Мерчано вогнал топор в пол с такой силой, что ему понадобилось некоторое время, чтобы вытащить его. Именно этого Сарпедон и добивался.

Вновь сжав силовой посох обеими руками, командор напрягся изо всех сил. Древесина нала была прочной как сталь, да еще к тому же мастера-оружейники обработали ее так, чтобы оружие могло выдерживать предельные нагрузки. Но все-таки Сарпедон был слишком силен. Раздался оглушительный треск, и посох переломился.

Наружу вырвались все остатки накопленной командором энергии.

Точно картинка на хрупком стекле, воспоминания Мерчано разбились на мелкие осколки и опали огненным дождем. Время словно замедлило свой ход, пока оба противника пытались оправиться от неожиданного разрушения окружавшей их иллюзорной реальности. Воющий Грифон зашатался, застонав от боли и гнева; его разум все еще сотрясали последствия выброса.

Они стояли по колено в воде в украшенном многочисленными статуями круглом зале «Провозвестника гибели», где Сарпедон еще до восстания дрался с Евменом. Откуда-то со стороны доносился грохот выстрелов — Воющие Грифоны и Испивающие Души продолжали драться за комнаты и коридоры тюремных палуб, но это было совсем другое сражение. Пролом в стене и несколько поваленных статуй указывали путь, проделанный Мерчано и Сарпедоном, а розоватые разводы на поверхности воды свидетельствовали о жестокости их схватки. Несколько секунд они стояли молча; были слышны лишь отдаленные звуки выстрелов да шумное дыхание обоих противников, пытающихся собраться с силами. Призрачные видения Ада покинули «Провозвестник гибели», поскольку Сарпедон просто не мог их больше поддерживать.

По лицу Мерчано все еще струилась кровь, а броня его зияла пробоинами, оставленными когтями командора-мутанта. Лапы Сарпедона также были повреждены, экзоскелет оказался помят и погнут, а из-под рассеченного практически пополам наплечника капала кровь.

Мерчано неуклюже двинулся к своему врагу, сжимая в руках силовой топор, — казалось, еще немного, и он упадет от кровопотери и усталости. Похоже, его заставляла двигаться лишь первобытная ненависть, сиявшая в глазах. Сарпедон отбросил бесполезные половинки посоха и перехватил руку Грифона, вложившего в удар последние остатки сил. Командор привалился к телу упавшей в бассейн статуи, сдерживая натиск Мерчано. Ему удалось отвести топор в сторону, но Воющий Грифон ударил коленом так, что этого хватило, чтобы оставить хорошую вмятину на кирасе и вышибить весь воздух из легких командора. В ответ библиарий Испивающих Души вогнал кулак под челюсть противника и отбросил того назад. Мерчано выронил оружие и попытался голыми руками вцепиться в горло Сарпедона, оскалившись и бешено вращая глазами. Командор старался отпихнуть его, но Воющий Грифон пригнулся и, ударив головой в живот, вынудил Испивающего Души присесть на задние лапы.

Враги кружили друг против друга, словно заправские борцы. Годы тренировок и боевой опыт позволяли преодолеть усталость, вызванную ментальным поединком. Кровь покрывала сочленения их тяжелых перчаток и стекала по лицам. Сарпедон вскинулся, намереваясь вложить в очередной удар всю свою массу, но Мерчано успел поймать его за лапу и, выкрутив ее, уронить противника на спину. Затем Воющий Грифон снова вздернул Испивающего Души на ноги и принялся раз за разом бить того в висок.

В голове у Сарпедона стоял сплошной звон, а перед глазами повис серый туман; зловещие статуи, украшавшие свод, казалось, слились в уже знакомое море корчащихся демонов… Командор слышал голос Абраксаса, обещавшего ему безграничное могущество, если орден встанет на сторону Темных Богов. Слышал и речь инквизитора, объявившего, что Испивающие Души отныне отлучены и прокляты в глазах служителей Императора. А еще он слышал смех… смех, доносящийся из варпа.

Сарпедон вслепую ударил локтем и угодил Мерчано в горло. Воющий Грифон отшатнулся, и командор контратаковал, рассчитывая повалить врага, чтобы затем продолжить пинать, пока тот не перестанет подавать признаки жизни.

