Поначалу не собирался вообще выходить из комнаты, но стены начинали тяготить, да и захотелось есть, потому что я не обедал из-за плохого самочувствия, так что, нарезав по комнате кругов пять, рискнул выбраться к Анне за едой.

Выглянул в коридор — никого. Вздохнул с облегчением. Значит, Дилан у себя и не станет меня донимать. Вот только стоило сделать шагов десять, как мой враг появился из дверей бильярдной.

— А, киса! — непонятно чему обрадовался он. Это его «киса» раздражало неимоверно. — А я думал, ты так и просидишь, изучая стены. Не хочешь сыграть в бильярд?

Я отрицательно качнул головой.

— Подумай, чем еще заниматься, раз уж никого нет дома? Если ты к Анне, она тоже уехала. Они с Винсом договорились встретиться где-то на нейтральной территории, у нее в городе свои дела.

Да чтоб мне провалиться! Значит, Анны нет, а прислуги в доме не так уж и много. Если Дилан нападет, нашу возню никто не услышит.

— Что-то ты слишком суров, киса, — вздохнул Дилан. — Может, изменишь свое решение? У меня даже есть полбутылки вина. Поболтаем. Ах, да, поболтать не выйдет. Ну, ничего страшного, просто посидишь за компанию.

Я развернулся, чтобы уйти, но Дилан резко преодолел разделяющее нас расстояние и схватил меня за руку. Изнутри будто поднялась буря. Остатки разума померкли, во рту стало сухо, как в пустыне, в висках застучала кровь. Я резко оттолкнул его. Дилан, почти падая, уцепился за меня, но это я понял уже потом, а в тот момент показалось, что он хочет меня схватить. Я зашипел и вывернулся, перехватил его и отшвырнул к стене. И где силы взялись? Но только что мы стояли посреди коридора, и вот я уже держу его за горло правой рукой, а на левой удлинились когти, и я приставил их к шее противника. Миг — и выступила алая капелька, стекла по шее Дилана, окрашивая воротник его светлой рубашки в красный цвет.

— Эй, киса, — просипел он, не пытаясь вырваться, — тебе не говорили, случайно, что нормальные ай-тере либо оборачиваются полностью, либо не оборачиваются вообще?

Я покосился на когти на руке. Странно… Вот только выпускать противника не собирался!

— Ну, ударь меня, — подначивал Дилан, потому что я чуть ослабил хватку. — Ударь, тебе ведь хочется! Отпусти свою злость, киса. Давай!

И я ударил. Кулак пришелся ему в плечо. Дилан закусил губу, но даже не пытался меня остановить. А я вдруг остановился сам. Что я творю?

Отступил на шаг, убедился, что Дилан в порядке, и развернулся, чтобы пойти в комнату, но тому было мало. Он снова перехватил меня за локоть.

— Слушай сюда, Эжен, — сказал вдруг серьезно. — Дерешься, как сопливая девчонка. Я ведь понимаю, что с тобой происходит. Ты боишься. До одури боишься, правда? Я не буду спрашивать, что тебе сделали те ай-тере, которых ты видишь на моем месте. Просто пойми, что это закончилось. Они далеко, а ты здесь. Но на случай, если кто-то решит повторить их подвиги, ты должен стать сильнее. Слышишь? И это не единственная причина.

Я обернулся. Что он имел в виду?

— Дея, — пояснил Дилан, правильно истолковав мой взгляд. — Ты ведь знаешь, что Нэйт не может обращаться? Он для нее — прекрасная «батарейка». Но «батарейка» не может защитить. Максимум, что он сделает — поднимет щит и отобьет пару атак. Значит, защитить Дею можем только мы двое. А ты ведешь себя как истеричка, киса. Бери себя в руки! Иначе мы потеряем иль-тере и в лучшем случае подохнем, а в худшем — окажемся у второй Хайди или этой твоей Кэтти. Понимаешь?

Еще бы я не понимал! А ведь Дилан прав. Пока я слаб, так и буду для Деи обузой и не смогу ее защитить. И не смогу добраться до Кэтти.

— Так что, будем тренироваться, киса? — поинтересовался Дилан.

Я кивнул. Будем! Только не сейчас, потому что всплеск силы не прошел даром, и стены коридора вдруг поменялись местами с полом и потолком.

— Эй, парень, да у тебя же полный магический дисбаланс! — уставился на меня Дилан. — О чем только думает Дея?

О чем? О том, что так просто мне не помочь, а методы, подходящие для всех ай-тере, никогда не подойдут для нас двоих.

— Идем, — вздохнул Дилан, подхватил меня под плечо и почти потащил к комнате. — Вот головная боль! Кошак облезлый. Не могла Дея подобрать кого-то менее впечатлительного?

