Плоск показал пальцем на символы:

— Смотрите! Бог-Машина показывает нам правду. Здесь, владыки, как я и предсказывал, сохранился до-имперский космический корабль, — голос магоса торжествующе дрожал, пока он читал вслух древний текст. — «Дух вечности».

Плоск распростерся в лихорадочной молитве. Нуминистон и Самин присоединились к нему, склонившись перед древним судном. Кластрин колебался, подозрения Гальта останавливали его, но эмоции были слишком сильны, и он преклонил одно колено. Сервиторы продолжали молча смотреть.

— Смотри, владыка капитан, — сказал Волдон. Он указал на объект на полу, вблизи от «Духа вечности».

Мазраэль прошел мимо них, прямо к внешней поверхности корабля и поднял предмет.

— Это наручи. Они принадлежат владыке Цедису, — сказал реклюзиарх.

— Он жив? — с надеждой спросил Метрион, шагнув вперед.

— Еще недавно был, — ответил Мазраэль. Если Гальт ждал, что реклюзиарх обрадуется новости, ему пришлось разочароваться.

— Значит, он внутри корабля, — сделал вывод Волдон.

Мазраэль осмотрел находящееся перед ним судно. Оно было чистым, будто только что построенным.

— Не уверен. Не вижу двери.

— Отойди, владыка, — предупредил Волдон. — Кто знает, какое зло пронес этот корабль сквозь века.

— Нет! — радостно воскликнул Плоск, — пути древних превосходят твои познания, владыка. Здесь не может быть вреда, лишь знания. Дверь вряд ли будет видна таким, как вы. Я же могу ее увидеть.

— В таком случае как мы доберемся до археотеха, который ты ищешь, магос? — спросил Волдон. — У нас хватит времени, чтобы прорезать путь внутрь?

Плоск начал отвечать, но его прервал мощный грохот. По скитальцу прокатились толчки. Отряд напряженно смотрел, как суда, из которых состояли стены пещеры, двигаются мимо друг друга, как рыбы в сети, старающиеся вырваться из хватки рыбака. Поверхность корпусов сминалась. В помещении не было воздуха, но всепоглощающий рев и скрежет смещения истязаемой агломерации отдавался вибрациями под ногами десантников. Терминаторы старались удержаться на ногах при почти нулевой гравитации. Те, кто мог, прицепились к стенам на маг- замки. Остальные выпустили из доспехов страховочные тросы. Лоботомированный сервитор и один из инфосавантов оказались недостаточно быстрыми, чтобы среагировать на стремительное движение. Их сбило с ног и бросило на стены пещеры. Они погибли, разбившись от удара.

Во время сотрясений магосы продолжали безмятежно молиться.

Толчки ослабли. Техножрецы встали.

— Владыка Плоск четыре сотни лет вдоль и поперек обшаривал Галактику, собирая сведения, которые привели нас к этому важнейшему моменту, — с презрением сказал Самин. — Вы думаете, что он не копил информацию о том, как попасть на такой корабль?

— Быстрее, владыка Плоск, — сказал Нуминистон, — я получаю данные, соответствующие созданию варп- поля.

— Откуда исходит это варп-поле? — с недоверием спросил Гальт. — От корабля?

Жрецы проигнорировали его вопрос и быстро заговорили на скрежещущем бинарном языке.

— Он не может быть активным, брат-капитан, — сказал брат Милитор. — Корабль находится в сердце скитальца и, должно быть, простоял здесь тысячи лет.

— А что насчет света, кузен? И энергии, исходящей от судна? — спросил Сандамаэль. — Мне все это не нравится, владыка капитан, от этого разит порчей.

— Это корабль из Темной эры технологий, — ответил Плоск, — из времен, благословленных самим Омниссией. Когда он еще не счел недостойными тех, кто пользовался его силами, и не забрал свой свет. Корабль функционирует, о, он функционирует!

— А варп-двигатели, они тоже функционируют? Будь ты проклят, магос, что ты еще от меня скрываешь? — прокричал Гальт.

— Варп-поле создает скиталец, не это судно. Материал агломерации, побывавшей в имматериуме, привязывается к варпу. Эмпиреи могут затянуть ее во время любых колебаний завесы между мирами.

— Таких, как гравитационный колодец солнца Джорсо? — спросил Кластрин.

