— Смотри.

Слово скользнуло из ее лица-решетки, как мысль и просочилось в разум Торольфа. Вопреки себе он успокоился в теплых объятьях ее голоса. Женщина убрала руку и позади нее захлопнулась дверь.

— Император, прости меня. — Торольф склонил голову, устыдившись своей слабости. Он позволил капле кислотной слюны упасть на руку, сжав губы, когда та пузырилась на его коже.

Через портал Торольф смотрел, как на арену ступил синий гуманоид. Он стоял спиной к космодесантнику, держа длинный клинок. Перед тау Торольф разглядел Экануса, сжимающего обеими руками похожее на трезубец оружие. Торольф за свою жизнь дважды сталкивался с тау, они были исключительными стрелками и использовали мощное дальнобойное оружие, но он сомневался, что чужие смогут сравниться с Эканусом в бою. Тау шагнул вперед, и Торольф заметил еще четверых его сородичей с таким оружием, двигающихся к Эканусу. Это уравнивало шансы.

Торольф видел, как веселится толпа, желая кровопролития, а над ареной парит Оратор, раскинув руки. Но он ничего не слышал. «Смотри», — голос женщины всплыл в разуме Торольфа. Космодесантник посмотрел на портал, когда тот двигался внутри стены его камеры, и вздрогнул от неправильности технологии чужих.

Тюремщики Торольфа прежде ни разу не позволяли ему смотреть поединки. Возможно, они хотели показать ему ожидающие его кошмары, чтобы получить удовольствие от его страха, или же хотели, чтобы он увидел, как умирает брат-космодесантник, и насытиться его болью. Даже в самых темных уголках своего сердца Торольф не ведал страха, а смерть Темного Ангела будет в лучшем случае неудобством, самозваные мучители просчитаются в своих расчетах.

Копье Экануса ударило первого тау в грудь и отбросило его назад. Торольф дернулся, когда капля крови пролетела сквозь портал и попала ему на лицо.

Торольф вытер лоб, растерев вязкую кровь тау между указательным и большим пальцами.

— Император защищает.

Тело убитого тау закрывало часть арены, но Торольф смог разглядеть Экануса, окруженного оставшимися тау. Эканус пришел в движение и размытым пятном прорвался сквозь кольцо тау, появившись на ближайшей к Торольфу стороне. Из нескольких порезов на руках и спине Темного Ангела текла кровь, но он казался невозмутимым. Еще двое тау лежали мертвыми позади него, у каждого отсутствовала рука и нога. Теперь их мечи были в руках Экануса. Последние тау осторожно приблизились к нему. Темный Ангел шагнул вперед, блокировав нисходящий удар слева восходящим взмахом своего клинка. Обратным движением он отсек руку тау в локте, затем сделал полушаг вперед и вонзил меч в горло чужого. Эканус оставил клинок в теле и развернулся на месте, ударив последнего противника ногой в голову, когда тот бросился в атаку. Темный Ангел схватил оружие ошеломленного тау и что-то пробормотал, после чего стал отводить назад руку уступающего в силе противника, пока тот не пронзил собственную грудь своим же клинком.

Кровь стекала с Экануса, как жуткий пот, мускулистое тело тяжело дышало, космодесантник выглядел более диким, чем любой Космический Волк, которого встречал Торольф.

Вдруг портал закрылся, и границы мира Торольфа восстановились.

— Лев и волк, вместе, — Эканус протянул руку, — что бы об этом сказали наши предки?

Торольф проигнорировал насмешку Экануса и пожал руку Темного Ангела.

Удивленный тем, что упомянутое им соперничество между двумя орденами не вызвало у его соперника рыка и оскала, Эканус сжимал руку Космического Волка секунду дольше.

Торольф собрался заговорить, когда земля под ногами задрожала, и он с трудом удержал равновесие. Пол арены продолжал греметь, из земли поднимались четыре обсидиановые колонны, похожие на стебли какого-то адского растения, по мере подъема с них осыпались сместившиеся камни. Колонны стояли на равном удалении друг от друга, образовав меньшую арену внутри границ большей. Каждый столб был покрыт бронзовыми шипами и пылающими рунами, которые брызгали кровью.

