— … и за каждую секунду, которую мы тут простоим по твоей вине, — продолжил Председатель, — твои неприятности будут вырастать ровно в десять раз! Понял?

— Ладно, хорошо, — сдался парень, открывая двери со своего пульта. — Проходите.

Говорил рядовой довольно вежливо, но я видел, что он очень раздражен.

Когда мы отошли от поста охраны метров на пять, мне почудилось, что охранник пробормотал себе под нос что-то вроде: «Ну и зажрись, жирдяй!»

В холле рядом с лифтами Председатель с нами распрощался, перепоручив надзор Алексею.

— Постарайся вернуться, Сергей! — сказал напоследок Петр Николаевич, протягивая мне пластиковую карточку. — Это карточка личного дела. Я записал туда липовые документы на всякий случай. У твоих товарищей тоже все, что надо, записано во вшитых чипах. Так что — удачи вам! Мне очень хочется узнать, чем все закончится.

— Постараюсь вернуться, — кисло ответил я. — Спасибо вам!

Я спрятал карточку личного дела во внутренний карман. Туда же, куда до этого запихнул и хрон с моим дневником и посланием к жителям Полушки.

— Ну, а если не получится — пришли дневник почитать! — подмигнул Председатель.

Я в ответ отвернулся.

Председатель вручил гравистрел Алексею, после чего молча скрылся за поворотом коридора. Мы же заняли один из трех лифтов.

Лифт тут был самый обычный — никаких потоков, простая кабина на антиграве. Скорость невысока. Тем не менее, подъем на восемьдесят третий, обозначенный словом «технический», этаж занял у нас считанные секунды.

Алексей открыл двери лифта с помощью вшитого под кожу личного дела. Его порядковый номер был в списке тех, кто имел право доступа на чердак. С чердака мы попали на крышу. Здесь уже лежали рюкзаки с разными полезными вещами и сухим пайком. Чутье говорило, что оружия среди полезных вещей не имелось.

— Тяжеленный, зараза! — чертыхнулась Мила, взваливая на себя ношу.

Я сжал зубы и последовал ее примеру. Оставалось самое простое — переместиться.

Раскрыв папку, я по очереди достал из нее стереоснимки. Покачал головой и сбросил рюкзак обратно на пол — рано хвататься за груз, если непонятно еще, сможем ли мы куда-то отправиться. Я отошел на пару шагов и, стараясь не отвлекаться на открывавшийся отсюда вид, стал пристально вглядываться в первый трехмерный снимок.

— Ты должен оправдать наше доверие! — неожиданно ровно произнес Алексей.

Я повернулся к нему, и увидел, что он целится из гравистрела в голову Милы. Дальше все произошло как-то само по себе. Я не собирался так рисковать, разум советовал мне согласиться с доводами верзилы, но подсознание, похоже, считало иначе.

Миг — и Алексей теряет свое оружие. Еще миг — и долговязый прочерчивает своим телом параболу и исчезает за краем крыши.

— Твою мать! — удивленно завертела головой Мила, стараясь понять, что произошло.

— До свиданья! — мрачно сказал я несущемуся навстречу асфальту Алексею, но в последний миг собрался с силами и приостановил падение бедолаги.

Подойдя к перилам, заглянул с крыши вниз — парень действительно был перепуган до смерти. Он лишь слегка ударился об асфальт, но по его дергающейся туда-сюда фигурке, я представил, что творится у него сейчас в голове.

— Ну ты, батька, силен! — восхищенно зааплодировал Шамиль, заглянув через мое плечо на бредущего по улице Алексея. — Давай тогда, перемещай нас!

Я снова сосредоточился на фотографии.

Обрывистый берег, океан, огни станции вдалеке, скамейка на ровной площадке среди скал…

Кажется, получается!

Я коснулся Источника. Напился его энергии.

— Возьмите меня за руку, если хотите убраться отсюда! — сказал я, взваливая на плечи рюкзак и закрывая глаза.

Мне на кисть тотчас же легла худая ладошка Ксюши, потом пятерня Шамиля, а через мгновение я почувствовал и легкие пальцы Милы.

— Мы готовы! — сказал за всех Шамиль.

