— Мы должны напасть вместе. — Эканус указал на огрина. — С этой стороны.
Торольф проследил за взглядом Экануса — за спиной мутанта из ближайшей колонны выступал блестящий шип.
— Я понял, брат.
Волк и Ангел вместе шагнули к огрину. Торольф расслабил тело и опустил оружие, завлекая врага. Огрин воспользовался шансом, нанеся рубящий удар алебардой в вытянутой руке. Такое было под силу только перекачанным бицепсам недочеловека. Клинок космодесантника тут же поднялся. Заблокировав алебарду, Торольф развернулся вдоль нее, сблизившись со зверем. Одновременно Эканус бросился вперед и пронзил другую руку недочеловека.
— Всеотец, дай мне силу! — Торольф врезал плечом под мышку огрину и попытался опрокинуть его. Недочеловек устоял, упершись ногами.
— Он слишком силен, — прорычал Эканус.
— Рань его! — Торольф ударил ребром ладони в горло твари, повредив трахею.
Эканус последовал примеру, нанеся три быстрых удара по телу огрина, зажатый в кулаке кинжал глубоко врезался в плоть недочеловека.
Торольф почувствовал, что сопротивление ослабло, мышцы на ногах напряглись, когда он толкал огрина назад.
— Давай! — закричал Эканус.
Торольф давил каждой частицей священной силы, дарованной ему Императором, непокорный рев заглушил пронзительную боль в мышцах.
Космодесантники вместе толкали огрина назад, на острие. Торольф почувствовал, что огрин ослаб, когда зазубренный металл пробил его живот, кромсая внутренние органы. Волк продолжал давить, разрывая зверя вдоль хребта, пока спина не прижалась к столбу. Истощенный космодесантник опустил руки и отшатнулся от выпотрошенного огрина.
Недочеловек посмотрел вниз, на торчащий из груди штырь. Выступая из живота, он напоминал клык металлического зверя, оказавшийся не на своем месте.
Торольф оглянулся, когда из поврежденной глотки огрина вырвался гортанный звук, с каждым вымученным слогом по губам стекала кровь. Волк смотрел, как недочеловек обхватил руками острие, и с трудом расслышал хриплое проклятье, когда огрин потянул свое изувеченное тело к концу шипа.
— Милость Императора. — Торольф с недоверием уставился на огрина, который медленно вытягивал себя из металлического штыря.
— Эта мерзость успокоится наконец? — тяжело дыша, он крутанул в руке клинок и приготовился к следующей атаке.
На краткий миг Эканус перевел взгляд с огрина на Торольфа. Его продолжала тревожить чрезмерная набожность Космического Волка. Не такими были фенрисийцы. Усилившийся рев толпы вернул внимание Экануса к недочеловеку, он приготовил оружие и выработанный десятилетиями войны рефлекс отбросил его сомнения.
Атака так и не последовала. Освободившись от штыря, огрин упал на колени, диафрагма была разорвана, раскромсанные внутренности вывалились на землю. Дважды он пытался подняться, выплевывая кровь в тщетных попытках что-то произнести, пока даже его выносливое тело не уступило неизбежному. Из ужасной раны в животе вывалились остатки внутренностей. С застывшей гримасой огрин рухнул лицом вниз и затих, земля под телом потемнела от увеличивающейся лужи крови.
— Его воля, — Торольф опустил клинок и подошел к Эканусу, — ты отлично сражался, брат.
— Как и ты. Хотя ты и не слишком часто уступаешь своей более импульсивной натуре, этот неуклюжий недочеловек оторвал бы тебе голову, если бы я не вмешался.
— Ага, как скажешь, брат, — усмехнулся Торольф, стараясь сохранить улыбку на лице. Он надеялся, что Темный Ангел истолкует его опрометчивость, как поступок разъяренного импульсивного Космического Волка. Торольф прижал кулак к груди, — благодарю тебя.
Ответ Экануса заглушил вихрь направленного воздушного потока, когда платформа опустилась с верхних уровней амфитеатра и швырнула обоих космодесантников на землю шквалом из сбрасывающих обороты двигателей.
