Эжен шел на поправку. Вставал, хотя бы недолго ходил по комнате, но чаще садился у окна, складывал руки на подоконнике, опускал голову и смотрел на залитый светом двух солнц сад, окружавший особняк эо Фейтер. Он мог так сидеть часами, вообще не шевелясь. Разговаривать так и не начал, терпел только нас с Деей и Анну, даже к целителю продолжал относиться настороженно. А вот от остальной прислуги шарахался, как от прокаженных, и Дея запретила его тревожить. Пройдет ли это? Сможет ли Эжен справиться? Я не знал. Сам едва выдержал рядом с Хайди, до сих пор только не понимал, как. Иногда мне снилось, что я снова стал ее ай-тере, и в такие ночи я просыпался в холодном поту. Поднимался, садился на кровать Деи и долго сидел, восстанавливая дыхание. Липкий ужас сковывал тело. И я обещал себе, что этого никогда не случится.

В тот день Дея была занята: к ней пришли преподаватели, и она усердно грызла гранит науки. Я с утра проехался по магазинам. Дея вдруг вспомнила, что мы пополнили ее гардероб, но никак не мой. Да и у Эжена не было самых необходимых вещей, так что я немного скупился. Тратить деньги, оставленные ее дедушкой, не хотелось, но о том, чтобы сейчас искать работу, речи не было, потому что я боялся надолго оставлять Дею без присмотра. Хайди затаилась. Не к добру.

Я вернулся в начале двенадцатого, убедился, что Дея еще занимается, и отнес пакеты в свою комнату, а часть собирался отдать Эжену, когда в коридоре встретил Анну.

— Нэйтон, доброе утро, — улыбнулась она. — Что-то тебя сегодня не видно, мальчик мой.

— Доброе утро, Анна, — ответил я. — Проехался за покупками. Надо соответствовать высокому званию ай-тере госпожи эо Фейтер.

Анна рассмеялась.

— Да уж, надо, — ответила мне. — Ты к Эжену?

— Да, ему тоже купил кое-что. А то он выглядит так, будто донашивает вещи старших братьев.

— Это хорошо. Нэйт, поговорил бы ты с ним. Не ест ничего, только пьет воду. Так можно не от магического истощения погибнуть, а от физического.

— Поговорю, — пообещал я. — Прямо сейчас.

А зачем терять время, раз уж все равно иду к нему? Анна права, с Эженом надо поговорить. Хотя, беседа выйдет специфической. Я подумал и захватил с собой чистую тетрадь и ручку. Не хочет говорить — пусть пишет.

Постучал в двери. Ответа, естественно, не дождался и вошел в комнату. Эжен, как всегда, сидел у окна. По другую сторону стекла прыгала яркая синица, будто дразнила его.

— Привет, — сказал я, опуская пакеты в кресло. — Дея попросила немного пополнить твой гардероб, так что я проехался по магазинам. Извини, ориентировался на свой вкус, и не знаю, угадал ли с размером.

Эжен не обернулся, продолжая наблюдать за птицей. Я придвинул стул, положил рядом с ним тетрадь и ручку. Тот посмотрел на меня внимательно — и отвернулся.

— Бойкот? — спросил я.

Тишина…

— Слушай, я знаю, ты не хочешь никого видеть, чувствуешь себя отвратительно, и настроение такое же. Но так не может дольше продолжаться.

Эжен все-таки развернулся ко мне и смотрел пристально, будто хотел прожечь дыру. У него изменился взгляд. Стал тяжелым, колким. Я вообще едва узнавал своего бывшего студента. Несмотря на то, что стараниями Анны он приобрел более-менее достойный вид (она подравняла длину прядей, нашла вещи из старых запасов), Эжен так и не был похож на себя прежнего.

Он вздохнул, придвинул тетрадь и что-то медленно вывел. Сразу стала заметна поджившая травма руки: он неправильно держал ручку, будто с трудом сжимая пальцы. Дописал и придвинул тетрадь. Почерк тоже изменился, стал неровным, корявым.

«Я жалею». Всего два слова.

— О чем ты? — Я сразу не понял.

Эжен снова вздохнул и вывел еще несколько букв. Получилось: «Я жалею о том, что не согласился».

Что ж, теперь понятно. Он имел в виду предложение, которое я ему сделал в лазарете колледжа. Выпить яд. Уснуть навсегда.

— Поздно, — ответил ему. — И хорошо, что не согласился.

Бледные губы Эжена искривила недобрая усмешка.

«Ты уверен?»

