— Я готов, — доложил Нуминистон. — Теперь нам нужно дождаться взрывов.
Волдон еще раз оценил расположение своих братьев и воинов Алания и подумал о тактических ответах на атаки с разных сторон, запоминая вероятные действия. Независимо от того, сколько раз он вступал в бой, одно всегда оставалось неизменным. Ощущение единства с броней отступало, показания сенсория отползали в глубину разума, оставляя его прикованным к месту и беспомощным внутри толстых слоев керамита, пластали и адамантия доспеха. Такая броня стала ловушкой, а затем и усыпальницей для очень многих братьев, которых он когда-то знал. Терминаторские доспехи можно было повредить, несмотря на силу и выносливость, а если их собственные направляющие духи машин погибали, то изнутри нельзя было выбраться самостоятельно. Даже если это удастся, напрашивался вопрос: куда может пойти брат? В практически лишенные атмосферы токсичные внутренности скитальца? Уже много столетий Волдон не был обычным человеком. Он не чувствовал страха, как чувствуют его другие люди, но в такие моменты все равно остро ощущал собственную смертность. Воздух в легких, биение сердец, тело, которое, несмотря на все дары, состояло из слабых костей и еще более слабой плоти, заключенной в машину, которая в целом также была слаба. Что бы ни говорили техножрецы, сила технологий по сравнению с враждебностью Вселенной была в лучшем случае скромной.
Это не были сомнения или домыслы испуганного человека. Волдон знал свои недостатки и умел их компенсировать.
— Одна лишь воля нерушима, — прошептал он. — Воля — это доспех, защищающий от любого врага. Благодаря одной лишь воле человечество по праву властвует среди звезд.
Затем эти мысли отступили, и сержант снова почувствовал терминаторский доспех частью себя. Механизмы обратной связи отправляли машинные ощущения напрямую в разум Новадесантника.
Один за другим раздались три далеких взрыва.
— Мои коллеги приступили к зондированию, — сказал Нуминистон. На видеопотоке Галлиона было видно, как магос склонился над приборной панелью. — Отлично, отлично! — Искусственный голос потерял способность передавать интонации и звучал монотонно и заунывно, хотя магос и был взволнован.
Грохот прокатился по скитальцу еще три раза. С потолка начали опадать хлопья ржавчины.
— Сколько нам нужно продержаться? — спросил Аланий.
— Пять повторов, — ответил Нуминистон. — Этого должно быть достаточно.
Скиталец задрожал в ответ, помещение зашаталось. С такой нестабильной гравитацией нельзя было ничего сказать с уверенностью, но, по ощущениям Волдона, пол провалился вниз сантиметров на десять. Сержант слегка покачнулся, однако гироскопические механизмы доспеха удержали его на ногах. Раздались далекие звуки скрежета металла по металлу, которые продолжались еще несколько секунд, после того как дрожь улеглась.
— Зондирование обостряет нестабильность этой секции скитальца, — сказал Кластрин. Он обвел лучом света по всему помещению и указал пальцем: — Смотрите, свежие вмятины. Нам лучше поторопиться.
— Держаться! — приказал Волдон. — Пространство вокруг нас может смещаться, но наша решимость останется неизменной.
Грохот зондирования раздался еще несколько раз. Вибрации сводили с ума датчик движения ауспика, заполоняя его множеством ложных данных. После каждого взрыва Волдон проверял показатели приборов и своего собственного сенсория, на случай если враги двинулись вперед, пока земля тряслась. Датчики ничего не обнаруживали.
— Брат Астомар, докладывай!
— Все чисто, брат-сержант.
— Он говорит правду, — подтвердил Азмаэль, — я тоже не могу никого засечь.
Волдон кивнул. Им еще может повезти. Возможно, движение, которое засек ауспик, было не тем, чем казалось. Может, это были падающие или парящие в пустоте обломки, может, внезапные скачки давления между отсеками. Убивать ксеносов было долгом Волдона, и он жаждал их смерти, но в ситуациях, подобных этой, лучше было проникнуть внутрь и уйти без сражения. Это было бы…
Мощный удар раздался по всему помещению, отдаваясь в помещении для генераторов, как колокольный звон.