— Граждане Даморры. — Оратор появился в воздухе между четырьмя колоннами, раскинув руки, как дирижер нечестивого оркестра. — Архонт Кʹшаик приветствует всех вас на последних этапах Разрезанной Вены. — Толпа ответила Оратору пронзительным ревом, некоторые резали собственную плоть в честь турнира. — Два сверхчеловека, — Оратор обвел рукой Экануса и Торольфа, текущая из его доспеха кровь образовала в воздухе зубастого змея, — считаемые вершиной человеческой эволюции… — Омерзительные вокс-лица передавали каждый оттенок насмешливого тона Оратора, — …против этого чудовища. — Оратор указал мокрой от крови рукой на огрина.

Торольф посмотрел мимо кровоточащих колонн на их противника и вздохнул. Громадный огрин был больше двух мускулистых космодесантников вместе взятых. Исключительно живучий вид недочеловека. Однажды Торольф видел, как огрин выбирался из горящего бронетранспортера «Химера». Кожа громилы стекала со скелета, как расплавленная резина, когда он бросился в бой, стремясь отомстить потенциальным убийцам. Недочеловек налетел на группу культистов, которые тщетно пытались убраться с его пути. Используя оружие в качестве дробилки, огрин забивал их незатейливыми, жестокими ударами. Концентрированный лазерный огонь и залпы легкого стрелкового оружия вырывал куски плоти зверя, когда культисты снова бросились в атаку, но он продолжал сражаться, ломая их предательские кости, пока в его голове не взорвался крупнокалиберный снаряд в брызгах зубов и костей.

Торольф изучил уверенную поступь огрина, когда тот направился к нему. В одной руке он держал громадную алебарду, вокруг другой была обмотана цепь в качестве импровизированного кастета. Космодесантник взглянул на цепной меч в руке и ощутил сильную потребность в силовом оружии своей должности, несравненной реликвии, которую тюремщики забрали у него.

— Недочеловек, побочный изъян их вида, — продолжал Оратор, повернувшись в воздухе, чтобы привлечь больше внимания. — Сегодня мы увидим, к кому именно благосклонна эволюция — генетической ошибке или паре выращенных в лаборатории кукол.

— Ты сражаешься не как волк, — когда Оратор начал бой, Торольф вспомнил слова Экануса, сказанные три боя назад, увидев, как он убивает ужасного, птицеподобного ксеноса. — Я сражался вместе с Космическими Волками раньше, и у тебя нет их свирепости. Ты атакуешь уравновешенно и целеустремленно, и никогда инстинктивно.

— Ты, брат, не единственный проницательный воин, — ответил Торольф. — Эльдары хорошо знают, как мы ведем войну. Меня бы убили, как молодого щенка, если бы я не приспособил свой стиль.

Торольф не был уверен, поверил ли ему Эканус. До сих пор не был.

— Влка Фенрика! — Торольф ударил себя в грудь и двинулся на огрина справа. Он показал жестом Эканусу обойти слева, отлично понимая, что их лучший шанс заключается в одновременной атаке с разных сторон. Но огрин двигался вместе с ними, сдвигаясь в сторону и поворачиваясь так, чтобы Торольф всегда блокировал линию атаки Эканусу и наоборот. «Умен», — подумал Торольф. Казалось, генетическая предрасположенность недочеловека к битве была более чем способна компенсировать недостаток интеллекта.

— Ты — ошибка творения, пятно на божественной картине Императора… — выплюнул он, продолжая кружить вокруг огрина. Лицо недочеловека исказилось от гнева, но он не стал бросаться на космодесантника, как рассчитывал Торольф. Вполне возможно эльдары подвергли мутанта некой форме коррекции нервной системы. — Я заберу твою жизнь в качестве искупления за грех рождения. — Торольф перешел в атаку, но огрин был готов, нанеся удар алебардой. Застигнутый врасплох, Торольф ушел в сторону, лезвие алебарды рассекло воздух в том месте, где только что была его глотка, и нырнул вниз.

Торольф вскочил на ноги, когда пронзатель Экануса пролетел мимо и вонзился в плечо огрина, остановив бросок зверя и дав Космическому Волку время прийти в себя. Недочеловек раздраженно хрюкнул, вытащил копье и отшвырнул его.