Я кивнул, и стал перемещать нас с крыши здания Секретного Ведомства, располагавшейся в городе Воронеже, планета Земля, на морской берег планеты Полушка.

Каменистый берег обрывался, и дальше, покуда хватало глаз, простирались темные воды океана. Заунывно свистел ветер, обдавая лицо водяной пылью. На небе громоздились тучи, прижимая закатный багрянец к самому горизонту и сгущая краски. Казалось, будто бы то далекое место, где океан становился небом, сочится свежей кровью.

Я не мог знать этого точно, но чувствовал, что именно в той стороне поверхность планеты обрывалась, когда-то отсеченная адским ножом Изначальных. Так что вид кровавого горизонта был более чем символичен.

Наполнив легкие влажным морским воздухом, я ощутил непередаваемую смесь знакомых и незнакомых запахов. Не сдержался и чихнул.

— Будь здоров! — сказала Мила.

— Постараюсь, — усмехнулся я и повернулся к спутникам.

Мила, Шамиль и Ксюша выглядели ошарашенными, что впрочем было и неудивительно. После пребывания в подпространстве я и сам все еще не мог придти в себя. Полеты среди странных существ, безумные формы и образы, вихрь чужой жизни, проносящийся перед глазами, — навряд ли я когда-нибудь привыкну к подобному.

Хотя привычка — дело наживное. Может, еще и успею…

Мы стояли на круглой бетонированной площадке рядом с ферменной конструкцией антенны под-связи. И выглядело тут все точно так же, как на стереоснимке, который я стащил из архивов Секретного Ведомства: обрыв, влажно поблескивающие скалы, неудобная скамейка с облупившейся краской, извилистая тропинка, тянущаяся вверх по пологому склону, а над ней — несколько высоких холмов. На одном из них подмигивала желтыми и зелеными огоньками причальная станция.

Во мне еще были живы детские воспоминания, та последняя запись из личного архива Наташи, где ее отец — Владимир, спрыгивает на асфальт посадочной площадки и сверкает зубами в свете местного оранжевого солнца.

Тогда мы еще могли строить планы, тогда все было просто и складно. Очередная реинкарнация социализма готовилась превратиться в утопию, официально Американский Союз был задвинут на вторые роли. Наша страна упорно пыталась выглядеть самой-самой. Купила подешевке у АС этот странный разрубленный надвое мир. Как же — рыночники не справились с колонизацией! Подавились лакомым куском! Властям этого было достаточно для того, чтобы в очередной раз объявить американский режим порочным и ущербным. Но я и Пашка уже тогда понимали, что в космосе у нашей страны не все идет так гладко, как об этом рассказывают в новостях. ЗЕФ отставал в развитии, уступал рыночникам в агрессивности и азарте. На каждые три форпоста и три колонии американцев, мы отвечали всего одним постоянным поселением. Нам говорили, что все это — дело времени, что АС сломается от выбранного им темпа экспансии. Федерация должна была стать единоличным лидером, подмять все колонии и новые территории под себя.

А потом был бунт в системе Тау Кита, авария на Полушке, еще несколько проблем в различных колониях. И стало ясно, что легкого пути не будет. Мы перенесли в космос все наши земные проблемы и неурядицы, лишь увеличив их масштаб в соответствии с космическими расстояниями.

Жаль, что победа ЗЕФ в этой звездной гонке произошла в итоге только где-то в параллельном будущем, а не у нас. Может быть, все сбылось в том варианте событий, где я так и не смог добраться до Полушки и встретиться с Наблюдателем? Ведь именно такие прогнозы мне давали в свое время прорицатели. Может, как раз предсказаниями из этой вымышленной реальности все это время и жило Секретное Ведомство?

Я взглянул на Шамиля. Молчит. Смотрит вокруг, сощурив глаза и принюхиваясь. Как матерый лис, нападая на след. Или как человек-флюгер, спешащий побыстрее подставить переменчивому ветру нужный бок. Тьфу…

— Идем к станции, — сказал я своим спутникам. — Попробуем выяснить, что тут происходит, и где искать хозяев этой планеты.

— Идем, — кивнул Шамиль, хватая за руку Ксюшу.