Скауты, все в синяках и ссадинах, не пробыли в тылу у Кулаков и часа, как им пришлось стать свидетелями другой, более мощной детонации. На глазах у них извержением вулкана взорвался зиггурат осажденного дворца лорда Саграмосо.

Вслед за огненным вихрем взрыва вверх рванул черный корабль. Одновременно угольные зонты раскрылись, и на разоренную площадь сквозь дымный полог пролился солнечный свет.

Выбросив за собой шлейф клубящегося серого дыма, корабль, набирая скорость и быстро уменьшаясь в размерах, устремился в небо. Вскоре он превратился в крошечную светящуюся точку, мошку, и тогда эта точка вдруг расцвела пышным цветом.

По всей видимости, беглеца заметил орбитальный имперский крейсер.

Крестоносцы вернулись в свою межпланетную крепость. Она, как и тысячелетия назад, продолжала свой полет в пространстве из ниоткуда в никуда, и так будет длиться еще многие тысячелетия.

Династия Саграмосо на Каркасоне, как и требовалось, была, что называется, вырублена под корень. Культ этого самозванного божества был полностью уничтожен, а его изображения и статуи — превращены в пыль. Новым губернатором планеты стал представитель рода Капреоло. Ему в обязанности вменялось не только следить за экспортом энергетических кристаллов и сайкория, но и за правильным вознесением молитв, что было еще важнее.

Итак, боевые братья собрались в Трапезной, чтобы насладиться мясом сочной копченой слепуши, рыбы из теплых подземных вод искусственных озер Каркасона.

На резных скамьях сидели все те, кто, преодолев варп-пространство, долетел до солнца Карка и вернулся живым. Лорд Пью тоже присутствовал на пиршестве, хотя нежная плоть рыбы у негр во рту по вкусу не отличалась от горстки пепла. Он сидел на троне за высоким столом, установленном на помосте, перед покрытым эмалью экраном с изображениями распятий. По обе стороны от его серебряного блюда, похожие на набор массивных костяных столовых принадлежностей, рядами лежали ампутированные кисти тех, кто погиб во время последней кампании, с удаленной кожей, мышцами и сухожилиями.

Если бы отряду Россомах не удалось завладеть Императорским Титаном, то Братьев вернулось бы гораздо меньше…

Лександро, еще не остывший после наказания в нервоперчатке, сидел рядом со своими братьями-скаутами. Молодежь из других отрядов взирала на него с чувством благоговейного уважения.

Пир, проходивший в полной тишине, продолжался до тех пор, пока не опустели каменные кружки, а на тарелке перед каждым участником трапезы не остался голый рыбий скелет размером с хороший болтер.

Тогда пришел черед боевого капеллана Ло Чанга прочитать молитву, во время которой Лександро узнал о многих подробностях кампании, в которой принимал участие, в частности: о битве за Храм Стеклянных Колоколов, о шестидесяти скейтерах-смертниках, которые, подобно рою ос, напали на Братьев Четвертой роты и забросали их испарительными бомбами; о Пятой, Седьмой и Восьмой ротах, которые с удивлением обнаружили, что на них наступают Титаны, которых остановил отряд скаутов «Россомахи» под командованием сержанта Зеда Юрона, заплатив одной человеческой жизнью, — и эта священная жертва будет увековечена. Один из мастеров ремесленников уже работал над мемориальной доской, которая будет установлена в Тевтонской часовне и останется там на протяжении двадцати лет для религиозного испытания. Если по прошествии этого времени она не поблекнет и не потемнеет, то будет удостоена чести висеть в самом Реклюзии.

Суровый и аскетичный лорд Пью подал знак Ло Чангу, и шероховатое, как лунная поверхность, лицо капеллана озарилось радостью.

Чанг провозгласил:

— Nos honoremus mortuum Omar Akbar, cuis osses sunt perditos, in pleno grado Pugni Imperatorii!

Посмертно скаут был произведен в полные десантники…

• Братья ритмично начали ударять кружками о столешницы, постепенно ускоряя ритм, так, что столы и рыбьи скелеты на тарелках пришли в движение и как будто поплыли.

