Мы оба сидели с краю, и я молча придвинул клинок к ее стороне. Кивнув, мол, потрогай, если хочешь.

Мезер с коротышкой обсуждали дорогу и как быть семье, когда грендар забьет свою телегу товаром в одном из поселений. Я-то думал он пустой до столицы переть будет, а у него какая-то хитрая стратегия по перепродаже изделий карижан, рукодельников из крупной деревни Карижа.

Для меня уже стало нормой, что местные относятся к холодному оружию, как к обычным ножам на кухне, поэтому было забавно наблюдать за нерешительностью светленькой девчушки. Она поглядывала на мать и таки прикоснулась к эфесу полуторника, когда та кивнула. Послушная, видать.

— Этот меч отнял немало жизней, наверное? — спросила она тонким голосом. Странный вопрос для ребенка, я совсем не подумал об этом, когда придвинул к ней клинок.

— Марина, — одернула мать девочку. Имени женщины, кстати, я так и не узнал. Да и не нужно мне оно — меньше знаешь, быстрее забываешь.

Остальные уставились на нас, и я придвинул клинок обратно, криво улыбнувшись.

Сеара уже не спала и сидела вылизывалась. Когда я выпустил ее наружу, она не просто вышла, а напоследок обвила мой торс хвостом-булавами.

"Это намек? — вздрогнув, подумал я. — Вроде бы даже ласково, что ли… или она дурит мне голову?"

— Или ты слишком много думаешь, — вслух ответил себе же.

Конюх скосил на меня глаза, и я поспешил за пантерой, которая, похоже, сама решила, когда и куда ей идти.

До Асианты по тракту двадцать дней, если не на своих двоих и с остановками во Дворах. А если на шустрой пантере да с ночными перебежками, тогда можно сократить и до двух недель. Но видать, мне не судьба, ибо эта кошка снова надо мной издевалась. Светловолосая девчушка к обеду уже забралась на спину Сеаре и всячески обнимала ее. Быстро же ей память отшибло, эта гадина ведь нешуточно напугала ее. Хотя, стоит ли говорить об испуге после меча у горла и кучи трупов вокруг?

В общем, когда мать Марины завизжала, черная гадина прыгала вокруг повозки с хохочущей девочкой в седле.

— Господин Каин, не могли бы вы… ну, — неуверенно начала отец Марины, — отозвать питомца.

— Мариша, слезь, пожалуйста! Нехорошо без спросу чужие вещи трогать, — следом позвала девочку мать. — Вдруг она тебя укусит, Марина!

"Вещи…" — хмыкнул я про себя.

— Думается мне, что раз господин Каин молчит, значит ничего страшного в этом нет, — попытался успокоить женщину Гаинцих. — Верно, господин гильдиец?

— Сеарочка, — ласково позвал я, выглядывая пантеру. — Ты ведь не укусишь дочь добрых атланов?

— Не укусит! — крикнула девочка позади повозки, и следом черная тень обогнала нас.

— Ох, Ланда, — обеспокоенно воззвала женщина к богине, стоя позади меня. — Может, отзовете все же, пожалуйста?

Я уж было хотел рискнуть да позвать непослушного зверя, надеясь, что она не ткнет меня лицом в грязь перед посторонними, но меня снова опередил коротышка:

— Думается мне, что девочке сейчас лучше отвлечься, вчера ей много пришлось пережить. Да и с той, кто так героически спасла ее, она точно в безопасности.

Все снова уставились на меня. Точнее, видел я только Гаинциха, но затылком чуял, что Мезер с женой тоже смотрят.

— Да, не обидит. Если произойдет что-то непредвиденное, она тут же привезет вашу дочь обратно, — со всей серьезностью заверил я.

Пантера снова пронеслась мимо нас с хохочущей Мариной в седле, и я даже завистливо провел их взглядом. Нет, точно за две недели добрались бы, максимум.

Пыльная дорога барабанила мелкими камешками об колеса, солнце припекало, и запах зеленой травы ударил в нос. Я откинулся на спинку весьма удобного сиденья возницы и прикрыл глаза. Никто больше не говорил, и только стук копыт ватусси да отзвуки смеха девочки нарушали эту странную тишину.