Я попытался вырваться, но Дилан перехватил крепче.

— Прекрати! — приказал мне. — Сейчас отправляешься спать, во время сна магия точнее распределяется по телу. А утром после завтрака жду тебя в саду, начнем тренировки. Я должен знать твои сильные и слабые стороны, а ты — мои. Иначе никак. Придешь?

Я кивнул. Приду, потому что другого выхода нет. Дилан прав! Хватит! Надо взять себя в руки, собраться и сделать так, чтобы никто не посмел обидеть Дею. А потом… Потом я исполню свою месть.

Дела мальчишки были плохи. Об этом думал Дилан, прогуливаясь утром по парку. Он разглядел накануне силу Эжена, и ему не понравилось то, что увидел. Решето. Вот что напоминала его магия. Одна ночь с иль-тере, и проблема была бы решена, но Дея не собиралась помогать другу общепринятым методом. И зря! Дилан не понимал такой принципиальности. Неудивительно, что парню плохо. Он сам пытается залатать бреши, с которыми должна работать магия его иль-тере. Но что поделаешь? Не вставишь ведь свои мозги в чужую головушку.

И все-таки мальчишку было жаль. Дилан знал, каково это: умирать. Хайди никогда не была ангелом и всегда обожала силу. Только быстро поняла, что убивать ай-тере себе дороже. Смерть ай-тере бьет откатом по его иль-тере. Поэтому Дилан до сих пор был жив. Да и что таить? Они с Хайди не любили друг друга, это правда, но в последние несколько лет она на него и не кидалась. У нее была своя одержимость — Нэйт.

У забора что-то зашуршало. Дилан, как бы прогуливаясь, подошел ближе и замер, разглядывая голую еще виноградную лозу. Мелькнул алый бархат платья.

— Здравствуй, Дилан, — раздался голос Хайди.

— Здравствуйте, госпожа эо Лайт, — ответил он.

— Как успехи?

— Меня никто не подозревает, — ответил он.

— Что нового в доме?

— Ничего. Дея собирается на городской бал, выбирает наряды. Нэйт крутится рядом с ней.

— Хм-м-м, — протянула Хайди. — Тебе удалось узнать, кто пытался меня убить?

— Это был несчастный случай, госпожа эо Лайт, — ответил Дилан.

— Уверен?

— Полностью.

— Хороший мальчик. Ладно, продолжай следить. Кстати, что там со вторым ай-тере Деи?

— Это Эжен, бывший ай-тере вашей студентки Кэтти.

— Даже так? — Непонятно чему обрадовалась Хайди. — Что ж, присмотри за мальчиком. Он может стать нашим козырем. И будь умницей, не выдай себя. Обо всем интересном сразу сообщай, если хочешь вернуться ко мне.

— Слушаюсь, госпожа эо Лайт, — ответил Дилан.

Снова раздался шелест платья. Хайди ушла — и вовремя. На дорожке появился сосредоточенный Эжен. Да, пришлось сказать Хайди, кто стал вторым ай-тере Деи, но она все равно бы узнала. Правда, какой козырь из полуживого мальчишки, Дилан не понимал, но это и не его заботы. Что ж, игра только начинается.

Дея

День бала приближался. Ариэтт, как и обещала, достала билеты, но Нэйт ходил хмурым, и я беспокоилась вместе с ним. Конечно, его волновала ситуация с братом. Но, возможно, это единственная ниточка, которая может привести к убийцам моих родителей, и я очень надеялась, что получится узнать хоть какие-то крупицы, которые приведут к разгадке тайны.

Винс, со своей стороны, тоже настаивал, чтобы я посетила бал. Там должны были присутствовать многие высокопоставленные люди Тассета. В глубине души я немного побаивалась, но и другого выбора не было, так что оставалось готовить платье и надеяться, что все пройдет как надо.

До бала оставалось каких-то два дня, когда произошло событие, выбившее меня из колеи.

За окнами стояло ясное солнечное утро. Мы только что позавтракали, я ждала модистку для последней примерки, сидя в гостиной, и в окно наблюдала, как Дилан тренирует Эжена. Для меня вообще оказалась странной неожиданная дружба этих двоих, но парни уходили из дома рано утром и тренировались до обеда. Они бы занимались и больше, но тут уже воспротивилась я. Эжену пока было сложно. Лекарь говорил, что такие большие нагрузки ему противопоказаны, и надо поберечь себя, а Эжен рвался вперед. Зато он больше не казался тенью себя прежнего, будто воспрянул духом, и это радовало. Если честно, я безумно волновалась за Эжена, потому что он отрешился от всего и ушел в свою боль. И радостно было видеть хотя бы намеки на то, что ему становится легче.