— Возможно и так, магистр кузницы, — ответил Нуминистон.

— Мы собираемся заполучить инфоядро или препираться, пока скиталец разваливается на части? — поинтересовался Плоск. — Я все объясню, но сначала нужно попасть внутрь.

Гальт посмотрел на магистра кузницы. Технодесантник коротко кивнул.

— Хорошо, но действуй быстро.

По помещению прокатывались толчки, вызванные сотрясением.

— Неверующие должны отойти, — заявил Плоск.

— Я не вижу двери, — пробормотал Тараэль, — это пустая трата времени.

— Там, где нет пути, появится путь, — ответил Нуминистон. Гальт был уверен, что магос что-то цитирует.

Мазраэль вернулся к остальным терминаторам, держа в руке фрагмент брони Цедиса.

Сервиторы Плоска встали вокруг магоса полукругом, низко и монотонно бормоча формулы и священные данные.

Плоск широко раскинул руки и заговорил, перекрывая хор:

— О, могучее судно Омниссии! Мы, смиренные слуги Того, кто тебя изготовил, мы, кто долгую вечность искали подобных тебе, запрашиваем доступ к твоей священной внутренней структуре и информации, хранимой в ней. Позволь нам проявить себя достойными пред тобой и нашим Владыкой, чтобы человечество смогло сбросить оковы невежества и заново открыть для себя истинные руны знаний!

Ничего не произошло.

— Он сошел с ума, — сухо обронил Тараэль, — он разговаривает со стеной.

Волдон согласно хмыкнул:

— Брат Галлион?

— Постойте, владыки! — поднял руку Самин. — Он лишь приветствует судно так, как должно, обращается с уважением, которого оно требует. Пренебречь этим — значило бы оскорбить дух корабля и навлечь на наши головы опасность. Лишь теперь магос может произнести коды доступа.

Плоск начал быстро говорить на языке, который никто не понимал. Это был не электронный стрекот Меха- никус, а настоящая человеческая речь. Пока техножрец говорил, но спине Гальта побежали мурашки. Капитан не знал этого языка, но посреди неясного бормотания проскакивали слова, казавшиеся наполовину знакомыми, будто Плоск говорил на высоком готике, а Гальт слушал его сквозь сон.

А затем корабль ответил.

Терминаторы шагнули назад, подняв оружие.

— Стойте! — обратился к ним Нуминистон. — Это лишь голосовая защита, не больше. У духа машины есть голос, как у сервиторов.

Голос корабля был мягким и лишенным эмоций. Он тоже говорил на древнем языке.

Плоск опустил руки, сервиторы продолжали петь.

Дверь открылась. Часть корпуса засветилась зеленым, создав ровный квадрат. Свет постепенно погас, и квадрат превратился в дверной проем со сглаженными краями, выделенными яркими полосами. А затем перед ним начали появляться ступени. Гальт не мог понять, каким образом это происходит. Свет стал менее ярким, выделяемые им ступени и дверь мягко искрились. Корабль выглядел так, будто на его корпусе всегда был этот дверной проем, а металлическая стена, которую они только что видели, была лишь иллюзией. Как только непроницаемая поверхность корабля расступилась, сенсории и ауспики заполнили данные.

— Колдовство! — ахнул Мазраэль, сильнее сжав крозиус. Космодесантники отошли еще дальше. Все они встревоженно бормотали.

— Нет, владыки! Сила, технологии, — возразил Плоск. — Узрите воплощение истинного могущества Омниссии! Он посмотрел внутрь судна. — Скоро оно вновь станет нашим, и человечество будет по праву владеть звездами, безраздельно и абсолютно. Но, как бы я ни хотел взойти на судно, необходимо спланировать отход. Как сказал Нуминистон, у нас осталось немного времени. Телепортация — наша единственная надежда.

— Я получаю четкие данные изнутри корабля, — сказал Эскерион.

— Я тоже, — подтвердил Курзон.

— Энергетические колебания вторичного реактора не позволят уловить графический сигнал, — отметил Кластрин.

— Нам нужно возвращаться назад, — сказал Эскерион.

— Нет! — возразил Плоск, — есть другой путь. Реактор можно отключить. Как только это произойдет, мы безопасно покинем корабль, заполучив его секреты.