Лександро, охваченный буйной радостью, усмехнулся, потому что не пройдет и несколько недель, как в его подкожном панцире проделают отверстия, к которым он будет крепить энергетическое оружие. Он станет полноправным космическим десантником и пополнит ряды боевых машин.

То же самое ожидало Веленса и Тандриша.

Лександро с улыбкой посмотрел на них. Право досрочного повышения из скаутов до полных десантников получили все три «брата».

Тандриш бросил на него подозрительный взгляд, но улыбки сдержать не смог, и это придало его вытатуированному пауку позу хищника. Стиснув кулак, он нанес апперкот воображаемому врагу, скопировав удар, которым разнес голову Полководцу.

Веленс тоже улыбнулся, но его улыбка получилась задумчивой, даже мечтательной. Он смотрел на Лександро с выражением озабоченности, так, как мог бы смотреть на сестру брат, которому предстоит защищать ее честь. Из своей души Лександро давно изгнал подобные сантименты, но еще умел различать их симптомы, хотя те и приняли искаженные формы.

На мгновение, впервые за много лет, в его памяти возникли образы собственных сестер, Андрии и Фебы, которых он всегда презирал. Он правильно поступил, что бросил их, потому что единственным способом восстановить репутацию и честь семьи был тот, который он выбрал, вернее сказать, на который он был вынужден пойти. Путь Легионов Астартов, звездных воинов. В сложном плетении Вселенной его путь представлялся золотой нитью, в то время как путь сестер был блеклым и серым, затерявшимся в люмпеновском клубке простых обывателей. Эта безликая людская масса плодила себе подобных и умирала, не оставляя следа, в миллионах миров, но она была подобна дрожжевой закваске, без которой не смог бы развиться и созреть дух, служивший пищей Богу-Императору.

Задача десантников состояла в том, чтобы защищать эту закваску от загрязнений и порчи…

Что они и делали с помощью огня и молний.

Было ли это «высшей справедливостью», о которой что-то лепетал Веленс? Вот именно, лепетал, даже еще с таким ханжеским видом! Когда сам Веленс ни с того ни с сего взял и бросил собственную родню! Должно быть, брат Ереми просто лицемер.

Размышляя об этом и все более раздражаясь, Лександро чувствовал, что теперь сам стал объектом лицемерия, Веленса…

Феба и Андрия… Красивая парочка, внешне напоминавшая Лександро… Утонченные… Изысканные…

Даже сейчас, несмотря на каменные мышцы, покрывавшие его укрепленный керамикой костяк, Лександро оставался самим собой.

Андрия и Феба… Лица… Имена… Все же в них не было той телесной завершенности, которую чувствовал он сам, — сильный и совершенный. Теперь, старясь представить их себе, Лександро уже не мог постичь совершенно чужой ему анатомии родных сестер. Анатомии… женщин.

Сестра… Мать… проститутки высшего уровня, с которыми развлекались Великолепные Фантазмы… все это отошло на задний план, превратившись в поблекших призраков.

Покинутых призраков прошлого.

Лександро устремил взгляд на Веленса, и на какое-то мгновение произошло единение их мыслей. Его осенило, что Веленс никогда не покинет Лександро. Он будет преследовать его вечно в своем желании закончить какое-то невыполнимое уравнение, решением которого занят его ум. И этот ум не дает брату Ереми покоя, заставляя его стремиться к высокому и недостижимому идеалу.

Капеллан прошел к аналою. Из хранилища священных сосудов он извлек позолоченный голопроектор и вставил в него кубик с записью.

В осветившемся пространстве над столами появилось изображение дворца лорда Саграмосо… повторился его взрыв, взметнувший кверху черный корабль.

Следующая сцена была по всей видимости отснята с имперского крейсера на орбите. Съемка велась издали и была некачественной. На орбиту Каркасона выходил большой корабль. Произошел его взрыв. Корабль распался, и его обломки пропали из виду.

За этой сценой последовал эпизод с дымящимися останками Полководца города Саграмосо, переименованного теперь в Фиделис, на которые вскарабкался одетый в доспехи Кулак и водрузил обгоревшее и изорванное знамя победы…