Обошла дом изнутри, знакомясь, хотя от усталости находилась в каком-то полубреду. Нашла винтовую лестницу, зачем-то поднялась по ней, ведомая странным чувством. И только попав наверх, поняла, что здесь никто не жил. Но комнаты, и рабочая, и небольшое хранилище, и уютная спальня были созданы словно для меня.

Удивительно, но на мансарде обнаружилась даже вторая уборная, а в шкафу я нашла плед, подушку и чистое бельё.

Заснула, думаю, я раньше, чем голова коснулась подушки. Тело расслабилось на кровати в один момент застыв. И я уплыла в сон.

Яд слишком долго был в теле Клары, поэтому чистить её пришлось и на следующий день. Я даже решилась на небольшой ритуал, благо дом и правда был непростым. Лишней магии не осталось, она мигом впиталась в дом. Но я всё отодвинула на потом, в том числе нормальное знакомство с возможным жилищем. Ведь Клара предлагала приютить меня, я успела ей рассказать, от чего и от кого бегу, пока мы шли к её дому.

Сейчас мне нужно было спасти Клару.

Потому что она была не одна в этом мире, она нужна была своим внукам. А те ей. Поэтому я боролась за неё, истратившись почти в ноль.

Через день Клару было не узнать, она быстро шла на поправку, искренне поблагодарив меня за спасение. А ещё через день пошла в муниципалитет узнавать, известно ли что-то про внуков. Они вот-вот должны были приехать.

Пришла Клара сильно озабоченной. Она с порога позвала меня:

— Эмма, спускайся, разговор есть. Серьёзный.

Я сбежала вниз, обеспокоенная её взволнованным тоном.

Клара ждала меня в гостиной, сжимая какую-то бумагу. Нет, это было какое-то объявление. Она молча развернула портрет, и я прочла:

— Разыскивается Эмма Трейн, несовершеннолетняя, обвиняется в преступных действиях.

Я растерянно посмотрела на Клару и даже не находила слов на это.

Ну, дядюшка, погоди у меня!

— Ну, рассказывай, Эмма Трейн, что же у тебя случилось, и зачем ты бежала именно сюда, в Гиблые? Неужели не могла найти чего получше?

Так мы с Кларой сели пить лечебный чай и разговаривать. И мне, и ей нужны были силы. А ещё уютная атмосфера. Потому что лично я никогда в жизни не чувствовала такого упадка сил, как получилось с этим лечением.

Поначалу разговор шёл не очень, я опасалась за свои тайны, пока не решилась:

— Думаю, если мы ритуально дадим друг другу клятвы молчать, мне будет проще рассказать всё.

Клара оказалась достаточно знающей, а к тому же не испугалась дать клятву.

Я рассказала о своей жизни коротко, но достаточно откровенно, оставив себе только самое личное. Клара слушала внимательно, а после захотела побыть немного одной и подумать. А как вернулась, в руках у неё оказалась небольшая шкатулка.

— Дочины вещи храню, младшенькой. Мне и документы уже отправили на неё. Хоронили сами, нам нельзя было. Вещи её все сожгли, подчистую, детей в лазарете держали, пока не убедились. Ну, ты лучше меня знаешь, училась в академии.

Клара так спокойно об этом говорила, но в глазах её стояла такая боль. И я поняла, что она проплакала немало, оплакивая дочь. Но всё проходит, и теперь она ждала внуков. Пусть и в приюте, но она сможет их видеть. Именно это я и сказала, ей, пока мы так спокойно и уютно общались.

Да только Клара оказалась не так проста, как мне показалась. А ведь она хоть и училась у деревенской знахарки, а и дальше продолжила узнавать новое, обучаясь самостоятельно.

— На вот, Эмма, глянь, какая моя Лисса красавица была. Я сразу заметила, что вы с ней немного похожи, вот только дочка по… — Клара замялась и замолчала, а я ей помогла, так как хорошо успела рассмотреть красавицу, стоявшую рядом с высоким, крепким мужчиной, а на руках у неё был малыш.

— Поярче? Посимпатичнее? Не переживайте так. А рисунок очень милый. Они словно светятся любовью. Это давнее фото, да?

— Да, — Кивнула Клара и деловито продолжила: — Ты, Эмма, лучше присмотрись к Лиссе. Вы действительно чем-то похожи. И документы на неё мне прислали. Гляди, всё есть. А документы о смерти ведь не обязательно показывать кому-либо. А здесь я про мою дочь никому не говорила.