Испустив звериный рев, Мерчано провел мощный апперкот, силы которому добавил и собственный рывок командора. Лапы вдруг отказались слушаться, и мутант плюхнулся в воду, глуповато озираясь.

Весь мир погрузился в красный туман. Купол теперь казался столь же далеким, как звезды и хлюпающие шаги подходящего ближе Воющего Грифона.

Голова Сарпедона безвольно свесилась набок. Он даже пошевелиться не мог. Где-то в душе зародилось странное облегчение при виде того, как Мерчано подбирает свое оружие. Воющий Грифон тоже израсходовал все свои запасы энергии, поэтому лезвие больше не светилось, но топор есть топор, к тому же лезвие было наточено и отполировано так, что, подобно зеркалу, отражало окрашенную кровью поверхность воды.

Мерчано навис над Сарпедоном и, словно палач, высоко занес топор, собираясь отрубить командору голову и тем самым, как он полагал, лишить Носителей Черной Чаши предводителя.

За спиной Воющего Грифона неожиданно возник клинок чистейшей черноты. В помутненном сознании Сарпедона возникло понимание.

Мерчано тоже почувствовал неладное и попытался повернуться, но он и сам был измотан до предела и не имел ни малейших шансов встретить нового врага лицом к лицу.

Позади него стоял Евмен, державший в руках Копье Души — самую почитаемую реликвию ордена, оружие с двумя черными вортексными клинками. По сравнению с действиями уставшего библиария реакции Евмена были молниеносными, и чудовищное оружие метнулось вперед, подобно змее.

Энергетический клинок вошел в затылок Мерчано и вышел через рот. Плоть и кровь с шипением аннигилировали, соприкасаясь с вортексным полем. Словно зачарованный, Сарпедон наблюдал за тем, как Евмен неторопливо поднимает Копье, аккуратно, миллиметр за миллиметром разрезая голову убитого врага.

Командор попытался найти хоть каплю радости в своей душе. Мерчано погиб, Воющие Грифоны лишились лидера, сам он выжил. Но почему-то было совсем не весело. Не было ни чувства победы, ни удовольствия. Не видел он ничего хорошего в том, с каким наслаждением Евмен издевался над уже бездыханным противником.

Это могло вызывать лишь страх… Леденящий ужас наполнил душу Сарпедона, когда он осознал, что сейчас наблюдает не только за смертью лорда Мерчано, но и за гибелью всего ордена.

Наконец клинок вышел наружу. Еще несколько секунд мертвое тело с закатившимися глазами постояло, а затем пошатнулось, и топор выпал из руки Воющего Грифона. Из черной раны, разделившей его лицо на две половины, неожиданно хлынула кровь, и труп с громким плеском рухнул в воду, прямо под ноги своему убийце.

Сарпедон приподнялся на передних лапах, а затем подтянул и задние. По правде говоря, он не был уверен, сколько еще сможет простоять. Евмен наблюдал за ним, не опуская Конья Души. Затем молодой десантник щелкнул тумблером генного замка, и клинки убрались, оставив лишь небольшой цилиндрик рукояти, которую мятежник, словно простой пистолет, сунул за пояс.

— Евмен, — произнес Сарпедон, глядя на труп Мерчано. Кровь словно заледенела в жилах командора, но старая гордость не позволяла выказывать отчаяние. — Скажи… Люко еще жив? Нам удалось сдержать Воющих Грифонов в архиве?

— Насколько мне известно, — ответил мятежник.

— Значит, все кончено.

— Возможно. Если ты говорил правду.

— Говорил, — ответил Сарпедон.

— А ведь он бы тебя убил.

— Знаю.

— И даже не споришь?

— Нет. Он оказался сильнее. Я не могу этого отрицать. Ты и сам был свидетелем.

— Получается, я спас тебе жизнь, — улыбнулся Евмен. — Я, Сарпедон. Твой злейший враг. Я подверг тебя унижению, какого не смогли придумать даже боги варпа. И все же я спас тебя. Стало быть, теперь твоя жизнь принадлежит мне. Верно я говорю?

Сарпедон поднял взгляд. Даже сквозь кровавую пелену, стоящую перед глазами, он видел, сколь бесстыдно радуется своей жалкой победе его воспитанник.

— Да.

— Надо говорить: «Да, господин», — наставительно поправил Евмен.