В такие моменты обычно в голову обычно лезет что-нибудь бесполезное, вот и сейчас мне вспомнились дискуссии с блондином в природе Кель, магии и Сосуда. А может, это была тоска по привычной компании.

Что такое Кель? Если простыми словами, это первоматерия всего мироздания. Так говорят. Пластилин, из которого состоит все сущее. А мана — это отфильтрованное вторсырье. Именно поэтому структуры чар и природные отличаются.

По исследованиям эйнфейлен, тем исследованиям, которые когда-то публиковались для всех, структуры из маны и естественные отличаются высокой стабильностью последних. То есть расплавить магическим огнем естественно образованную сосульку будет сложнее, чем ту, что из маны. Вместе с этим, обычный ветер, если бы он превратился в клинок, разрубил бы такой же, только из магии любой стихии проще, чем наоборот.

И вроде все просто и ясно — стабильность связи между частицами выше.

Но меня стал волновать назойливый вопрос: что тогда с моим Сосудом? Ройан назвал его Сосудом Демона, но ведь это просто название, и если бы я был не разрушителем, а другим магом, владеющим несколькими структурами, все было бы проще. Но моя мана разрушает природные структуры. Это нарушает стройную систему.

Мана, как я и предполагал, имитирует процессы образования нестабильных структур. Имитирует процесс горения, движение электронов между атомами, чтобы создать электричество. Придает им форму, ограничивает и уплотняет.

Так же, как и в случае с естественными образованиями, чары отличаются свойствами, процессом создания и влиянием друг на друга. Как с "остротой" огненного ножа, разные стихии и другая магия в чем-то уступают и в чем-то превосходят друг друга. Никакого баланса или "равноправия".

Тот же маг воды или ветра никогда не утонет, чего не скажешь про остальных. Вместе с этим, огонь имеет больший урон из-за последствий с возгоранием и, вообще, воздействием высокой температуры на любые структуры.

Если говорить о плотности других чар — все так же. Созданные тела магией крови менее стабильны и больше подвержены урону естественных структур, но имеют равную сопротивляемость от урона чар.

Так же дела обстоят с магией тверди. Если Красный маг создаст металлический щит, его будет проще уничтожить обычным мечом, чем ледяным, к примеру.

Но и здесь все непросто. Чем выше ступень Сосуда, тем плотнее мана и, соответственно, структуры. Это не слишком заметные для глаза различия, но они есть, и в схватках с серьезными противниками наверняка могут повлиять на результат сражения.

Вообще, все это было выведено путем простых опытов, а не микроскопических нано-исследований. Как я понял, даже эйнфейлен не копаются в таких мельчайших процессах.

Дерек очень удивлялся, когда я пытался объяснить ему, что такое атом. Он нигде не видел упоминаний о частицах, из которых, по мнению ученых Земли, состоит все. В связи с этим, я не пытался углубиться в теорию кварков и другие, еще не подтвержденные гипотезы, чтобы не расплавить и себе мозг. Меня никогда не увлекала наука, и большинство из этого я узнавал из уст сестры или случайных познавательных видео во время завтрака.

В итоге пришлось сказать ему, что это рассказы отца, чтобы на тот момент не объяснять, откуда это у меня в голове. Он принял отговорку или сделал вид, что принял. В любом случае, тогда нас волновали другие вопросы.

Глава 14

— Господин Каин, — выдернул меня из воспоминаний голос Мезера. — Могу я поинтересоваться?

Я повернул голову, едва приметив мужчину боковым зрением, и кивнул, добавив при этом:

— Спрашивайте, не стесняйтесь. Правда, я не уверен, что смогу заинтересовать вас чем-то.

— Не скромничайте, вы ведь спасли наши жизни. Одно это уже стоит целой истории, — вежливо поправил он. — В любом случае, мне интересно немного узнать о вас.

Я снова кивнул, мол, дерзай.

Он прочистил горло, будто готовился читать диссертацию:

— У вас на груди медальон Скарабея, но ваша пантера почти так же редка, как виверна, и стоит уйму золота. Вы путешествуете в одиночестве и убили четверых коллекторов, а они не простые голозадые головорезы…