— Да, — ответил я. — Тогда мне казалось, что я справлюсь с этой ношей, только изначально это была ошибка. И ты сейчас свободен от Кэтти, жив и скоро будешь здоров, если перестанешь расстраивать Анну и начнешь нормально питаться.

«Говоришь, как моя мамочка», — фыркнул Эжен.

— Не имею чести быть с ней знакомым. А если серьезно, мне жаль, что все так вышло. Я понимаю, как тебе нелегко. Но надо идти дальше.

«Давай на этом закончим бессмысленный разговор, — вывел Эжен. — Для меня все кончено. Что бы ты ни говорил».

— Глупости.

«Да неужели?»

— Послушай, я семь лет был ай-тере Хайди и прекрасно знаю, на что способны иль-тере. Но я перед тобой.

«Ты сильнее».

— Дело не в этом.

«В этом. Ты не сдался. Я — да».

Я не знал, что еще ему сказать. Этот разговор действительно напоминал хождение по кругу.

— Тогда почему ты еще жив? — спросил его.

«Потому что я трус. Умирать очень страшно, Нэйт. Только иногда жить еще страшнее».

Как же он был прав… И я признавал его правоту. Если бы не Дея, был бы я сейчас жив? Потому что выгорел изнутри. Думал, что ничего уже не осталось, но вот живу.

— Рано сдаваться, — сказал Эжену. — Дай себе шанс. Мы должны защитить Дею, потому что Хайди не угомонится. На Дею уже было одно покушение в колледже, я еле успел. Готов поспорить, оно не последнее.

Эжен насторожился. Каждому из нас нужна причина, чтобы утром просыпаться и подниматься с постели. И Дея могла стать такой причиной для Эжена. Он относился к ней, как к сестре. И если ради кого-то он может продержаться, то только ради нее.

Эжен взъерошил волосы, падавшие в глаза, снова придвинул тетрадь.

«Хайди очень интересует сила Деи, — вывел он. — Они с Кэтти пытались узнать у меня, какие именно тренировки вы проводили в парке. Я не сказал, но подозрения уже есть. Сам понимаешь, они не угомонятся».

Значит, и Хайди здесь приложила руку. Да чтоб она провалилась в Форрову бездну!

— Ты мне поможешь? — спросил я.

Эжен кивнул.

— Тогда хватит валять дурака. Не отказывайся от пищи, иначе мало от тебя будет толка. Договорились?

Он закатил глаза, выдавая все, что думает о моих словах, но все-таки кивнул.

— Вот и хорошо. А сейчас займись одеждой. Выглядишь ужасно, честное слово.

И я вышел из комнаты, оставив Эжена наедине с пакетами. Мне было до одури его жаль, но я знал, что жалость бывает оскорбительна, а этот бедный мальчик — из той же породы, что я сам, и ее не потерпит. Да уж, Хайди и в одиночку — чудовище, а вместе с Кэтти, видимо, превзошла себя.

— Нэйт! — раздался звонкий голос Деи. — Ты уже вернулся?

— Да, — откликнулся, ускоряя шаг, и возле лестницы перехватил свою иль-тере. — Купил все самое необходимое, уже отнес Эжену.

— Как он там?

— Общается с синицами, — хмыкнул я. — Как твои занятия?

— Интересно, — ответила Дея. — Даже очень, но знаешь…

Вот только договорить она не успела, потому что раздался звонок в дверь.

— Кого это принесло? — сразу насторожился я. Отвык ждать чего-то хорошего. А когда услышал голос внизу, так и вовсе захотел сбежать, потому что прекрасно его узнал.

— Да, передайте госпоже эо Фейтер, что ее просит о встрече Ариэтт эо Тайрен, — говорила моя сестрица.

— Если что, ты меня не видела и не знаешь, — шепнул Дее.

— Шутишь? — Она уставилась на меня. — Твоя сестра видела нас вместе.

— Конечно, шучу, только видеть ее не желаю.

— Нэйт!

— Ладно. — Я наступил на горло поднимающемуся гневу. — Идем.

Мы прошли в гостиную. Слугу встретили на полпути. Он доложил, что у нас гостья, и Дея попросила подать чай. Ариэтт сидела на диванчике, чинно сложив руки на коленях, будто школьница. На ней было темно-голубое платье и белые ботиночки, и вся она казалась до безобразия кукольной.

— Добрый день, — улыбнулась мило при виде нас, и ямочки заиграли на щеках. — Простите за столь неожиданный визит.

— Добрый день, — ответила Дея. — Признаюсь, он действительно неожиданный.