Нет в мире справедливости. Нет счастья. Нет радости.

А есть лишь судьба, несущая потери и грусть. И плывешь по течению, не в силах что-то поменять. Выбор, когда он у меня был, я всегда делал правильно. Почему же я здесь — в Забвении? Всеми позабытый, почти лишенный гражданских прав и слившийся с природой, как Робинзон Крузо. Зачем мне дорога в подземелья? Зачем сражения с другими грязными бандами на потеху солдатам со станции?

Так в молчании и легли спать. Дежурить остался Миша. В середине ночи он разбудил меня, и я сменил его на посту. Не до конца зажившие раны на ногах побаливали, так же, впрочем, как и голова. В волосах застряла ветка. Я выудил ее из спутанных кудрей и отбросил во тьму.

Миша с довольным видом уснул около тлеющего костра. Я прошелся вокруг стоянки, вслушиваясь во мглу. Где-то далеко-далеко раздавался заунывный вой. Похоже, это тоскующая лесная собака молилась своим ночным богам.

Зевнув, прислонился спиной к стволу сосенки и протер глаза. Усталость последних месяцев не отпускала меня. Впереди еще три дня пути, а потом — неизвестность.

— Не спится чего-то, — сказал за моей спиной Кед.

Я вздрогнул от неожиданности, но через миг уже успокоил трепещущее сердце и спросил:

— Совесть не дает покоя?

— Нет у меня совести, — усмехнулся здоровяк и, обойдя вокруг меня, остановился напротив. — Решил с тобой поговорить. Прояснить кое-какие моменты.

Я промолчал, ожидая продолжения.

— Чего молчишь? — спросил Кед. — Ничего прояснять не надо?

— А что ты от меня хочешь? Чтобы я упал на колени и начал вымаливать у тебя ответы? Не будет этого…

— Хочешь, чтобы я сам рассказал. Ну, хорошо. Слушай!

Кед покрутил плечами, разминая спину, потом почесал затылок.

— Ты думал хоть раз о том, что ты особенный, не такой, как все?

Я кивнул. Думал ли я? Ежесекундно думаю. Несу чертово проклятие на плечах…

— Ты никогда не видел своего отца. Знаешь почему? — Кед взял паузу, я ничего не ответил, посмотрел на капитана и пытался почувствовать, что он скажет дальше. — Ты, Сергей Краснов, секретный проект правительства ЗЕФ. Ты был создан для того, чтобы помочь своей родине в грядущей войне с АС.

Я прореагировал на слова капитана на удивление спокойно. Видимо, говорила все та же усталость. Да и подозревал я нечто подобное. У Пашки, кстати, тоже не было отца, так что, видимо, он тоже часть проекта.

— И много нас? — не удержался я.

— Достаточно. И с нашей, и с чужой стороны, — ушел от ответа Кед.

— А откуда известно, что скоро будет война? Или мы сами будем атаковать первыми?

— Конечно нет, — фыркнул Кед. — В разведке есть отдел по предсказанию будущего.

— Прогнозисты?

— Нет, прорицатели…

Я поперхнулся слюной:

— Люди со сверхспособностями? Они все работают на правительство?

— Да, — улыбнулся собеседник.

А мне в голову пришла другая мысль:

— Почему же я здесь? Как я оказался в Забвении?

Кед ответил, не прекращая улыбаться:

— Ты не прошел. Второй сорт…

Пашка, значит, прошел.

— Почему тогда дети не знают об отборе? Почему система построена так странно?

— Нужна объективность оценки. Ребенок ничего не должен знать. Должен принимать решения, не косясь на старших дядей из Секретного Ведомства.

— И за мной следили?

— Да. Постоянно.

Я вспомнил человека, что похитил меня и устроил «проверку», вспомнил драку со Стасом, людей в сером, парня, который снял гравистрелом лесную собаку, другого парня, которому я сломал нос в парке, когда первый раз набрался. Они следили за мной. Наверное, и база, над которой стоял мой дом, находится в их руках. Секреты, тайны, заговоры. Мама, похоже, тоже принимала во всем этом участие.

Но Кед чего-то недоговаривал. Не так все было просто. Наверняка истина где-то глубже и намного страшнее. Я чувствовал это, но не мог объяснить, что именно меня смущает в объяснениях капитана.

— А зачем тогда банде Жирного «проверять» меня?

— Все очень просто, — ответил Кед. — Жирный кое-что подозревал. Вот и хотел проверить, на что ты способен.