— Именем Владыки Человечества, что это было? — прокричал Аланий.
Волдон покинул свою позицию, обойдя гигантский неработающий генератор, чтобы встретиться лицом к лицу с Нуминистоном. Сержант подошел как раз вовремя. На его глазах широкое основание устройства подтянулось вверх и нанесло по палубе новый удар. Раздался еще один оглушающий звук.
— Магос! Как это понимать?
Нуминистон склонился над устройством. Он был похож на жуткое насекомое. Тонкие руки техножреца сновали в разные стороны, нажимая на кнопки или щелкая переключателями. Магос повернул к космодесантнику шлем с множеством глаз.
— Само собой, это машина отвечает на молитвы. На поверхности тоже установлены сенсоры, но только с помощью ответа моего устройства мы можем создать реалистичное отображение…
— Выключи ее! Выключи немедленно!
— Это невозможно, владыка сержант. Пойми, нам необходимо собрать данные…
Волдон двинулся так быстро, как только мог в терминаторской броне, поднимая меч.
— Никто не предупредил нас об этом! На наши головы свалятся все генокрады в радиусе пяти километров!
— Мне жаль, брат-сержант. В таком случае, это досадное упущение. Я думал, что все это обсуждалось.
Кластрин встал между Волдоном и машиной. Магистр поднял руку и закрыл устройство конечностями сервоупряжи.
— Остановись, сержант! — потребовали оба его голоса. Кластрин несколько секунд смотрел на экран, пока помещение тряслось от новой волны вибраций, а сейсмический зонд ответил очередным громким ударом.
— Брат-сержант, ты командуешь операцией, но послушай его. То, что он говорит, в какой-то степени правда, — сказал технодесантник.
— Почему ты не сказал мне об этом, магистр кузницы?
Кластрин несколько долгих мгновений смотрел на Нуминистона и затем ответил:
— Мне также не было известно об этом, брат-сержант. Создать карту верхних уровней скитальца можно было с помощью правильно расположенных взрывов на поверхности. Именно так нам описали то, что будет происходить. Я не знаю, для чего нужно это дополнительное зондирование. Необходимо будет обсудить произошедшее после нашего возвращения.
— Если так, отойди, нам нужно остановить этот шум!
Кластрин покачал головой:
— Ущерб уже причинен. В одном магос точно прав. Этот дополнительный источник поможет создать более точные и глубокие карты, охватывающие большую территорию. Зонд достал до центра скитальца? — спросил он магоса.
— Да, магистр кузницы, именно так. Мне необходимо лишь еще одно зондирование.
Волдон отступил.
— Хорошо, занимайся своими делами. Но последствий не миновать, магос, запомни мои слова, — сказал сержант.
Шлемы брони заполнил рев разгорающегося прометия.
— Последствия уже здесь, — произнес Аланий. В его голосе слышались ирония и возбуждение.
— Контакт! — прокричал Астомар. В коридоре загорелось пламя, и раздался нечеловеческий визг.
— Движение повсюду вокруг нас, брат-сержант, — сказал Эскерион. — Брат Галлион! Над тобой!
В помещении раздался треск огня штурмболтеров. Из сдвоенных стволов оружия с разницей в долю секунды вылетели два снаряда. Эти звуки ни с чем нельзя было спутать: выстрел, возгорание топлива в заряде, взрывы после попадания — и все сначала в стремительном темпе. Орудие посылало в цель десятки болтов в минуту.
— Некоторые последствия дадут о себе знать раньше, чем другие, — сказал Кластрин. — Нужно отложить споры, нас обнаружили.
Звуки стрельбы постепенно утихли. Из дыры в потолке упал мертвый генокрад, медленно снижаясь и оставляя за собой след из черной крови. Снова воцарилась напряженная тишина.
— Перекличка! — приказал Волдон.
— Брат Астомар, здесь.
— Брат Курзон.
— Гентис.
— Аланий.
— Галлион.
— Азмаэль.
— Брат Тараэль.
— Эскерион.
— Магистр кузницы Кластрин.
