжалась наша беседа. Я спрашивал, майор отвечал, давая при этом минимум информации. То и дело я злился и пытался пробиться к истине с помощью дара, но, как и раньше, получал в итоге лишь головную боль.

Через некоторое время дверь камеры скользнула в сторону, и нам принесли еду. Я кивнул в сторону дверного проема и вопросительно посмотрел на майора. Тот лишь покачал головой.