— Так откуда они могут знать, что я — это я? Получается, что все знают о проекте, кроме меня самого?

— О проекте не знает никто, но у других людей тоже есть разные способности. Жирный был эмпатом.

— Это что значит? — не понял я.

— Чувствовал эмоции людей и животных.

— А твари? Им-то я чем помешал?

— Они тоже чувствуют твою ауру. Потому Жирному и удалось привлечь их на свою сторону.

— То есть ты хочешь сказать, что на нашу деревню напали только из-за меня? Подстерегли бы в лесу, «проверили» там…

— Наша грибница стала разрастаться, — ответил Кед. — Сам наш клан тоже значительно прибавил в численности. Так что, помимо подозрений в отношении тебя, Жирный банально хотел захватить наш поселок.

— А что у меня за дар?

— В смысле?

— Ты сказал, что Жирный — эмпат, что в Секретном Ведомстве есть целый отдел провидцев. А я? Как называются мои способности?

— А, ты об этом, — Кед нахмурился. — Я не знаю, как одним словом назвать твой дар. Ты сам-то что чувствуешь?

— Хм, — я сомневался: говорить Кеду или нет. — Иногда я чувствую правду. Чаще всего в тех вещах и людях, что не имеют прямого отношения к моей судьбе.

— Да? — удивился Кед, но потом взял себя в руки и сухо продолжил: — Потому я и не знаю, как назвать твое умение.

— И последнее время чего-то дар этот меня постоянно подводит.

— Логично, — сказал Кед.

— Не вижу тут ничего логичного.

— Как не видишь? Плохое питание, недосып, стрессы…

Я задумался. По-моему, способности обострялись как раз во время стресса, да еще и при употреблении алкоголя.

— Может быть, может быть, — прошептал я.

— Хотя при стрессе способности, наоборот, должны обостряться, — задумчиво протянул Кед. — Ну да ладно.

Похоже, капитан решил вернуться ко сну, но у меня еще остались к нему вопросы. По крайней мере, парочка.

— Кед, скажи, тебя послали в Забвение из-за меня? Приставили следить за мной, да?

— Нет, — ответил Кед. — Само так вышло…

Я не поверил капитану. Но смолчал. Спросил другое:

— А какова истинная цель похода к Колодцу? Что там?

— Никаких истинных целей нет. Мы идем в Колодец, чтобы уничтожить гнездо тварей. И у нас это получится.

Я пожал плечами. Кед отошел и направился к почти потухшему костру.

— Кед! — окрикнул я его.

— Что еще?

— Какой дар у тебя?

Капитан остановился и обернулся. На фоне слабо тлеющего костра его фигура была точно картонная декорация абсолютно черного цвета.

— Я умею драться и думать. Наверное, так…

Драться и думать. Я тоже умею драться. И почти научился думать. Таланты вроде бы перенимать легко…

— Интересно, о чем ты думал, когда бил Полину? — тихо сказал я.

— Что? — переспросил Кед.

— Ничего, — ответил я. — Это я сам с собой…

Я отвернулся от лагеря и продолжил тупо пялиться в кромешную темноту холодной ночи. Многое еще не ясно. Но начало выяснения, кто и почему плетет вокруг меня заговор, уже положено. Дальше, возможно, будет легче. Теперь я, по крайней мере, знаю, что нас ждет война. И знаю, почему я не такой, как другие.

Только не скажу, что это знание прибавило мне уверенности. Вопросов все равно намного больше, чем ответов. И лжи вокруг меня гораздо больше, чем правды. И Кед мне не друг, как бы ни старался он войти в доверие и казаться хорошим и добрым. Кед тоже враг. Все вокруг — враги!

Согласно его словам, я второй сорт. Тогда почему вокруг такая безумная свистопляска? Чего всем от меня надо, если я бракованный? Да и объяснения насчет того, что Жирный и твари проверяли меня, как-то слабоваты.

Видимо, Кед решил отделаться от меня малой кровью. Пускай. А пока нужно набираться сил и спать.

Когда растолкали Мишу и, быстро сложив вещи, двинулись в дальнейший путь, погода испортилась. Откуда ни возьмись налетели тучи, холодный ветер принялся трепать одежду и волосы, стараясь добраться до самых костей. Ночной холод показался мне тогда легкой прохладой. Потом ко всем неприятностям добавился еще и мелкий дождь.