Торольф понял, что толпа приходит в неистовство, повторяя слова ненависти и изводя его своим весельем. Даже со своим улучшенным слухом он не мог сказать, где заканчивается рев двигателей и начинаются кровожадные вопли. Пригвожденный к земле, Торольф смог повернуть шею, чтобы увидеть краем глаза платформу. Диск из безукоризненного металла одновременно был прозрачным и черным как смоль, из-за чего платформа то размывалась, то становилась отчетливо видимой. Ее удерживали в воздухе три чудовищных лица, которые выплевывали пламя, искаженные изваяния ужасных зверей, ходивших по арене. Хотя Торольф полагал, что их предназначение было скорее декоративным, чем функциональным, платформа пользовалась той же тайной антигравитационной технологией, что и остальные машины эльдаров. Торольф почувствовал, что давление ослабело с отключением двигателей, платформа опускалась на землю слева от него. Обретя способность двигаться, Торольф вскочил на ноги и занял оборонительную стойку рядом с Эканусом.
С платформы сошли две огромные фигуры. Каждая на голову была выше огрина, они сжимали громадными кулаками двуручные топоры и оставляли за собой отпечатки ног на земле. Под рваными одеждами из мертвой плоти туго натянутая полупрозрачная кожа пыталась удержать вздутую мускулатуру. Имплантированные трубки и шланги доставляли цветные жидкости прямо к органам, которые светились тошнотворным цветом под перекроенным скелетом. Из искрящихся ранцев беспорядочно извивались кабели, держа их нервные системы в постоянном состоянии готовности, дополнительно усиливая мощь гигантов.
Торольф опустил меч. Он не сомневался, что без усиливающих возможностей силовых доспехов они с Эканусом не справятся с прибывшими колоссами. Кто бы ни ждал на платформе, он явно не собирался давать гладиаторам шанс попытаться убить его.
Стоявший впереди громила указал на платформу, приглашая космодесантников на борт.
Торольф шагнул вперед и сразу же остановился, когда один из телохранителей схватил его за руку. Он испустил крик боли и упал на одно колено, его кожу обожгла ледяная хватка. Торольф выронил клинок, и сокрушающая рука отпустила его. Космодесантник сжал и разжал пальцы, проверил, целы ли кости и сухожилия. Рука была в порядке. В то время как чувства говорили ему, что лучевая и локтевая кости сломаны, сухожилия разорваны и рука стала бесполезной, реальность утверждала обратное. Торольф взглянул на громилу, внутренне вздрогнув от мастерства, с которым эльдары управляли болью, и присоединился к Эканусу на платформе.
Громилы шагнули следом, и платформа взлетела, запустившись от веса их гигантских тел. Толпа рукоплескала, когда они пронеслись мимо самых высоких балконов арены, несомые ввысь на столбах кроваво-красного пламени. Торольф напряг мышцы ног, готовый среагировать на любой наклон или рыскание, которые могли сбросить его за край. Ему не стоило беспокоиться, при столь, казалось бы, внезапном и резком подъеме, платформа сохраняла идеальную центровку по горизонтали. Волк не ощутил никакого неудобства, которое ожидал при таком резком ускорении, дыхание было в норме, а ноги так же твердо упирались в платформу, как и в землю. Уверенный в опоре под ногами, Торольф расслабился и впервые обратил внимание на замысловатую деталировку пола. По платформе были разбросаны тела человека, орка, тау, эльдара и нескольких существ, с которыми он никогда не встречался. Их жуткие рты застыли в миг боли, пронизанные колючей проволокой, которая опоясывала платформу и проходила сквозь их тела.
— Смотри. — Слово раздалось из ниоткуда.
Торольф резко развернулся, его глаза искали на платформе… женщину. Она была здесь. Как? Мысль повисла в его разуме, как плита из керамита, мешая думать. Как он ее не заметил? Что за нечестивый союз света и тьмы сработал, чтобы скрыть ее?
— Смотри. — Женщина повторила свою команду и прошла к краю платформы, указав тонкой рукой на арену вниз.
Торольф подавил искушение столкнуть женщину и проследил за ее взглядом на арену. Невероятно, но он все видел: Оратора, размахивающего при выступлении руками; двух эльдаров, один в бледном доспехе цвета кости с мечом, который пульсировал сверхъестественной энергией, другой — в зеленой броне с изящным цепным мечом; им противостояла чемпион арены — Кхалис Джар, на которой почти ничего не было, за исключением многочисленных кожаных ножен. Торольф не удивился, ничего не услышав.