— А мастер Ланти как же? Тот самый, что вам зелье не то приготовил. Ему же вы рассказали. А он первый спросит. Ему невыгодно будет такой шанс терять.

Клара нахмурилась и с лёгкой досадой ответила:

— Да в том-то и дело, что муж-то у Лиссы быстро умер, а про дочь и внуков вестей не было. Удалось ли им спастись, или нет, отправят их ко мне, или нет. Я до последнего надеялась на старшую, писала ей, уговаривала. А потом не выдержала этой неизвестности, а как пришла к мастеру, так и рассказала всё. А позже уже и не соображала ничего. Но я помню, что про дочину смерть я ему не говорила, потому что тогда и сама не знала ещё точно. А когда ответ пришёл и документы эти, я уже плохо соображала. Одна мысль в голове засела, что бежать мне нужно и спасать деточек.

— Я уверена, что мастер опоил вас, Клара, замутняющим сознание зельем. Но я никак не могу понять, к чему вы клоните.

Клара посмотрела на меня пристально, закусила губу, словно не была уверена, в том, что хочет сказать. Но махнула рукой со словами:

— А, чего уж тут, скажу! Я как от города шла, всё решала и так, и эдак. И придумала. Ты похожа на мою дочь. Немного поработать с тобой, а я в таких хитростях разбираюсь, внешность тебе я смогу поправить. Ты мне, Эмма, а я тебе. Ты будешь моей дочерью, пока не станешь совершеннолетней, а я получу внуков. Не отдам их в приют, понимаешь, а оставлю себе. И смогу вырастить сама.

Такого от неё я точно не ожидала. Опустила глаза на рисунок, поднесла поближе и убедилась, что мыдействительно были немного похожи с Лиссой. Причём с этой моей маскировкой отдалённо, а вот с настоящей моей внешностью сильно больше.

У Клары были ещё вопросы, как и у меня, и их было немало. Вот только сначала я предложила клятву, а потом уже общие откровения.

Клятва была несложной, и магия скрепила наши обещания. Вот тогда я и призналась Кларе. Ведь она спрашивала, какой силы у меня целительство и что я могу лечить. Она сама была лекаркой со светлым даром, а вот я…

— Не так и много я смогу показать тебе, Клара. — Тяжело было перейти на ты, учитывая нашу разницу в возрасте. И я сразу предупредила, что мамой её буду звать только при посторонних. — Но что-то смогу и в теории. Видишь ли, я тёмная целительница, а ты сама знаешь, что мы лечим.

Да, новость для обычной лекарки была действительно шокирующей. Она неверяще спросила:

— И что, ты владеешь силой Хаоса? Хотя бы каплю можешь проявить? Хоть что-то.

Я кивнула, а Клара подалась вперёд, с придыханием попросив:

— Покажи.

Я видела, насколько она жаждала это увидеть. Да, Хаос в руках человека — удивительная редкость. А смотреть на силу, понимая, что она может в любой момент тебя уничтожить, это крайне волнительный опыт. Я предупредила:

— Не подходи ближе, а лучше сделай шаг назад, ты слишком близко, для светлых целителей моя магия может оказаться болезненной.

Я подняла и раскрыла ладонь, а поверх пустила силу, что могла натворить много бед. Оранжевый огонёк, так уютно устроившийся у меня на ладони, дарящий мне тепло, казавшийся чем-то близким, вызвал в глазах смотрящей Клары прямо-таки священный ужас. Оранжевый — олицетворение магии бессмертия, вот чем был на самом деле Хаос, так пугавший людей этого мира. Вот только этого я никому из непосвящённых говорить не собиралась, потому что незачем было волновать неподготовленные умы.

Клара осенила себя руной защиты, а я рассмеялась её глупому суеверию, потушив огонь.

Тёмными целителями нас называли только потому, что мы могли уничтожать проклятия, наговоры, последствия зелий, разрушающе действующих на человека. А если имели достаточно сил, то и последствия встречи с Тварями и их воздействия. Тварь не всегда просто выпивала мага до смерти. Нет. Иногда жизнь в теле оставалась, только напитанная магией, которая быстро разрушала человека. Мой отец был тёмным целителем, и он спас не одну жизнь, попавшую под воздействие магии Тварей Хаоса.